Бурсацкая фронда

Епископ Амвросий возглавил Петербургские духовные школы накануне их юбилея.
Фото с сайта www.orthodoxmoscow.ru

В феврале в Северной столице будет отмечаться 200-летие Санкт-Петербургской духовной академии и семинарии (СПбДАиС). Сегодня это известнейшее церковное высшее учебное заведение находится в ожидании перемен. В октябре минувшего года произошло событие, с которым петербургское духовенство и учащиеся духовных школ искренне поздравляли друг друга. Не только они. Похоже, многие выпускники петербургских духовных школ, живущие в разных городах и весях России и зарубежья, перезванивались между собой, делясь «нечаянной радостью». Священный Синод под председательством ныне покойного Патриарха Алексия II назначил нового ректора СПбДАиС.

Радость была не столько от прихода на этот пост молодого епископа Амвросия (Ермакова), родившегося в 1970 году, сколько от того, что прежний ректор епископ Константин (Горянов), более 10 лет возглавлявший духовные школы в Петербурге, был отправлен «во страну далече», за уральские горы, в город Курган.

История с «анаксиосом»

У этой радости была своя грустная 12-летняя предыстория. 9 августа 1996 года епископ Константин прибыл на Обводный канал, сменив прежнего исполняющего обязанности ректора протоиерея Василия Стойкова. 45-летний епископ оказался в Петербурге┘ впервые! Сразу появилась шутка, объясняющая это назначение. Один (то есть Патриарх Алексий II) хотел Горянова продвинуть, другой (митрополит Минский Филарет) – задвинуть, а третий (митрополит Петербургский Владимир) себе викария по росту подбирал...

Из Белоруссии за новым назначением тянулся шлейф невыполненных обязательств по ремонту Жировицкого монастыря, жалобы духовенства на поборы, на авторитарный стиль руководства местной семинарией. Ректор любил рассказывать «ужастики» про жизнь православных в довоенной Польше, однако не был радетелем белорусской культуры. Травимый им священник Сергий Гордун, переводивший Библию по благословению Патриарха на белорусский язык, был вынужден искать прибежища в Минске.

Не были ему близки ни петербургская культура, ни петербургская академия. «Бюллетень» с ударением на первый слог до сих пор режет слух. Он сразу же объявил, что ему решать, где лучше московская традиция, где петербургская, а где «разгильдяйство, прикрываемое традицией». Ему повсюду мерещились «предатели православия». Новой идеологией стала «мистика власти» – студент должен был постоянно теряться в догадках о причинах настигающего его взыскания. Семинарист всегда был для него преступником, безо всякой «презумпции невиновности». Некоторое время ректор крепился, но натура взяла свое. В 1999 году один из его иподиаконов (прислуживающий архиерею во время богослужения), собиравшийся стать монахом, – скроем имя этого студента академии под литерой С – вдруг передумал и решил жениться на выпускнице регентского отделения М. Месть ректора выразилась в том, что он единоличным решением спрятал диплом «разлучницы» в письменный стол. Свою роль сыграло и ближайшее окружение ректора, которое, как известно, «делает» короля. Особенно отличалась бухгалтер СПбДАиС и «душеприказчица» ректора монахиня Ника (Мартинчук). Студенты звали ее (конечно, за глаза) «владыка Ника». Она вмешивалась во все: от длины регентских платьев до учебного процесса. После того как в новогоднюю ночь 2001 года на арке Главного штаба сгорела статуя богини Победы, высшим проявлением семинарской фронды была фраза: «Вы слышали, Ника сгорела?»

Последствия деятельности ректора не заставили себя долго ждать (об этом «НГР» писали в № 10 (56) от 17.05.00 и последующих номерах за тот год). 23 апреля 2000 года разразился «бунт»: ректор решил рукоположить во иеромонахи студента третьего курса семинарии иеродиакона Игнатия (Тарасова), который был помощником инспектора по воспитательной работе. Семинаристы обвиняли его в денежных вымогательствах, а преподаватели – в хамстве и интригах. Воспитательское совещание отказалось утверждать его кандидатуру для рукоположения в сан священника, однако ректор исказил итоговое решение. Воспользовавшись церковным правом, студенты во время литургии, когда начиналось рукоположение Игнатия (Тарасова), возгласили ставленнику «анаксиос», что в переводе с греческого значит «не достоин». Основной версией студенческого «бунта» стал «заговор темных сил», виновных объявили хулиганами и выгнали. А заодно выгнали и неугодных преподавателей. У тех же, кто отказался подписывать сфальсифицированный постфактум протокол заседания воспитательского совещания или просто сочувствовал студентам, отобрали лекционные часы и воспитательские классы.

