Рецепт обновления от Мартини

Кардинал Мартини не был лидером церковной оппозиции, но его мнение в католическом мире ценилось очень высоко.
Фото Reuters

Кардинал Карло Мария Мартини – одна из самых заметных фигур в Римско-Католической Церкви – перед самой своей смертью 31 августа сделал шокирующее заявление об отсталости Церкви. И раньше было известно, что его либеральные взгляды порой расходились с официальной позицией Ватикана, тем не менее еще во времена понтификата Иоанна Павла II его считали одним из претендентов на Папский престол. О значении наследия кардинала Мартини корреспонденту «НГР» Лидии ОРЛОВОЙ рассказал доцент Учебно-научного центра изучений религий РГГУ, специалист по современной истории Католической Церкви Алексей ЮДИН.

– Алексей Викторович, в последнем интервью, данном газете Corriere della Sera незадолго до смерти, кардинал Мартини подверг критике современную Католическую Церковь. В частности, он сказал, что «Церковь отстала на 200 лет». Как, на ваш взгляд, можно трактовать эти слова?

– К сожалению, фраза из этого интервью так и зависла в воздухе, и никаких дальнейших объяснений от самого кардинала Мартини мы не получили. Интервью получилось посмертным, оно было опубликовано уже после его кончины. Но что такое 200 лет? В этом году, например, мы в России отмечаем 200-летие Бородинской битвы. Для всей Европы эпоха 200 лет тому назад – турбулентное время, наполеоновские войны, причем это не только военная кампания, но и расходящиеся по всей Европе идеологические круги от Французской революции. Вот, наверное, что имел в виду кардинал Мартини, говоря о двухстах годах. Это историческое время, прошедшее с того момента, когда Французской революцией был брошен вызов – новые идеалы, новый политический месседж – «Свобода, равенство, братство!». Это стало пришествием новой политической культуры, утверждавшей права человека и демократические ценности. Все то, что мы сейчас имеем в виду, описывая некий европейский проект модерна. С самого начала, условно 200 лет тому назад, Католическая Церковь все происходящее восприняла крайне болезненно: она отвергла эти новые ценности и идеалы, осуждала их или просто старалась не замечать. Насколько я могу понять, кардинал Мартини именно это имел в виду: если бы этот вызов, даже в тех антиклерикальных формах, в которых он был послан, был бы верно уловлен тогда Католической Церковью и она не потратила бы столько сил на сопротивление и подавление этого вызова, то, возможно, позиции христианства в современном мире были бы более продуктивными. Историческая ситуация 200-летней давности оказалась для Католической Церкви крайне травматической, и последствия этой травмы – в неприятии современного мира – сказываются до сих пор. В этом кардинал Мартини, как кажется, был прав. А в чем конкретно Католическая Церковь отстала на 200 лет, им сказано не было, но догадаться можно.

– В чем заключались модернизационные идеи Мартини?

– Понятно, что другого языка для описания церковных явлений, кроме политического, у нас нет. Но что значит «модернизационный»? Сам термин aggiornamento, который связывают со II Ватиканским Собором, с его последствиями, можно описать как модернизация, приспособление к потребностям сегодняшнего дня, «осовременивание». Вторая половина XX века в жизни Католической Церкви прошла под этим знаменем. Были сторонники такой модернизации, но были и противники. Кардинал Мартини, конечно же, был в этом плане ярким продолжателем «модернизационного» дела II Ватиканского Собора. Он демонстрировал более продвинутые взгляды на многие проблемы этического плана – признавал ограниченное использование контрацептивов (что отличалось от официальной точки зрения), призывал к развитию традиционных взглядов на роль женщин в Церкви. Конечно, о женском священстве при этом речи не шло. Так или иначе его достаточно авторитетные высказывания в значительной мере опережали взгляды официальной Католической Церкви, если иметь в виду Ватикан и Римскую курию. Кардинал Мартини улавливал более динамичную сторону событий, и во многом здесь чувствуется наследие Миланской кафедры, которую он возглавлял более 20 лет. В Италии Миланская архиепархия – не только крупнейшая, но и наиболее «передовая» по своему социальному опыту в XX веке, в ее опыте более всего чувствуется ритм времени. При всем при том церковный Милан закономерно развивает практику социальной доктрины Католической Церкви. По многим аспектам нравственного учения, социальным вопросам кардинал Мартини придерживался либеральных, модернизационных взглядов. В том, что не решается поменять в силу некоторых обстоятельств и инертности официальная Католическая Церковь в лице Святого Престола, кардинал Мартини вполне допускал необходимость перемен. Однако он не был голосом некоей оформленной оппозиции.

– Остался ли после смерти кардинала Мартини в Римско-Католической Церкви подобный ему и достойный противовес консервативному крылу?

– Конечно, равной ему по значению и церковному весу фигуры пока еще нет. Но, несомненно, существуют иерархи, близкие покойному кардиналу Мартини по своим убеждениям и глубине богословских взглядов. И дело здесь даже не в политической расстановке среди иерархов Католической Церкви. Существует некая особая драматургия, некая диалектика в формировании различных мировоззренческих типов в Церкви. Условно говоря, складываются два основных богословских типа – библеисты и догматисты, «люди Писания» и «люди Предания». Покойный кардинал Мартини однозначно не был догматистом, он был человеком, в прямом смысле слова следующим Библии, и одновременно библеистом, то есть специалистом в области библейского богословия. И его расхожая аттестация как прогрессивного и либерального церковного иерарха обнаруживает свой истинный смысл не в силу политических пристрастий, а в силу богословского видения актуальной динамики Церкви, ее природы. Такое видение, укорененное в Библии, несет в себе больше степеней свободы и характеризуется большей открытостью. В этом плане кардинал Мартини по самой природе своих богословских взглядов был действительно человеком диалога. Мне кажется, что проблематика этой фигуры куда глубже и интереснее, чем политические группировки среди католической иерархии и в Коллегии кардиналов. В жизни современной Церкви кардинал Мартини был фигурой очень яркой и динамичной. А что касается возможных «преемников» и равнозначных ему фигур по образу мыслей и по авторитету, то я уверен, что ситуация будет развиваться довольно динамично и в этом плане кто-то обязательно придет ему на смену.