Обесцененное золото погон

Военное училище всегда считалось первой ступенькой на пути к генеральским погонам, но курсанты из семей высокопоставленных чиновников, как правило, меняют военный мундир на деловой костюм.
Фото Сергея Приходько (НГ-фото)

Президент России Владимир Путин в речи на заседании Госсовета, перечисляя ключевые задачи развития страны, вновь подчеркнул необходимость подъема престижа военной службы. Есть верный показатель престижности или непрестижности любого вида деятельности – желание властной элиты, светской знати участвовать в ней. В Великобритании, например, такой знаковой фигурой стал наследный принц Гарри. Наследник престола не просто носит погоны, но и пожелал повоевать в Ираке, что вызвало большой переполох в британских спецслужбах. Из соображений безопасности принцу было отказано, но у подданных ее величества, особенно у воюющих в Ираке, этот шаг наследника вызвал одобрение и укрепление боевого духа. Не меньше шума наделал недавний поступок датской принцессы Мэри, которая в 35 лет добровольно пошла служить в национальную гвардию Дании, дабы продолжить давние традиции королевской семьи. Нужны ли Российской армии и обществу свои Гарри и Мэри?

Лейтенанты финансовых потоков

Надежд на то, что дефицит «голубой крови» в Российской армии будет восполнен уже в ближайшее время, нет никаких. Властная верхушка страны практически полностью утратила родственные связи с военной службой и возрождать эти узы, похоже, не намерена. По крайней мере в ближайшее время.

Верховному главнокомандующему Владимиру Путину на военную службу отдавать некого, так как в семье две дочери. Предположить, что Путин все же породнится с армией, выдав хотя бы одну из дочерей замуж за военного, можно, но только теоретически. Был шанс, что в России появится военная династия Путиных, когда в 1996 году в филиал Военной академии тыла и транспорта в Вольске поступил Роман Путин – племянник нынешнего президента. Учебное заведение он окончил с красным дипломом в 2001 году. Но, как свидетельствуют некоторые источники, делать интендантскую карьеру парень передумал и, сняв армейские погоны, распределился в ФСБ. Преемник президента Дмитрий Медведев мог бы осчастливить военное ведомство, направив сына в военное училище (пока Илья учится в школе и, по словам папы, никаких интересов, кроме компьютера и футбола, не проявляет). Но вряд ли такое случится, так как Дмитрий Медведев никогда не имел дела с силовыми структурами и не тяготел к ним.

Зря мерил строевым шагом плацы Санкт-Петербургского и Московского суворовских училищ воспитанник Павел Фрадков – младший сын экс-премьера Михаила Фрадкова. Далее свои стопы суворовец направил не в военное училище, а в Академию ФСБ. После ее окончания поступил в Дипакадемию, а затем трудоустроился в департамент общеевропейского сотрудничества МИД РФ. Старший сын премьера выпускник МГИМО Петр работает в правлении Банка развития – ВТБ. Однокурсник Павла Фрадкова по Академии ФСБ, сын главы ФСБ Николая Патрушева Андрей стал советником председателя совета директоров «Роснефти» Игоря Сечина, а его старший брат Дмитрий Патрушев занял пост вице-президента Внешторгбанка. Сын бывшего генпрокурора, а ныне министра юстиции РФ Владимира Устинова Дмитрий работает в администрации президента РФ.

Не соблазнился возможностью вывести в генералы двух своих сыновей – Александра и Сергея – и первый гражданский министр обороны РФ, ныне первый вице-премьер Сергей Иванов, отдав предпочтение их службе в банковской сфере. Даже та высокопоставленная прослойка, которая, что называется, выросла из шинели, по духу своему оставалась «военной косточкой», когда вопрос касался жизненного выбора детей, использовала все свои связи для внедрения своих чад в бизнес. Этим путем, в частности, пошли сыновья Александра Руцкого, Сергея Степашина, покойного Александра Лебедя и многих-многих других.

Исключение составил лишь премьер-министр Виктор Зубков, который отдал армии самое дорогое – единственного зятя Анатолия Сердюкова. Но на такое «жертвоприношение» – без долгой учебы, без скитаний по гарнизонам, а сразу в кресло военного министра – согласились бы многие.

