Как делают террористов

Пакистанские родственники террориста-самоубийцы Танвира Шехзада, по чьей вине в Лондоне в июле 2005 года погибли 56 человек, взволнованно обсуждают это событие на деревенских посиделках.
Фото Reuters

Изучением мотивации молодых людей, вступающих в радикальные исламистские группировки, занимаются специалисты различных стран. Американский социолог Эрик Хоффер, исследовавший сходные проблемы еще в 80-х годах прошлого века, писал, что большинство радикальных движений ищет своих адептов среди людей определенного типа, тех, которые по тем или иным причинам чувствуют, что их жизнь проходит впустую. Этот автор проводит параллель между состоявшимися людьми и теми, кто столкнулся с крушением надежд и потерял жизненные ориентиры. Одни стараются сохранить сложившийся порядок вещей, другие же требуют решительных перемен. Таким образом, радикальные движения с целью привлечения как можно большего числа последователей стараются представить «настоящее» в самом мрачном облике, чтобы идеализировать прошлое. Посредством этого приема в умах последователей создается миф о справедливом, заново воссозданном будущем.

Хоффер считает, что последователи практически всех радикальных движений обладают общими характеристиками. Они не удовлетворены той ролью, которая им отводится обществом, и критически настроены к настоящему. Повстанческие движения, и «Аль-Каида» в том числе, ориентированы на массовость. Их задача – утвердить среди сторонников уверенность в том, что они способны изменить настоящее во имя лучшего будущего. Отрицание настоящего является важным, но не единственным условием вовлечения в подобные движения. Человек, удовлетворенный своим положением, нормально воспринимает свое окружение. Однако чувствующий отчужденность восприимчив к идеям о необходимых общественных переменах и стремится объединить вокруг этой идеи как можно большее число людей. Таким образом, радикальные движения прежде всего ориентированы на тех, кому необходима некая общность, где личность чувствует себя более комфортно, не испытывая одиночества и возникающей от этого фрустрации. Западный социолог Роберт Гурр в книге «Почему человек становится повстанцем» пишет, что объяснением этому может служить конфликт «ожиданий (социальных, политических, экономических) и реальности». Он вводит понятие «восприятия относительных лишений», которое является причиной «крушения надежд». Именно «крушение надежд» политизирует радикальные движения.

Мусульман Европы, которые встают на путь вооруженного джихада, по словам известного исследователя радикального ислама Марка Сейджмана, можно считать вполне нормальными людьми. Однако их нельзя назвать людьми, жизнь которых проходит в гармонии. Они испытывают эмоциональный дискомфорт и неудовлетворенность занимаемым положением в обществе.

Западные специалисты выделяют несколько способов вовлечения новых членов в ряды исламистов. Например, массовая пропаганда, ориентированная на широкую общественность, когда аудитория является однородной, не разделенной на отдельные сегменты. Предполагается, что мощной информационной волны будет достаточно для восприятия идеологии широкими слоями слушателей. Как правило, такой метод используется в районах, где радикальная идеология находит отклик у населения («зона племен» на границе Афганистана и Пакистана, иммигрантские «гетто» в Европе). Наиболее эффективен этот метод там, где накопились социальные проблемы и идеи социальной справедливости, заложенные в радикальном исламизме, эти идеи легко находят отклик у масс.

Метод «воронки» применяется чаще всего в военно-тренировочных лагерях, куда молодежь попадает, уже пройдя предварительную проверку. Он подразумевает отбор (буквально затягивание) из достаточно широкого круга лиц людей с определенными физическими и интеллектуальными данными, подходящими для совершения конкретного теракта. Особую ценность для радикалов представляют молодые люди, способные переносить повышенные психологические нагрузки. Не последнее место при отборе в боевую группу имеют профессиональные знания, полученные в прошлом, например, в области техники или информатики. Но на вес золота ценятся химики. Почему? Догадаться несложно!

Метод «инфицирования» чаще всего используется в разного рода группах, индифферентных к какой-либо идеологии, но представляющих интерес для террористов. Аудитория, не придерживающаяся определенного идеологического крена, представляет собой пустой сосуд, который исламисты стремятся заполнить «правильным» содержимым (своего рода «инфицировать»). Применим в силовых структурах, например, в африканских странах, где военнослужащие слабо знакомы с радикальной исламистской идеологией, не удовлетворены своей службой, но могут быть полезны для проведения операций исламистов. «Инфицирование» может использоваться также в тюрьмах, где происходит процесс вовлечения в исламистские группировки специалистов по подделке документов, нелегальным поставкам оружия, переправке людей. Систематические пытки, унижения в местах заключения, особенно в восточных странах, не способствуют снижению напряженности, а дают дополнительный импульс радикализации.

Там, где исламисты не могут напрямую привлекать в свои ряды новых членов, используется метод, получивший в западной литературе название «кристаллических зерен», когда радикальный исламист не ведет непосредственную пропагандистскую работу. Однако, проживая среди своих товарищей, начинает вести себя в соответствии с предписаниями норм так называемого чистого ислама. При этом он никому не навязывает свою точку зрения, чтобы не привлекать внимания. В то же время он разъясняет всем интересующимся основные принципы идеологии истинного ислама. Одни при этом ограничиваются простым любопытством, другие же проявляют устойчивый интерес. Таким образом, появляется группа сторонников радикального ислама. А внешне это выглядит как «радикализация без вмешательства извне».

Ячейки радикальных исламистов представлены несколькими типами участников. Как правило, они состоят из характерных типов «толкователя религиозной доктрины», «искателей истины», «неудачников» и «кочевников». «Искатели истины» – это главным образом те, кто переживает личностный кризис, ищет для себя ответы на сложные социально-психологические вопросы, активно вступает в философские диспуты о месте религии в современном обществе, они наиболее восприимчивы к восприятию любых идеологий, и исламизм здесь не исключение.

«Кочевники» неосознанно становятся активистами радикальных исламистских группировок, они пробуют себя везде, проявляют интерес ко всему для себя новому. Они незаметно для себя становятся ретрансляторами этой идеологии и вовлекают в этот идейный круг своих друзей. «Неудачники» переживают психологический кризис, стремятся начать все заново, попробовать реализовать себя еще раз.

Однако наибольшую опасность, по мнению экспертов, представляют хорошо образованные руководители ячеек – «толкователи религиозной доктрины». Они хорошо разбираются в политических процессах, происходящих в мире, обладают религиозными знаниями и методами пропагандистской работы. В настоящее время экстремисты делают ставку на высокотехнологичные операции, обладающие мощным резонирующим эффектом. Соответственно повышаются и требования к их исполнителям.

Как писал бывший директор ЦРУ США Аллен Даллес: «По собственной практике могу судить, что лучшие агенты – это добровольцы, то есть люди, которых не удовлетворяют условия их жизни и работы и которые ненавидят существующую в стране политическую систему...» Впрочем, это уже другая история – о том, в какой среде иностранные спецслужбы ищут и вербуют своих агентов.