За неимением Рейхстага

ЧАСТЬ ТЕОРЕТИЧЕСКАЯ

Есть два типа переворотов. Перевороты первого типа совершает группа граждан (вооруженных или нет) против законной власти, формально обладающей всеми необходимыми инструментами и прерогативами для сопротивления. К этому типу относится, например, сентябрьский переворот 1973 года в Чили.

Второй тип переворотов тот, когда сама верховная власть устраивает заговор против своей страны (которая, по ее мнению, "невменяема") с целью расширения своих полномочий не только за законные, но и за любые разумные пределы. Обычно это означает, что власть имеет какую-то скрытую от страны "задумку" и ставит цели, которые опасно формулировать вслух. Ко второму типу переворотов относится, например, февральский переворот 1933 года во Второй германской республике (считая Первую, мгновенную, как в России, в 1848-м). В сравнении с чилийским "Стадионом" "Рейхстаг" поначалу почти бескровен.

Модель "Стадион" предполагает, что у заговорщиков есть реальный враг - законная власть, и они вынуждены быть безжалостными либо погибнуть.

В модели "Рейхстаг" власть, которой ничто не грозит, кроме ее маний и некомпетентности, в полной безопасности придумывает правдоподобный сценарий переворота, включая мнимого врага-поджигателя, и навязывает его обществу с использованием своих необъятных средств и ресурсов.

Выдуманный враг должен быть убедителен - и одновременно жалок. Ему надо позволить покуситься на ту или иную святыню, но каким-нибудь ничтожным способом. Общество должно видеть в нем поджигателя гражданского мира и с облегчением вздохнуть, когда власть (пускай нелюбимая) одолеет негодяя.

Властитель при этом едва удерживается от смеха: главное-то не поджигатель. Главное - страна заглотнула новую систему обращения с собой. Законность дегероизирована. Ее спровадят в могилу вместе с шутом-противником.

Несмотря на то что чилийский прецедент, установивший путем самого варварского насилия смешанную диктатуру военных и экономистов, составляет предмет наибольшего восхищения для Егора Гайдара и членов его команды, ясно, что в московском случае 1993 года мы имеем дело со второй моделью.

Сентябрьский 1993 года переворот в Москве, уничтоживший Вторую российскую республику, осуществлен из Кремля путем заговора группы людей из президентского окружения, принявших на себя - с согласия г-на Ельцина - коллективный псевдоним "Президент Российской Федерации".

Этих людей никто не выбирал, но именно они сегодня правят нами. В какой мере г-н Ельцин контролирует свое окружение, а в какой окружение контролирует г-на Ельцина, можно догадываться - в частности, наблюдая за редкими, отретушированными и отмонтажированными кадрами с его участием, все чаще заставляющими задуматься. Но и в Германии 1933 года был уважаемый лидер, президент Германской республики - фельдмаршал Гинденбург, национальный герой, в ясном уме и трезвой памяти переживший переворот на год.

Что он за этот год передумал, так и осталось неизвестным.

ДРАМАТУРГИЧЕСКАЯ ЧАСТЬ

Каждому хорошо известен прием "Держи вора!", но всякий раз этот прием срабатывает.

Вот уже год, как все только и обсуждают, что президент готовит удар по парламенту, что большинство столичных политиков его об этом упрашивают, а близкое окружение так просто умоляет; знал о том и парламент. Эта-то версия и легла в основу сентябрьского сценария.

Страна не была не готова - она была именно готова - к определенному сценарию, и ей дали, ей подложили этот сценарий, и она его съела. Впрочем, съела пока Москва, а не страна.

Сбылось же вовсе не то, о чем предостерегали: сбылось то, чему в Кремле придали вид ожидаемого. Обреченный ВС, Хасбулатов и Руцкой сыграли роль статистов - в окружении ярмарочных шутов, с балкона зазывавших "верные парламенту части" (сколько из этой публики проходит по платежным ведомостям компетентных органов?). В статисты попало все общество, которому всучили подложный выбор: между президентом, который сам себя упразднил, и оппозицией, которая еще не состоялась. (А задача в том и состояла, чтобы исключить ее возникновение.)

Неудобно прямо заявить: я упраздняю законность и с завтрашнего дня моя охрана решает, чей кабинет опечатать, кого вышвырнуть из дому (господи, кошку-то Зорькина за что убивать?). Надо сделать защитником законности кого-то нелепого, жалкого, окружить его наушниками-провокаторами да подкинуть ему бредовую идею.

Ван дер Люббе в этом смысле типологически единоутробен подполковнику Терехову. (Если Терехов действительно сделал то, что сделал: пока что презумпция невиновности в отношении его игнорируется.)

В статистах 21 сентября оказались мы все, и, надо признать, - сработало! Президент храбро штурмовал Конституцию, намалеванную на холсте, а деловые люди, которые, собственно, и известны стране только под собирательным псевдонимом "Ельцин", уже устремились в распахнутую железную дверцу.

А что там?

НОВЫЙ ПОРЯДОК

Министерство юстиции (юстиции!), комментируя переворот с правовой стороны, извещает о новой юридической норме: "Президент вынужден был разрубить гордиев узел".

Норма - руби!

Давненько, года с 1983-го, не слыхали мы бодренького голоска ведущих, сообщающих о единодушной поддержке всех - от доярок Подмосковья до компартии Лихтенштейна.