Кровные узы советских времен

В советские времена кадровые военные воспринимались обществом как успешные, перспективные люди. Их денежное довольствие значительно превышало общий уровень зарплат по стране, материальное положение дополняла целая система льгот.

Основы такого положения закладывались первыми лицами государства. Иосиф Сталин двух своих сыновей – Якова и Василия – отдал армии, фронту. Его ниспровергатель Никита Хрущев хоть и вошел в историю как человек, обошедшийся с армией чересчур жестко в ходе сокращений, тем не менее тоже был связан с ней родственными узами – офицерские погоны носил его сын Леонид. Фронтовик Леонид Брежнев, обеспокоенный поведением дочери, был счастлив, когда выдал ее замуж за подполковника внутренних войск Юрия Чурбанова, считая это достойным выбором.

Неудивительно, что многие государственные и партийные деятели напутствовали своих чад делать военную карьеру. А уж военные министры, что называется, спали и видели своих детей в мундирах. Автору этих строк в конце 70-х довелось служить вместе с Владимиром Соколовым – младшим сыном министра обороны Маршала Советского Союза Сергея Соколова. (Старший Валерий тоже пошел по военной стезе.) Владимир Соколов тогда командовал полком в 122-й мотострелковой дивизии Забайкальского военного округа. Мы жили в одном доме, в котором, бывало, батареи отопления перемерзали в 40-градусные морозы. Спасались благодаря тому, что на кухнях имелись печки, которые можно было топить дровами или углем. Дети болели. Подполковник Владимир Соколов, бывало, не выдерживал, пугал тыловиков, что позвонит и нажалуется папе, но никогда этого не делал.

Ярким примером более чем достойных отношений высокопоставленных отцов и их детей в истории Советской армии останется поступок командующего ВДВ Василия Маргелова, который в ходе экспериментальных учений по десантированию техники вместе с экипажами дважды сажал в боевую машину десанта своего сына Александра. Столь высоко поднятая моральная планка откровенно раздражала многих военачальников, связанную с армией партийную знать, отнюдь не собиравшихся следовать подобным примерам. Тем не менее некие этические нормы учитывались в кадровой работе. Элита должна была хотя бы «отметиться» в гарнизонах Дальнего Востока, Забайкалья, Сибири, Средней Азии, пройти горячие точки, прежде чем осесть в местах, более комфортных для жизни.

Военно-полевой исход

Элитный слой в армейской среде стал таять с началом 90-х. Военные винят в этом руководство страны. «Период правления Горбачева и особенно Ельцина был самым тяжелым для армии, – сказал в беседе с корреспондентом «НГ» Герой Советского Союза, генерал армии Валентин Варенников. – Это был период издевательств над военными, открытой травли, дело дошло даже до того, что им денежное содержание не выплачивали месяцами».

Последним министром обороны, который еще по инерции отправил своих сыновей на военную службу, был Павел Грачев. Причем действовал папа по советскому шаблону – старшего сына Сергея после окончания военного училища он направил служить в Забайкалье. Младший Валерий был определен в Московское суворовское училище. Но папа-министр уже тогда заявил, что младший военным не будет.

Понятно почему. В стране шла приватизация, формировались рыночные механизмы, а армия оставалась на обочине процесса. Инфляция обесценивала денежное довольствие. О той поре можно судить по такой детали. Из двух столовых Генштаба одну пришлось закрыть, так как большинство офицеров перестали ходить на обед – цена стала разорительной. Перебивались домашними бутербродами. Даже в годы Великой Отечественной Генштаб такого не знал.

Престиж военной службы резко упал. Родитель, посылающий свое дите делать военную карьеру, в глазах преуспевающей публики стал чуть ли не посмешищем. «Исследования показывают, что тогда произошел обрыв многих военных династий, – сказал корреспонденту «НГ» кандидат политических наук Илья Бродкин, защитивший диссертацию по проблемам взаимодействия политической и военной элит. – Дети сегодняшних комдивов уже не желают идти по стопам отцов».

