Татьяна Кошкарева Финансовый коллапс, который Центральный банк России готовил с ноября прошлого года, близок как никогда. Вечером 18 мая, будучи не в силах противостоять нарастающей панике на фондовом и денежном рынках страны, ЦБ вынужден был поднять ставку рефинансирования с 30 до 50%.
Больной - российские финансы - находится в коме. Если обратиться к аналогиям из мира медицины, то можно сказать, что его температура, или ставка рефинансирования, зашкалила за 42 градуса. Больного может спасти только экстренная хирургическая операция, именуемая девальвацией (резким обесценением) рубля.
Финансовая болезнь сильно запущена, поскольку денежные власти России все последние годы руководствовались ложным тезисом о возможности построения идеальной банковской системы на фоне деградирующего производства. Есть старое банковское правило, о котором почему-то забыли в нашей стране: дела у банков не могут идти лучше, чем дела у их клиентов.
На самом деле осознание тяжести ситуации наступило еще в начале года. Несколько месяцев назад председатель ЦБ Сергей Дубинин в интервью "Файнэншл таймс" впервые упомянул слово "девальвация". Упоминание этого термина высшим денежным чиновником страны вызвало тогда легкий шок и удивление на международных рынках.
На прошлой неделе первый заместитель Дубинина Сергей Алексашенко опубликовал в журнале "Эксперт" специальную статью, посвященную девальвации рубля. И хотя первый зампред ЦБ сделал вывод, что минусов у девальвации гораздо больше, чем плюсов, тем не менее один из фрагментов статьи трудно оставить без внимания: "...нельзя обойти вопрос о возможном использовании девальвации. Традиционно считается, что девальвация - инструмент экономической политики, который может выравнивать сальдо платежного баланса по текущим операциям, при этом речь может идти о масштабах девальвации в 10-15%. За счет девальвации национальной валюты экспорт из страны делается более конкурентоспособным, импорт же, наоборот, ограничивается".
В принципе господин Алексашенко перечислил все основные преимущества девальвации, но не о них речь. Главное, на что следует обратить внимание, - это, во-первых, слова о "возможном использовании девальвации" и, во-вторых, совершенно конкретная оценка ее масштаба в 10-15%. Идея витает в воздухе. И Центробанк совершенно серьезно рассуждает о том, что обесценение рубля может случиться.
ЦБ готов провести девальвацию, но не хочет брать на себя политическую ответственность. Ведь при всех плюсах для экономики резкого обесценения национальных денег (скажем, до 7 новых рублей за доллар), оно приведет к конфискации капиталов и сбережений тех несчастных, которые по каким-то причинам до сих пор держат их в рублях, а не в долларах. ЦБ предпочитает, чтобы соответствующее решение было принято президентом с подачи молодого премьер-министра. Именно с этой точки зрения следует трактовать понедельничное решение о значительном повышении ставки рефинансирования.
18 мая ЦБ стоял перед выбором - или сделать то, что он сделал, или все-таки предпринять более радикальный шаг - провести девальвацию. Был избран первый вариант. А это означает, что сильнейший ведомственный удар нанесен по правительству, и прежде всего по Министерству финансов. Подняв ставку рефинансирования, ЦБ на короткое время успокоил фондовых спекулянтов, но вынуждает теперь правительство платить из бюджета огром ные проценты по государственным долгам (ГКО).
Подобное развитие ситуации - типичный пример очень жесткой скрытой конкуренции, которая существует в последнее время между правительством и Центробанком. Суть этой конкуренции сводится к тому, чтобы в максимальной степени избежать ответственности за финансовый коллапс.
Центробанк практически независим от правительства. И позавчерашний день тому подтверждение. В понедельник утром кабинет министров сделал официальное заявление, в котором, в частности, пообещал снизить доходность по ГКО. В этот же день вечером ЦБ поднял ставку рефинансирования чуть ли не вдвое и тем самым установил ориентир для доходности ГКО на уровне 50%.
Сейчас ход за премьер-министром. Будет ли он безропотно взирать, как из бюджета утекают супердефицитные деньги на выплату процентов по ГКО, или все-таки предпримет со своей стороны нечто столь же значительное. Ведь у стен Белого дома уже стоят негодующие бюджетники, которым глубоко наплевать на финансовую конъюнктуру и тем паче на всякие ставки рефинансирования и доходности по ГКО.
Речь, таким образом, идет о том, какая из структур исполнительной власти выживет в тяжелейший финансовый момент. Если надвигающийся коллапс и девальвация сметут правительство, то по сути это будет означать новую победу Центробанка над еще одним кабинетом министров и экономикой страны.
Между тем правительство считает, что объективных оснований для финансовых потрясений нет. Оно находится в плену совершенно ложных представлений, что имеет место заговор олигархов против власти. А объективные причины существуют. Не могут высоко котироваться акции предприятий, стоящих на пороге банкротства. Не будут иностранные инвесторы верить в ценные бумаги государства, которое не может собрать налогов. Не может быть стабильным рубль, который не подкреплен промышленным ростом.
Пока эта простая мысль не будет взята на вооружение правительством, оно по-прежнему будет мыслить категориями заговоров. И пока этот выдуманный финансовый мир существует в головах обитателей Белого дома, Россию будут по-прежнему сотрясать экономические кризисы.
* * *
К большому сожалению, финансовый кризис в России развивается по индонезийскому варианту. Об этом свидетельствует даже направленность фондовых индексов российской торговой системы и индонезийской фондовой биржи. Периоды серьезных финансовых катаклизмов приходились на время всплесков социальной напряженности. В Индонезии это закончилось гражданской войной. В России - бегством иностранных инвесторов, забастовками шахтеров и учителей. Пока забастовками...