И вот снова... Доярки переименованы в фермеров, к ним присовокуплены два-три академика (у прежней власти, скажу вам, бардов было побольше...), а в роли компартии Лихтенштейна выступил "Демократический союз" с обновленной Валерией Новодворской. Она уже известила Русь по раболепному подцензурному телевидению: "В небе - Бог, на земле - Богатырь". Богатырь, конечно, Ельцин. Айн гот, так сказать, айн фюрер. Но что еще вам ответит айн фольк?..

Нас кормят свеженькими пирожками из ВЦИОМа: восторг, господа, полный восторг! Шестьдесят три процента граждан выражают полное обожание президента, но еще сорок два сомневаются, является ли их любовь к диктатуре достаточно пылкой. Пятьдесят один процент порицает Ельцина за то, что диктатура не была установлена давным-давно.

Новый порядок готовился давно, не один год, и детальное рассмотрение его предыстории утопит нас в нюансах. Исследователь подробно и с цитатами проследит, как от доктринально-демократического сознания осталось одно маниакальное доктринерство, которому далее уже легко объяснили, с какой стороны икра на бутерброде. И теперь они разыгрывают приступы любви к президенту и корчи ненависти к его врагам - по заказу, не покидая удобных кресел.

Теперь они кричат, заклинают, нашептывают: выборы! Все решат демократические выборы. Обрезанные телефоны, прямые расчеты наличностью (ставками, льготами, социальными гарантиями) с поддержавшими переворот - сильные, доходчивые аргументы в пользу демократических выборов.

Демократической процедурой избавления от насилующих народ лиц действительно являются выборы. Выборы, как объяснил Карл Поппер, самый дешевый способ организовать властям катастрофу, не нарушив нормального распорядка жизни обывателей. Однако нам уже сегодня предлагают вовсе не такие выборы. Нам обещаны выборы, в результате которых верхняя палата, оказывается, УЖЕ ВЫБРАНА, а нижняя составится из тех, кто примет все условия из рук Ельцина.

Нас привели к состоянию, когда мы не видели ничего странного в инициативной деятельности охраны президента, берущей "под контроль" кабинет вице-президента из любви к его бумагам. Теперь мы готовимся поверить в посмешище "всероссийских выборов в Федеральное собрание", проводимых марионеточными партиями столицы по правилам, сочиненным на барвихинской даче.

Как эти люди намерены соблюдать даже собственные правила игры, они показали только что, правя на ходу избирательный закон, ими же опубликованный. Мало им верхней палаты, наполовину состоящей из чиновников, назначенных президентом и получающих от него жалованье. Да и тут на всякий случай половину мест отдали "федеральным партиям", то есть Москве и ее местной клиентуре.

Большая Россия политически обворовывается Москвой, а "партии" молчат, потому что им выгодно молчать: промолчавшие да попадут в Федеральное собрание. Но барвихинский парламент не имеет даже достоинств булыгинской думы, и единственный смысл его - машина скупки голосов властью. Представительная власть в этой стране упраздняется на неопределенное время.

ЧИЖИКА-ТАКИ СЪЕЛИ

- Президент победил, - спокойно замечает Сергей Юшенков, - а центристы со своими компромиссами хотят перехватить у нас победу.

Нельзя дать им превратить обман в "победу". Ведь в этом и состоял смысл всего сценария.

Исход сентябрьского переворота со взятием дома, лишенного света, коммуникаций и защиты, предсказан Щедриным в притче о воеводе, который "чижика съел". То есть нельзя, конечно, отрицать: съел! - но чижика.

- Не-ет, не умаляйте! Не умаляйте! Чижик-то был коммунистический! - гимны в честь великой победы, с маршами и стрельбой из Царь-пушки не заставили себя ждать.

Ведь Россию г-н Ельцин проигрывает, и идет кропотливая и непрерывная работа, чтобы не дать это заметить. Но если не дать это заметить, то проигравшийся президент выиграет декоративные выборы - и отойдет от дел, выставив страну на правеж группе генералов, интриганов и сырьевиков, окопавшихся в Кремле.

Ответственность переходит к регионам, и они должны, действуя по возможности мягкими средствами, изолирующими неспособный центр, лишить Москву способности и впредь угрожать жизни простых россиян.

Указ от 21 сентября и нелепая имитация "тушинского лагеря" в Белом доме - региональные московские события, выказывающие местнический уровень ельцинского окружения. Скрыть это сегодня почти невозможно. Недаром член Президентского совета (единственный из этого почтенного собрания, которое не постеснялось объявить на всю страну: мы ничего не знали, но всецело поддерживаем!) историк Михаил Гефтер назвал авторов переворота "временщиками". В русской речи это слово указывает на следующие обстоятельства: ограниченность личных качеств, ограниченность отведенного времени при замахе на неограниченную власть.

* * *

Сейчас начнет появляться большое количество захватывающих документов, которыми будут набиваться рты олухов или тех, кого хотят превратить в олуха. Мастерская по их изготовлению - судя по числу стенограмм и фотокопий - работает так же бесперебойно, как государственный печатный станок.

Стукачи будут обличать стукачей. Провокаторы будут охотиться за министерскими женами и делать им дорогие подарки. Адвокаты - нанимать провокаторов, а провокаторы - топить прокуроров. Юристы уже завели речитатив о "легитимности". Ведь главное теперь в стране (читай: Декрет 1400) - госбезопасность. И нам ее обеспечат.

А рядом будет стоять жалкая кучка людей, не способная ни на что, кроме как всплеснуть руками (не очень заметно), приговаривая (не слишком громко): как можно, как неморально, ужас-то до чего незаконно... А другого пути все ж не было, сами виноваты...

Но мораль переворотов проще: ты виноват лишь в том, что хочется мне кушать. n