Атмосфера в академии перестала быть христианской. Спустя год, 9 мая 2001 года, в СПбДАиС произошел очередной бунт. Семинаристов не пустили в «праздничное увольнение», и крики восставшей бурсы весь вечер были слышны далеко за ее стенами. Студенческие волнения ректор пережидал, забаррикадировавшись в семинарских покоях.

«Ты превратил академию в бурсу!»

После новых увольнений и отчислений в академии воцарился кладбищенский покой. Недостаток кадров компенсировался сотрудничеством с экс-деканом истфака Санкт-Петербургского университета Игорем Фрояновым и приглашением «лично преданных» или «идейно выдержанных» преподавателей, чьи научные достижения остаются пока неизвестными коллегам... На лекциях зазвучали цитаты из «Велесовой книги» и «Протоколов сионских мудрецов». Единственный в Петербурге магистр богословия протоиерей Георгий Митрофанов был вынужден защищать свою диссертацию в Свято-Тихоновском гуманитарном университете в Москве. На смену серьезным конференциям по церковной истории и археологии, посвященным памяти Николая Покровского и Василия Болотова, пришли «образовательные чтения» с бывшими «научными атеистами», вмиг ставшими религиоведами. Сама академия стало местом сборищ зачастую черносотенного характера. Роль Ученого совета была сведена к нулю. Даже форма стола для заседаний изменилась: вместо прямоугольного, подчеркивающего братство всех членов корпорации, появилась Т-образная конструкция, показывающая, кто здесь хозяин. Упали конкурс и уровень образованности студентов. Академия закрыла свои двери для выпускников, дабы новое поколение не узнало, как было раньше. Подобно своему тезке, византийскому императору-иконоборцу Константину V, ректор, как новый Копроним, усердно боролся с имиджем академии как ведущего богословского заведения. Но переусердствовал. Накануне празднования юбилея возрождения духовных школ в 2006 году, который Константин провел, не получив ни одной награды, Патриарх Алексий II прилюдно бросил ему: «Ты превратил академию в бурсу!»

Однако не это стало причиной отставки ректора осенью минувшего года. 4 сентября 2008 года в Петербургской академии проходила конференция памяти 30-летия кончины митрополита Никодима (Ротова). Отношение Константина к митрополиту Никодиму было даже не прохладным – оно было агрессивно неприязненным. Он старался разглядеть в нем «экумениста» и «обновленца» одновременно. В 1998 году на 20-летие кончины митрополита Никодима он тоже был вынужден принимать подобную конференцию. Но, еще не чувствуя себя «в силах», ректор не отважился на демарши. Он лишь самоустранился, постоянно подчеркивая, что все это происходит только «по благословению митрополита Владимира».

На это раз он переиграл. В 2008 году в здании академии шел ремонт, и под этим предлогом ректор попытался добиться перенесения собрания в иное место. Естественно, не получилось, поскольку именно со зданием на Обводном, 17, была связана вся жизнь покойного митрополита Никодима. Однако ремонт не прекращался ни на минуту, и членам Синода пришлось выступать под грохот отбойных молотков. Митрополит Крутицкий Ювеналий (Поярков) был вынужден прервать свой доклад: «Может быть мне подождать, пока закончится ремонт?» Впрочем, он тут же продолжил, произнеся ключевую фразу: «Мы сумеем преодолеть это препятствие». Сам ректор не проронил ни слова, а когда митрополит Владимир под конец попросил его выступить, то начал говорить не о Никодиме, а о своей собственной деятельности – финской сантехнике и косметическом ремонте. На панихиду на лаврском кладбище он вопреки обыкновению не прислал большой, смешанный хор духовных школ, а ограничился лишь малым, мужским. Сам в панихиде не участвовал, демонстративно стоя в стороне.

