Марина Образкова
Граждане из соседних государств не сдают позиции на московских рынках.
Фото Сергея Приходько (НГ-фото)
Больше сотни нелегалов – таков результат недавнего визита сотрудников ФМС и оперативников столичного УБОПа на одну из московских ярмарок на Шарикоподшипниковской улице. Кроме несоблюдения миграционных правил, здесь выявлены многочисленные нарушения Уголовного и Административного кодексов. Такие массовые задержания происходят в Москве нечасто, но почти каждый день сотрудники ФМС отлавливают на рынках нелегалов и других нарушителей миграционного законодательства. С начала года, по данным ФМС, таковых набралось почти 3 тыс. В попытке исправить ситуацию был принят отдельный закон. Эффект от его применения оказался неожиданным.
Ксенофобия на рыночной основе
Федеральный закон № 271-ФЗ «О розничных рынках и о внесении изменений в Трудовой кодекс Российской Федерации» от 30 декабря 2006 года, призванный свести на нет армию иностранных торговцев на российских рынках, встретил такое одобрение со стороны отечественного покупателя, какого не было, пожалуй, со времен отмены талонов на водку и сигареты. Достаточно было потолкаться между торговыми рядами в базарный день, чтобы выслушать немало гневных выступлений про монополизацию колхозных рынков и установление высоких цен путем недопущения к прилавкам местных производителей, которые вынуждены за бесценок сдавать приезжим свою продукцию.
Но предельно ясной ситуация стала после того, как президент Путин сразу по окончании прошлогодней прямой линии с народом заявил, что «главными на рынках являются полубандитские группировки, которые порой имеют еще и национальную окраску. Все это вызывает справедливое негодование граждан», указав тем самым, кто именно не допускает российских крестьян на рынки. Неудивительно, что закон сочли крайне своевременным, а от его реализации ждали неминуемого прихода на рынки отечественного производителя и, как следствие, снижения цен. Но, увы, ожиданиям обывателей не суждено было сбыться. В отличие от водочных талонов рыночных гастарбайтеров отменить не удалось.
Аналитикам еще предстоит разобраться, ошибалось ли правительство, разрабатывая этот закон, или он плохо исполнялся. Но тот самый посетитель колхозных рынков уже заметил, что цены, вместо того чтобы упасть, напротив, выросли, а за прилавками при этом видны все те же лица. В чем же дело? Кто-то целенаправленно саботирует исполнение закона? Или иностранные торговцы настолько хитры и изворотливы, что ускользают от контролирующих органов, даже не выходя из-за прилавка? А быть может, проблема и вовсе надумана?
В пирамидках дороже
Среди прочих московских рынков «Преображенский» смотрится если не образцово, то по крайней мере более чем прилично. Первое, что бросается в глаза, – ухоженная и обустроенная территория. Хотя рынок есть рынок, и картонные коробки с нереализованным остатками перезрелой продукции кое-где попадаются. Следующее, что замечаешь, – ровные ряды выкрашенных и вычищенных торговых прилавков. На каждом из них висит табличка «Места для индивидуальных и фермерских хозяйств». Свободных мест нет. Однако, глядя на плодоовощное изобилие, невольно приходишь к мысли, что огурцы, картошка, лук, а также клюква и брусника произрастают преимущественно на Кавказе и в Средней Азии. Либо структура сельского хозяйства изменилась таким образом, что фермерством в России теперь занимаются по большей части выходцы именно из этих регионов.
Впрочем, первое впечатление оказывается обманчивым. В другой части рынка, где вместо крытых прилавков стоят грузовики и легковые прицепы, напротив, торгуют преимущественно представители титульной национальности. Огурцы, картошку и яблоки они не укладывают в красивые пирамидки, но и цены тут немного пониже. Набирая в пакет золотистые луковицы, замечаем молодого человека, который переходит от одного фургона к другому, выписывая продавцам какие-то бумажки. Бумажки оказываются квитанциями, которые молодой человек обменивает на деньги. В беседе с продавцом выясняется, что день торговли на этом рынке обходится фермеру в 1000 руб. «Дорого. Тысяча рублей – это 100 килограммов картошки, – говорит мужчина 50 лет, взвешивая отобранные нами 1,5 кг лука. – Редко кто берет больше 5 килограммов, так что нужно человек пятнадцать, чтобы этот центнер продать. В выходные торговля хорошо идет, а вот в будни и народу поменьше, и картошка не у меня одного».
По словам женщины, торгующей с соседнего грузовика картошкой, свеклой и огурцами, торговать на столичных рынках невыгодно. «Это хорошо, если вы из Подмосковья, – говорит она, поднимая воротник бушлата с погонами прапорщика. – На выходные приехал, поторговал и уехал. А если издалека, то так и сиди, пока все не продашь. За место плати, за гостиницу плати┘» «Хорошо, у нас несколько хозяйств в деревне и мы по очереди торговать ездим, – добавляет ее сосед. – А кто в одиночку, тому в Москву кататься некогда, работать надо».
Но и к перекупщикам, которые избавляют производителей от бремени розничной торговли, у фермеров тоже есть претензии. Цены порой настолько занижены, что выручка от урожая только-только покрывает затраты на его производство. В том, что оптовыми закупками сельхозпродукции у частников занимаются преимущественно выходцы из республик Кавказа и Средней Азии, фермеры ничего удивительного не видят. «Они всегда этим занимались, – говорит мужчина, торгующий капустой из кузова «Газели» с тамбовскими номерами. – Я помню, лет двадцать назад, у нас тогда еще колхоз был, каждую осень ездили по деревням эти ребята с портфелями денег и скупали все подряд. Обычно у частников урожай с подворий брали, но могли и у колхоза купить, если с начальством договориться удавалось».
