Андрей Мельников
За издание этой книги Асламбеку Эжаеву грозит тюремный срок от 2 до 3 лет.
Мусульманская общественность России не на шутку встревожена. То и дело подвергаются запрету сочинения исламских авторов, а теперь уголовное дело заведено в отношении издателя одной из запрещенных книг – Асламбека Эжаева. Юристы говорят, что ему угрожает заключение сроком от двух до трех лет.
Эжаев – директор мусульманского издательства «Умма» и одновременно глава издательского отдела Совета муфтиев России. Таким образом, уголовное дело затрагивает репутацию этой влиятельной религиозной организации. Совет муфтиев обнародовал специальное заявление, в котором призвал правоохранительные органы «взвешенно подойти к обвинениям в адрес Асламбека Эжаева».
Разговор со следователем прокуратуры ЮВАО Москвы Евгением Гомозовым, занимающимся этим делом, наглядно показал корреспонденту «НГР», что работники прокуратуры подходят к следствию в высшей мере взвешенно. Гомозов вообще отказался сообщать какие-либо детали прессе, пока ведется следствие, уточнив только, что обвинение Эжаеву пока не предъявлено.
Исламский издатель – пока только подозреваемый в публикации тиража книги саудовского богослова Мухаммада Али аль-Хашими «Личность мусульманина в том виде, который стремится придать ей ислам с помощью Корана и Сунны». Решением Бугурусланского суда Оренбургской области от 6 августа 2007 года эта книга была признана «разжигающей межрелигиозную рознь», а в декабре внесена в федеральный список экстремистских материалов.
Минувшей весной крамольное сочинение, изданное «Уммой», обнаружили в продаже в одном из магазинов исламской литературы в Стерлитамаке. Владельцев книготоргового учреждения оштрафовали, а в Москву отправилась бумага на директора издательства. Теперь московским следователям предстоит выяснить, когда именно Эжаев отправил в торговую сеть экземпляры «Личности мусульманина».
В разговоре с корреспондентом «НГР» Асламбек Эжаев сообщил, что отослал книги в Стерлитамак в ноябре прошлого года, то есть после решения суда, но до официальной публикации федерального списка экстремистских материалов. Сам тираж, как он уверяет, увидел свет весной того же года, то есть еще до запрета. «В этом суть нашего спора с прокуратурой, – говорит Эжаев. – Они считают, что запрет вступает в силу после обнародования решения суда, а мы считаем, что со дня публикации списка. Откуда я мог знать, что где-то в Бугуруслане запретили какие-то книги!»
Ситуация осложняется тем, что подобные моменты очень плохо прописаны в Федеральном законе «О противодействии экстремизму», на основании которого возбуждаются подобные дела. Эжаев рассказывает, что даже следователь посетовал: «Для вас было бы лучше, если бы вы подготовили бумагу об отзыве книг из магазина», но вменить отсутствие этого документа в вину издателю на законных основаниях пока не может.
Еще одной задачей следствия станет сопоставление различных изданий «Личности мусульманина». Год назад суд в Бугуруслане запретил книгу, опубликованную саудовским фондом «Ибрагим ибн Абду-ль-Азиз аль-Ибрагим» в 2001 году и снабженную предисловием председателя Совета муфтиев России муфтия Равиля Гайнутдина. В своем вступительном слове муфтий всячески рекомендовал российским мусульманам внимательно изучить сочинение саудовского богослова. В издании Эжаева это предисловие отсутствует, а также внесена некоторая правка, скорее стилистическая, нежели содержательная, как уверяет сам директор «Уммы». Впереди очередная экспертиза по идентификации двух изданий. Если эксперты установят идентичность, Эжаеву грозит обвинение в распространении экстремистских материалов.
Вместе с тем обвинение делает его «заинтересованным лицом», что дает возможность в судебном порядке опротестовать решение Бугурусланского суда. «Я уже, может быть, даже и желаю, чтобы меня обвинили», – грустно шутит Асламбек Эжаев. В таком случае он намерен создать прецедент пересмотра черного списка литературы, в который, как он говорит, книгу очень легко занести, но почти невозможно исключить. Более того, посторонний человек не имеет права ознакомиться с текстом экспертного заключения по запрещенным книгам. Не удается это сделать ни Совету муфтиев, ни московским экспертам, ни журналистам.