Похоже, именно тогда судьба епископа Константина была решена. Присутствующие на конференции постоянные члены Синода сумели донести до петербургского митрополита и Патриарха, что происшедшее было «непростительной наглостью». Жаль только, что причиной отставки стало не разрушение некогда ведущей богословской школы России и не исковерканные судьбы молодых людей. И даже не оскорбление памяти великого митрополита, а оскорбление самих «синодалов». Члены Синода и Патриарх прекрасно знали, что происходило в петербургских духовных школах. Митрополит Филарет в ответ на рассказ о бунте в 2000 году лишь поднял очи горе и процитировал известную эстрадную песню: «То ли еще будет, ой-ой-ой┘» Почему это «ой-ой-ой» тянулось так долго? Вопрос отнюдь не риторический┘

Несмотря на то что Константин всегда тяготился атмосферой Петербурга, решение Синода стало для него шоком. До последнего момента он отказывался отдавать академическую печать и заявлял, что не получал из патриаршей канцелярии официальных бумаг. Уехав же, вывез из ректорского кабинета все мелочи обстановки вплоть до люстр. Нежелание расставаться с насиженным местом было вполне понятно: здесь оставались роскошная квартира в центре города на улице Рылеева, 7, которую петербургское Законодательное собрание разрешило ректору приобрести в 1999 году за смешные деньги, неоконченный ремонт академии, позволявший мудро распорядиться имеющимися деньгами, а главное – предстоящий 200-летний юбилей академии и семинарии, обещавший новые финансовые потоки.

Монахиня Ника теперь навечно вошла в бурсацкий фольклор. Когда-то академия жила в «доникейскую» эпоху, с приходом Константина здесь утвердилась «никейская» вера. Соответственно в жизни петербургских духовных школ теперь начинается «постникейский» период.

При новом Патриархе звезда академии на Обводном канале, возможно, взойдет вновь. Фото с сайта www.drevo.pravbeseda.ru

Регент церковного хора

Пока был жив Патриарх Алексий II, перемены могли быть связаны исключительно с личностью нового ректора епископа Амвросия. О нем известно немногое, зачастую – противоречивое. Как и его предшественник, он оказался в Петербурге впервые. Прежде всего новый ректор – регент церковного хора и известный «саунд-мен». Кассеты, на которых он мелодично читает молитвы, распространяются по России промышленным способом. Это не единственное связанное с ним музыкальное событие. Будучи викарием Кемеровской епархии, в целях миссионерства среди молодежи он организовал православный рок-концерт, где выступила национально ориентированная группа «Калинов мост».

Однако с богословским духом дело обстоит несколько хуже, чем с музыкальным слухом. Появление обскурантистских идей в русском православии владыка Амвросий объясняет «пренебрежением серьезным богословием». Однако именно он на Пасху 2007 года выступил с наиболее яркой апологией так называемого «Благодатного огня» в Иерусалиме, охарактеризовав его как «чудо», «не подвластное человеческому разуму». Подобные заявления как раз и являются образчиком богословской безграмотности. В свое время известный профессор Петербургской академии Николай Успенский сделал наиболее обстоятельной разбор модного мифа, который возник из обряда ежегодного возжжения нового огня на пасхальной службе. Свою диссертацию новый ректор писал в МДА о святом Иоанне Златоусте, пользуясь, естественно, русскими переводами XIX века. Впрочем, сам он постоянно подчеркивает, что является не богословом, а администратором. В одном из своих интервью он откровенно заявил, что образование для семинариста не самое главное: в Петербурге, дескать, никого образованностью не удивишь.

Монашество Авмросий принял в Троице-Сергиевой лавре, откуда вышли и Константин (Горянов), и Диомид (Дзюбан), но его основная деятельность была связана со Сретенским монастырем, где он был ректором семинарии и регентом хора. Здесь настоятельствует архимандрит Тихон (Шевкунов), автор спорного фильма об уроках византийской истории, представляющийся духовником Владимира Путина. Именно он является идеологом агрессивно-националистического крыла в РПЦ, которое основывает свои взгляды на искаженном видении истории и примитивном богословии. И именно оттуда вышел в люди новый петербургский ректор.

Новый ректор сразу заговорил о важности сохранения традиций, и начал он с обязательного пошива подрясников за казенный счет: именно это ему понравилось больше всего из традиций, существовавших в эпоху митрополита Никодима и ректорства епископа Кирилла (Гундяева). Естественно, что он постарался восстановить утраченные доверительные отношения со студентами, воспитанниками и профессорско-преподавательской корпорацией. 21 ноября произошло неслыханное – был создан Студенческий совет при ректоре. Впрочем, миссия «советников», которые будут встречаться с ректором два раза в месяц, заключается, по словам ректора, в том, чтобы они стали «образцом» для прочих учащихся. На Совет возложено издание студенческого журнала: и то и другое сделано по московскому шаблону. Однако главным признаком «оттепели» стало позволение протоиерею Георгию Митрофанову, бывшему в глубокой опале при прежней власти, вести в академии свой миссионерский цикл кинолекций. Подтвердилась и догадка о связи кадровых перемен с предстоящим 200-летием духовных школ – только что состоялось заседание юбилейного оргкомитета. Первые торжества начнутся уже в феврале 2009 года, а назначение епископа Амвросия оказалось похоже на президентскую практику назначения новых губернаторов накануне крупных юбилеев.

