Конец "Большой игры"

Стремительное развитие событий в Афганистане и резко возросший уровень контактов между ведущими государствами мира, в частности, США и России, застают врасплох большинство стран Евразийского региона, которые вынуждены оперативно адаптировать приоритеты своей внешней и внутренней политики к быстро меняющимся правилам игры. Последняя, заметим, уже проявляет симптомы мощной внутренней инерции, заставляющей события развиваться гораздо быстрее, чем даже того требуют ее ключевые сценаристы.

Сегодня уже очевидно, что гипотетически возможный конец крупномасштабных военных действий в Афганистане может почти сразу же трансформироваться в начало новых "малых войн", которые будут представлять не меньшую угрозу для глобальной безопасности и станут гораздо более непредсказуемыми ввиду формирующихся на данном этапе сложных и крайне нестабильных комбинаций межгосударственных отношений. Характерно, что такая перспектива может в первую очередь затронуть постсоветское пространство, и прежде всего отличающиеся высоким уровнем внутренней конфликтогенности и внешней уязвимости Центрально-Азиатский и Южно-Ккавказский регионы. Причем очевидно, что судьба Южного Кавказа будет в большей степени зависеть от развития событий в Центральной Азии, где сегодня стремительно укрепляют свои позиции США. Правда, наблюдаемая тенденция усиления американского военно-политического присутствия в этом регионе развивается в не совсем стандартной ситуации активного американо-российского сближения. Общая игра, которая рискует быть более чем сложной для адекватного восприятия со стороны постсоветских элит региона, проходит на фоне усиливающей конкуренции между тремя региональными центрами силы - Москвой, Анкарой и Тегераном. Последний сегодня находится в менее выгодном положении, ибо не смог адаптировать свою политику к новым реалиям ввиду очевидной взрывоопасности внутренней ситуации. Как отмечают сегодня большинство экспертов, более активное участие Ирана в афганских событиях могло бы обеспечить значительное усиление региональных позиций Тегерана, но одновременно поставить под угрозу и без того хрупкую внутрипорлитическую стабильность.

Стабильностью, а значит, и прочностью своих позиций сегодня может похвастаться лишь Россия. Самой неоднозначной же ныне оказалось положение Турции. С одной стороны, как уже писала "НГ", в предполагаемом американцами сценарии дальнейшего развития ситуации в Афганистане и вокруг него на Турецкую Республику возлагается особая роль. Как мусульманская страна Турция может сыграть роль важнейшего брокера внутриафганского мира, который должен будет максимально соответствовать интересам США и их ключевых партнеров в регионе. Сегодня уже почти окончательно решенным является вопрос непосредственного участия турецких ВС в так называемой миротворческой операции в Афганистане. Ожидается, что первоначальный состав турецких военных не превысит 90 человек, однако даже такой ограниченный контингент уже сегодня вызывает резкое раздражение ближайших соседей Турции, которая, как уже было заявлено вашингтонской администрацией, вместе с Бангладеш и Индонезией должна взять на себя основной груз по поствоенному политическому обустройству Афганистана. Заметим, что в самой Анкаре к этой перспективе относятся по-разному. Преобладают, конечно же, интерпретации в ключе "важнейшая внешнеполитическая победа и доказательство глобальной значимости роли Турции". Правда, такое восприятие ситуации характерно лишь на внутреннем уровне. В турецкой столице вынуждены признать, что возрастающая внешнеполитическая роль Анкары в Передней и Центральной Азии вряд ли способна обернуться успехами на другом, более важном для Турции направлении - европейском. Поведение ЕС все больше раздражает Анкару, которая считает, что сегодня та же Россия пользуется большей благожелательностью со стороны европейцев, нежели Турция, хотя она и является членом НАТО. Перед Россией, как считают в Анкаре, открывают все большей дверей для участия в ключевых военно-политических инициативах Европы, тогда как Турции бесконечно припоминают проблемы с защитой прав человека и отсутствием гражданского контроля над военной системой. Симптоматично, кстати, что несмотря на протесты Анкары власти Бельгии решили не препятствовать проведению в Брюсселе очередного заседания Курдского национального конгресса, который считается "дочерней структурой" объявленной Анкарой вне закона Рабочей партии Курдистана. Кстати, курдская проблема, как и прогнозировала "НГ", способна внести значительный элемент недоверия не только в турецко-европейские взаимоотношения, но значительно пошатнуть взаимопонимание между Анкарой и Вашингтоном. Турецкую сторону крайне нервируют перманентно озвучиваемые в американской столице заявления о возможном нанесении ударов по Ираку и оказании существенной поддержки иракским курдам. В Анкаре прекрасно осознают, что любое усиление курдского фактора на Ближнем Востоке может сразу же активизировать курдское движение в самой Турции и даже поставить под вопрос ее территориальную целостность.

Еще более положение Турции осложняет сложившаяся в стране внутриполитическая ситуация, которая однозначно расценивается как "глубокий государственный кризис", ставший, в частности, следствием жесткого противостояния между действующим президентом Ахметом Сезером и правительством Бюллента Эджевита. По мнению ряда экспертов, конструктивное урегулирование этой ситуации практически невозможно, и выход из внутриполитического тупика может быть найден лишь при одновременной отставке президента и премьера. Несмотря на то что такую перспективу сегодня отвергают обе стороны, резкую активизацию бывшего президента страны Сулеймана Демиреля вряд ли можно считать лишь случайным явлением. Многие в Турции, а также за ее пределами небезосновательно считают, что имеющий яркую харизму и неоспоримый дипломатический талант Демирель намного лучше справился бы со стоящими сегодня перед Турцией внешнеполитическими задачами, нежели юрист-технократ Ахмет Сезер. Последний пытается оспорить подобное мнение, и именно в свете указанной проблемы скорее всего и следует рассматривать недавнее турне президента Турции в Таджикистан и Грузию. И в Душанбе, и в Тбилиси Ахмет Сезер обсуждал "вопросы глобальной значимости" - борьбу с терроризмом, в решении которых, по его убеждению, Турция должна сыграть особую роль.

Похоже, традиционной схеме "Большой игры", в которой действовали две главные стороны противостояния, действительно пришел конец. Наступает эпоха сложных и не нестабильных геополитических комбинаций, которые сделают понятия "союзничества" и "противостояния" еще более мобильными и условными. А это, следует признать, является крайне серьезным вызовом для национальной безопасности большинства постсоветских республик, привыкших строить свою внешнеполитическую стратегию на банальном противостоянии России и Запада.