Вадим Балытников
Наместник Почаевской лавры митрополит Владимир (Мороз) предпочел высказать свои возражения Патриарху Кириллу публично.
Фото с сайта www.pochaev.org.ua
Духовный Собор Почаевской лавры во главе с ее наместником митрополитом Владимиром (Морозом) 16 октября принял и направил Патриарху Московскому и всея Руси Кириллу обращение, в котором было заявлено о неприемлемом характере разработанных Межсоборным присутствием предложений по внесению изменений и дополнений в устав Русской Православной Церкви.
«Предложения по внесению изменений и дополнений в устав Русской Православной Церкви» противоречат каноническому устройству Православной Церкви, – говорится в обращении Почаевской лавры. – Как мы все знаем из Священного Писания и Священного Предания, Главой Православной Церкви является Господь наш Иисус Христос (Еф. 1,22; 5,23). Православная Церковь не имеет видимого главы, обладающего непогрешимостью и высшей властью в Церкви. Непогрешима только сама Церковь Христова, и именно соборно управляемая», – считают монахи.
Суть предложений, о которых говорится в обращении к Патриарху почаевцев, как известно, состоит прежде всего в принципиальной новеллизации существующего статуса двух высших соборных органов – Поместного и Архиерейского соборов РПЦ. На основе разработанного почти два года назад документа о месте указанных Соборов в системе церковного управления специалистами Межсоборного присутствия весной с.г. были подготовлены промежуточные соображения по поправкам к соответствующим церковно-уставным нормам. Авторы соображений считают целесообразным превращение проводимого с участием духовенства, монашества и мирян Поместного Собора из высшего органа церковной власти в «высший орган представительства церковной полноты». Статус высшего органа церковной власти и управления предлагается закрепить только за Архиерейскими Собором, традиционно включающим в свой состав исключительно представителей епископата.
Соответствующим образом предполагается перераспределить и компетенцию каждого из соборных органов. В ведении Поместного Собора признается необходимым оставить преимущественно вопросы, связанные с избранием Патриарха и решением о его уходе на покой, предоставлением автокефалии, автономии или самоуправления тем или иным частям Церкви. Почти все остальные полномочия Поместного Собора предлагается передать Собору архиереев.
Полный текст проекта означенных изменений был опубликован и разослан по епархиям РПЦ с целью инициирования общецерковной дискуссии. В ходе ее проведения участники обсуждения высказывали самые разные (зачастую – прямо противоположные) мнения по вопросу о целесообразности предлагаемого подхода. Тем не менее до выхода рассматриваемого обращения духовные лица столь высокого ранга не заявляли, что вынесенные на рассмотрение предложения Межсоборного присутствия являются «отступлением от православно-канонической формы управления» РПЦ.
Разумеется, в ходе дебатов сторонники и противники самой идеи обсуждаемых поправок нередко впадали в крайности. Некоторые сторонники объявляли якобы неканоничной саму идею участия мирян в работе Поместного Собора, зачастую считая ее чуть ли не порождением «безбожного революционного духа» начала XX века. Интересно, что при этом «безбожный революционный дух» вольно или невольно приписывался не только участникам Поместного Собора 1917–1918 годов (с полным основанием считающимся Собором святых новомучеников и исповедников), но и многочисленным церковным Соборам Византии, Болгарии, Сербии, Грузии и Руси. И это при том, что на деле Православная Церковь, как показывает ее история, никогда не считала неканоничными Соборы, проводимые при совместном участии епископата, клира и мирян.
С другой стороны, некоторые противники изменений Устава, вдохновляемые, по-видимому, своеобразным пониманием новозаветных слов о царственном священстве каждого христианина, зачастую призывают, по сути, к безграничному расширению прав представителей духовенства и мирян в соборных органах церковного управления. Апеллируя исключительно к собственному пониманию соборного устройства древней Церкви, они чуть ли не требуют предоставить представителям монашествующих и мирян властные полномочия, по сути дела, равные полномочиям епископов. Самое удивительное, что нередко представители такого рода взглядов именуют себя «ревнителями традиции» и «бескомпромиссными борцами с протестантизмом», который впервые в истории христианства признал право каждого человека решать церковные вопросы без всякой оглядки на закрепленную в Новом Завете за церковной иерархией функцию учительства и наставничества.
И все же слова о духовной опасности предлагаемых поправок к уставу РПЦ, о том, что они грозят ликвидацией соборного принципа управления Церковью, кажется, звучат впервые… Впрочем, впервые ли?
С недавних пор в информационном пространстве мы слышим обвинения Церкви, ее священноначалия и самого Патриарха в бесчисленных грехах и ошибках. Нередко эти обвинения исходят из уст людей, по-видимому, не на словах, а на деле принадлежащих к Церкви. Но сами обвиняющие свободны ли от ошибок?
На сайте Почаевской лавры рядом с выступлением против поправок в уставе РПЦ размещено обращение с призывом принять на ближайшем Соборе решение о том, что «принятие цифровых имен, их начертаний и электронных носителей является деянием… равнозначным отречению от Христа». Остается спросить авторов призыва: кем же они считают исповедников и мучеников, принимавших и носивших эти самые «цифровые имена» в лагерях и тюрьмах? О «цифровых именах и начертаниях», связанных с жизнью других святых, можно даже не говорить.
Не получится ли так, что, увлекшись стремлением к разделению и противостоянию внутри нашей собственной церковной среды, мы в погоне за определением надлежащей «формы соборности» оставим без внимания ее дух? Дух, который выдающийся русский богослов Алексей Хомяков определял как разумение всех в их единстве с Богом и друг с другом.
Возможна ли выработка на основе такого разумения неконфронтационных, устраивающих разные стороны подходов к проблеме совершенствования статуса Поместных и Архиерейских Соборов? Эта возможность успешно реализовывалась на всем протяжении исторического бытия Церкви. Думается, что она не утрачена и сейчас.
Как совершенно верно отмечают сторонники лозунга «защиты соборности», с древних времен в принятии решений по актуальным вопросам церковной жизни принимали участие все члены Церкви, весь церковный народ. При этом церковный народ (в том числе и в лице своих представителей), согласно православному учению, обладает возможностью принять или отвергнуть те или иные решения, принятые иерархией.
Может быть, с учетом этого имело бы смысл задуматься о возможности установления порядка, при котором Поместный Собор (с определяющим участием священства, монашества и мирян) в оговоренных в уставе РПЦ случаях утверждал (или не утверждал) бы решения, подготовленные в рамках Архиерейского Собора (или совещания)? Подобного рода подход, кстати, снял бы многие вопросы, касающиеся распределения компетенции между двумя разновидностями соборных органов.