О том, что текст «Личности мусульманина» не содержит в себе никаких экстремистских высказываний, говорят все, кто читал эту книгу. Даже исламовед Роман Силантьев, известный своим негативным отношением к распространению в России саудовских сочинений, охарактеризовал текст аль-Хашими как «безобидный». Совет муфтиев России сразу после обнародования списка выступил с официальным протестом против несправедливого, по их мнению, решения российского правосудия. Но на этом все закончилось. У религиозной организации нет даже права оспорить решение Бугурусланского городского суда в российских судах более высоких инстанций, так как в этом деле, по закону, нет «заинтересованного лица». Независимый адвокат Рустем Валиуллин подал иск по поводу этого дела в Страсбургский суд, но перспективы его туманны. Теперь у Эжаева появляется возможность инициировать пересмотр бугурусланского решения на законных основаниях.
Решение Бугурусланского суда стало одним из звеньев в цепи драматических событий. За год до того, в марте 2006 года, сотрудниками правоохранительных органов Оренбургской области была проведена совместная операция с сотрудниками Центра «Т» МВД России и Центрального аппарата ФСБ РФ. В ходе операции в Оренбургской области была выявлена ячейка международной организации «Партия освобождения ислама». На территории медресе «Аль-Фуркан» в Бугуруслане обнаружили листовку, которая своим содержанием оправдывала деятельность террористической партии «Хизб ут-Тахрир». У работников медресе также была обнаружена литература экстремистской направленности.
В марте 2007 года городской суд приговорил помощника председателя Центрального духовного управления мусульман Оренбургской области и заместителя ректора медресе Руслана Гизитдинова к полутора годам заключения за создание экстремистской организации и пропаганду экстремистских идей. Изъятая при аресте и обыске литература попала на стол к судебным экспертам, и 17 книг пополнили пресловутый федеральный список. Вскоре после этих событий председатель ЦДУМ Оренбургской области Исмагил Шангареев покинул Россию и до сих пор проживает за границей.
Надо сказать, за медресе «Аль-Фуркан» закрепилась недобрая слава. С 2004 года это учебное заведение находилось под особым наблюдением местного УФСБ. Несколько выпускников медресе участвовали в террористических актах в Беслане, на Северном Кавказе, в Самаре. Один из учащихся оказался в числе заключенных американской тюрьмы Гуантанамо. Преподаватели медресе, в основном выходцы из Узбекистана, неоднократно обвинялись в пропаганде идеологии запрещенной организации «Хизб ут-Тахрир». Наконец, в помещении религиозного училища было обнаружено взрывчатое вещество и элементы взрывного устройства. Летом 2005 года медресе «Аль-Фуркан» было закрыто. Вот здесь и кроется главная загадка. Получается, что обыски, аресты и изъятия, которые осуществлялись в 2006 и 2007 годах, производились... в ликвидированном медресе!
Возможно, «Личности мусульманина» просто «не повезло». Оказавшись в одной папке с действительно радикальными сочинениями и пропагандистскими листовками, книга аль-Хашими пала жертвой общего негативного впечатления от списка литературы, обнаруженной в медресе, где обучались исламские радикалы. Не исключено, что бугурусланские эксперты решили подстраховаться и, что называется, перегнули палку. Не всегда просто провести достаточно точную грань между религиозным фундаментализмом и экстремизмом. Некоторые мусульманские деятели страны надеются, что дело Эжаева предоставит удобный повод для широкого обсуждения в обществе вопроса о создании квалифицированного экспертного совета, а также для предложений по доработке Федерального закона «О противодействии экстремизму». Правоохранительные органы готовы обсуждать эту тему. О необходимости совершенствовать экспертные процедуры и антиэкстремистское законодательство говорили на состоявшемся недавно в Генпрокуратуре РФ заседании рабочей группы по взаимодействию с представителями общественных правозащитных организаций и специалистами в области лингвистики и права.
Виктория Панфилова 
