Евгений Григорьев. Выступая на днях перед рядом корреспондентов европейских СМИ, первый заместитель госсекретаря США Ричард Армитейдж сделал два примечательных заявления. Одно из них гласит: "На пути в Прагу-2002 балтийские государства рассматриваются как серьезные кандидаты. Мы рады перспективам расширения НАТО. У нас есть план приема, и мы полагаем, что тем государствам, которые его выполняют, должно быть позволено стать членами НАТО". И присовокупил: "Точка". Иными словами, как мы, американцы, решим, так и будет. Независимо от мнения союзников, а тем паче Москвы. Хотя высокопоставленный американский дипломат надеется, что она смягчит свою позицию. "Для наших русских друзей, - сказал он, подчеркнув, что это его личное мнение, - НАТО стала менее устрашающей вещью, потому что они ближе узнали внутреннюю механику союза".
Еропейские союзники США бьют сейчас тревогу: останется ли НАТО, к чему они привыкли за минувшие десятилетия, главным инструментом безопасности и политики Запада или американцы отведут союзу роль "одного из инструментов" в своей глобальной стратегии, строящейся на принятии принципиальных решений и выборе задач преимущественно в одиночестве самим Вашингтоном?
События последних месяцев подтверждают, скорее, вторую тенденцию. За океаном появилось немало даже в некотором роде презрительных оценок в адрес союза. НАТО, считает известный американский историк Пол Кеннеди, "как военный союз сравнима с потемкинской деревней". Как известно, альянс впервые в своей истории объявил террористическое нападение на Нью-Йорк и Вашингтон актом агрессии против одного из союзных государств со всеми вытекающими из этого действиями в его защиту. Тем не менее после 11 сентября НАТО оказалось невостребованным Вашингтоном как военная и как политическая организация.
Генсек альянса Джордж Робертсон и крупные европейские союзники, за исключением Лондона, избранного Белым домом в качестве предпочтительного соратника, буквально обивали пороги американской столицы, добиваясь собственного привлечения к афганской операции. В утешение им дозволили только вспомогательные действия даже не на подступах, а на далекой периферии прямых военных событий.
Збигнев Бжезинский, известный своей безапелляционностью, так охарактеризовал ситуацию: "Европы нет в этой войне, есть только европейские государства. Например, Англия... Остальные - те, кто раньше довольно хвастливо трезвонил о Европе, играющей самостоятельную, мировую роль в политике безопасности, ныне ведут себя сдержаннее". Он, конечно, за то, чтобы союзники в чем-то помогали. Но "действительно важные задачи все равно должны решаться Вашингтоном в одиночку", речь идет сегодня "о мире лишь с одним полюсом могущества - США".
В свое время военная организация НАТО была в целом на уровне задач противостояния советскому блоку. Сейчас в Пентагоне свысока посматривают на ее серьезное "технологическое отставание" от вооруженных сил США, не позволяющее, например, вести войну "точечных ударов". На декабрьской встрече министров обороны союза Дональд Рамсфелд и Робертсон подталкивали европейцев к увеличению расходов и усилий по выполнению современных вооруженческих программ. Однако разрыв может быть преодолен только путем предоставления новейших американских технологий.
Другое дело, что НАТО сохраняет для США ценность своей созданной и расширяемой инфраструктурой в Европе, которая полезна для американских операций и за ее пределами. Но в европейских военных кругах Прага-2002 вызывает немалые сомнения. Страны, слывущие кандидатами на вступление в НАТО, очень не скоро будут способны внести какой-либо вклад в оборону союза, скорее создадут для него новые проблемы. Если к сегодняшним 19 членам союза в обозримом будущем прибавятся несколько новичков, то Совет НАТО может превратиться в расширенный дискуссионный клуб.
Видимо, и поэтому лидеры европейских стран пытаются укрепить ее возможности воздействия на решение существующих и возникающих проблем. По сути дела, на это направлены известные варианты "вовлечения" России в сотрудничество с НАТО. Москва поступает совершенно правильно, играя с ними в эту игру. Сколько-нибудь серьезное участие в принятии решений ей не светит. Поэтому для нас не имеет большого значения, как может выглядеть будущая схема партнерства с НАТО. Оно полезно уже тем, что позволяет, в чем г-н Армитейдж прав, наблюдать за тем, что там происходит, с более близкого расстояния.
Один из парадоксов истории и мировой политики заключается в том, что военные союзы, как правило, не переживают не только своих поражений, но и успехов. Варшавский союз развалился, и победа в холодной войне осталась за НАТО. Политическое и военное руководство альянса уже много лет пытается сохранить, а еще лучше вдохнуть в него новую жизнь, влить в него путем расширения как бы свежую кровь, озадачить понятными целями. Но это не остановило дряхления НАТО. И я не исключаю, что однажды эта привычная аббревиатура перестанет встречаться в актуальных информациях.