«Однажды, докладывая обстановку президенту, я привел следующие данные, – рассказал генерал армии Валентин Варенников. – В 1914 году командир взвода получал в три раза больше, чем средний госчиновник. В 1946-м – в два с половиной раза больше, но это почти как в царские времена. А к концу ХХ века 60% офицеров этой категории стали получать ниже прожиточного минимума, с учетом, как правило, неработающей жены, детишек».

Многие униженные представители военного истеблишмента, обнаружив, что одеяло благополучия с них ловко стянула гражданская власть, потянулись за «одеялом» – в органы исполнительной власти. Руководство страны не препятствовало этому уходу, даже когда рапорта об увольнении подавали люди с уникальным, бесценным для Вооруженных сил боевым опытом, такие, скажем, как Борис Громов, Александр Лебедь. Во власть ушли Константин Пуликовский, Виктор Казанцев, Владимир Шаманов, Георгий Шпак и многие другие. Даже начальник Генерального штаба ВС Анатолий Квашнин сменил Москву на Сибирь, предпочтя должность полпреда президента по Сибирскому федеральному округу. Обратно в армию никто не просился. Исключение составляет лишь Владимир Шаманов, который, погубернаторствовав в Ульяновской области, во вкус не вошел и вернулся в Минобороны, где получил должность начальника одного из главных управлений.

«Детей бизнес-элиты мы видим по телевизору...»

Нельзя сказать, что военные учебные заведения сегодня пусты, среди поступающих сюда нет конкурсов. Особенно если говорить о суворовских училищах. Пристроить сюда своих чад стремятся многие сильные мира сего (пример Михаила Фрадкова показателен). Но не для того, чтобы отдать их армии. «Причин здесь две, – пояснил автору этих строк один из преподавателей Московского суворовского военного училища. – Во-первых, это гарантия, что дите будет ограждено от влияния улицы. А во-вторых, в суворовских училищах ребенок получает на порядок более качественное образование, чем в обычных школах». А в высших военных вузах большинство курсантов – это дети обычных офицеров. «Они поступают для того, чтобы бесплатно получить высшее образование, а потом распрощаться с армией, – это слова одного из офицеров Московского высшего военного командного училища, знаменитого в советские времена тем, что здесь учились дети столичной знати. – Что касается детей бизнес-элиты, то мы их видим только по телевизору в репортажах из-за границы», – сказал офицер.

Впрочем, есть в военных учебных заведениях места, куда простому смертному не пробиться. «Возьмите прокурорско-следственный факультет Военного университета Минобороны, – сказал наш собеседник. – Служба в прокурорском и судейском корпусах более чем престижна. Молодой лейтенант в Военной прокуратуре получает больше генерала-комдива».

* * *

Валентин Варенников считает, что Российская армия не должна состоять как из одних принцев, так и из одних нищих – в ней должны быть представлены все слои общества, элита в том числе. И обстановка, по его словам, постепенно меняется к лучшему. «В этом плане президент РФ Владимир Путин сделал для армии намного больше, чем мог бы сделать какой-либо принц, – сказал генерал армии. – Конечно, нерешенных проблем еще много, но сделано главное – изменено отношение власти к Вооруженным силам».

Возможно, это и есть наш путь, и престиж Российской армии следует поднимать через зарплаты и квартиры. Однако престиж военной службы по-настоящему возвысится не тогда, когда последний бездомный офицер получит жилье. А тогда, когда командовать взводами и батальонами в дальние гарнизоны придут дети путиных и медведевых, абрамовичей и алекперовых, зубковых и кудриных. А выдающиеся российские писатели и кинематографисты будут обивать пороги военного ведомства, дабы, как граф Лев Толстой, отдать годик-второй военной службе на Кавказе. Глядишь, и «престиж армии» перестанет быть абстрактным понятием. И что не менее важно, в обществе изменится отношение к властной элите. Когда сыновья министра и шахтера едят солдатскую кашу из одного котелка, тогда и сам министр становится чуть ближе к шахтеру.

Когда наступят эти времена? Строить прогнозы на сей счет наши эксперты поостереглись.