Принцип Питера

Тем временем епископ Константин добрался до Урала, повстречался с губернатором Олегом Богомоловым, заложил вовремя предложенный ему камень Богоявленского храма на берегу Тобола, провел Епархиальный Совет и┘ исчез. Замер епархиальный сайт, духовенство не видит своего архиерея. На вопрос: «Как дела?» – один из моих курганских знакомых с грустью ответил: «Ждем рецидива┘»

Вскоре после назначения нового ректора, 3 ноября, на канале «Вести–Санкт-Петербург» вышел репортаж журналистки Анастасии Ефимовой о духовных школах. Знакомя зрителя с сегодняшним бытом семинарии, журналистка напомнила историю с имевшим здесь место «бурсацким бунтом». Репортаж во многом был построен на противопоставлении: новый ректор ходит на утреннюю молитву – старый такой дисциплиной не отличался, новый ректор открыт – старый таковым не был. Однако на одном противопоставлении старому возродить серьезную академическую науку, богословское образование и былой престиж духовных школ вряд ли удастся. Помимо мер по установлению доверия нужна положительная перспективная программа, укорененная в петербургском опыте и традициях, которыми и можно будет наполнить новую атмосферу духовных школ, хочется надеяться, более соответствующую евангельским принципам.

По логике вещей, при старом Патриархе задачей нового ректора должно было стать окончательное превращение академии и семинарии в Северной столице в «полпредство» церковной Москвы в Петербурге с примитивным благочестием и богословием... По сути дела, речь идет о завершении начатого Константином 12 лет назад. Но – другими методами. Это четвертое назначение покойного Патриарха Алексия II в Петербург «благодарного провинциала» с соответствующим кругозором. Ирония судьбы заключается в том, что совершенно очевидные намерения покойного Патриарха иметь в Петербурге неярких, но преданных людей заканчивались ничем. Все его назначенцы – и митрополит Иоанн, и митрополит Владимир, и епископ Константин – оказывались с ним в отношениях разной степени конфликтности. Все эти люди не понимали и не принимали особенности петербургской культуры. Вступив в конфликт с городом, они пытались самоутвердиться за счет противостояния первому епископу России.

Происходящее в Петербурге хорошо укладывается в «принцип Питера». Речь не идет о характерном для провинциалов именовании Санкт-Петербурга, призванном унизить имперскую столицу, а о Лоуренсе Питере, который доказал: «В иерархической системе любой работник поднимается до уровня своей некомпетентности». Действительно, описанный им «синдром конечной остановки» весьма похож на деяния Константина в петербургских духовных школах, заменявшего результативную работу любой другой легкозаметной деятельностью. Естественно, признание некомпетентности выдвиженца ставит вопрос о компетентности тех, кто его выдвинул. Но чем больше «иерархов» проявляют свою некомпетентность, тем менее успешной становится работа иерархической системы. «Принцип Питера» для русского православия превратился в «принцип Петербурга». Этот город стал своеобразным «контрольным участком», который позволяет понять, что сегодняшняя кадровая, образовательная и культурная политика РПЦ, а по сути дела, ее миссия в современном мире, как оказывается, в недостаточной степени состоятельна.

Как бы то ни было, но люди, ежедневно бывающие в академии, сегодня замечают, что даже предобеденная молитва студентов с недавних пор зазвучала иначе, радостнее, с внутренним духовным подъемом. Хочется надеяться, что это – в преддверии грядущих перемен.

Сегодня эти перемены уже связаны не только с новым ректором, но и с предстоящим избранием Патриарха. Собственно, у Церкви есть две возможности: либо местоблюститель митрополит Кирилл будет Патриархом, либо нет. Если он Патриархом не станет, то уже в 2009 году он станет митрополитом Петербургским. В любом случае академия, выпестованная им в 1974–1984 годах, будет его приоритетом. 2 января митрополит посетил СПбДАиС и говорил о ней как о некогда лучшей школе православного мира, надеясь, что ее звезда взойдет вновь.