Тамбовский фермер кивает на круглолицего черноусого брюнета лет сорока за прилавком со свеклой, луком, баклажанами, персиками и бананами. Трудно сказать, иностранец ли этот мужчина или имеет российское гражданство. Можно только догадываться, вырастил он сам свой лук и баклажаны или купил их у других фермеров. Но на Преображенском рынке покупателю предоставлена возможность выбора. Можно купить мытую картошку из пирамидки брюнета, но по 15 руб. за килограмм или немытую из кузова тамбовской машины, но по 10.
Восточный базар
на Юго-Западе
В противоположной части города у станции метро «Теплый стан» располагается Калужская ярмарка – прямая противоположность Преображенскому рынку. Узкие, изогнутые проходы между самодельными прилавками с одеждой и обувью сомнительного качества перекрыты поверху грязным полиэтиленом. Полумрак, в котором нельзя разглядеть не то что цвет, но и фасон предлагаемых товаров. На вопрос, где можно примерить штаны, продавец ничего не отвечает. Выясняется, что он просто не понимает русскую речь. Ему на помощь приходит коллега с соседнего лотка: «Э-э-э, зачем мерить? Бери, я вижу, тебе хорошо будет». Пробираясь по кривым тесным проходам под аккомпанемент неизвестного музыкального инструмента из далекой страны, продвигаемся к продуктовым рядам.
Нечто похожее последний раз корреспондент «НГ» видел в 2000 году в таджикском городке Московский на границе с Афганистаном. Те же покосившиеся прилавки из деревянных ящиков, кучи мусора, вонь канализационных стоков. Вот только из-за жаркой погоды на таджикском базаре не было скользкой жижи под ногами, и дыни стоили раз в десять дешевле. Кроме покупателей, по-русски тут практически никто не разговаривает, да и понимают русскую речь далеко не все. Чтобы объяснить продавцу, что мне нужны огурцы, достаточно было ткнуть в них пальцем, а вот разницу между тремя килограммами и тремя огурцами пришлось объяснять дольше. Даже при очень хорошей фантазии трудно предположить, что на Калужской ярмарке торгуют исключительно россияне.
Но это во многом субъективные впечатления. В цифрах официальной статистики ситуация выглядит не так уж и плохо. Как рассказали «НГ» в столичном управлении Федеральной миграционной службы, проверки на рынках проводятся часто. В ходе одного из последних рейдов менее чем за две недели в Москве было проверено 88 рынков. По словам представителя ФМС, по результатам этих проверок к административной ответственности за нарушение миграционного законодательства привлечены 105 правонарушителей, включая как физических, так и юридических лиц. Административных штрафов наложено на сумму 2 млн. 765,5 тыс. руб. Чаще всего встречались: нарушения правил въезда в Российскую Федерацию и правил миграционного учета – 49 случаев; несоблюдение установленных ограничений на осуществление отдельных видов деятельности – 32 случая; несоблюдение тех же ограничений со стороны работодателя – 7 случаев, незаконное привлечение к трудовой деятельности в Российской Федерации иностранного гражданина – 10 случаев.
Судя по результатам проверки, наиболее неблагополучными в отношении соблюдения миграционных правил оказались Восточный административный округ, где выявлено 25 нарушений, 15 из которых пришлось на рынок КБФ «АСТ» на Сиреневом бульваре, и Северо-Западный с 15 нарушениями. А в номинации «Самый большой штраф» не было равных Западному округу, где предприятие «Карен» с рынка «В.В.Е» на улице маршала Неделина заплатило за незаконное привлечение к работе двух граждан Армении 1,6 млн. руб.
В ФМС отметили, что с каждым разом нарушений становится меньше, хотя некоторые работодатели упорно не хотят трудиться в соответствии с законом. «Самое распространенное нарушение – «Продавец отошел», – рассказывает сотрудница миграционной службы. – Суть его в том, что работодатель нанимает иностранца и в соответствии с законом устраивает его грузчиком. Но работает этот иностранец продавцом, а когда его ловит инспектор ФМС, он первым делом заявляет: «Я не торгую. Просто продавец отошел – я и продал вам, зачем вы ждать будете».
Но странное получается дело. Результаты хорошие: что такое 105 нарушений на многомиллионную Москву? А заходишь на рынок, и как-то не верится, что за прилавками сплошь россияне. На это несоответствие неоднократно обращали внимание и сотрудники ФМС. Но, как мы уже говорили, первое впечатление часто бывает обманчивым. «Я тоже неоднократно с этим сталкивалась, – продолжает сотрудница ФМС. – Стоит такой дехканин с бородой в халате и в шапке таджикской, дынями торгует. Ну, думаю, точно иностранец. Спрашиваем документы, а он россиянин, рязанский к тому же. Вот как!» Сколько еще на столичных рынках таких рязанских дехкан, доподлинно неизвестно, но если верить и своим глазам, и статистике ФМС, то много.
Со своей стороны, председатель правления Международной конфедерации обществ потребителей Дмитрий Янин уверен, что способность обходить запрет на найм иностранных граждан, напротив, в какой-то степени помогает рынкам существовать. «Хорошо, что этот запрет обходится, потому что иначе восполнить недостаток рабочей силы в России невозможно. Обходится он просто: иностранные продавцы оформляются либо как грузчики, либо как владельцы. Этот запрет торговля переварила. Другое дело, насколько решительно будет бороться с этой практикой миграционная служба. Если будет, ситуация снова обострится», – говорит эксперт.
Вариант третий
«Остановка «Коптевский рынок», – объявляет магнитофонный диктор в трамвае № 27. От остановки тянется вереница пенсионерок, многие из которых с сумками на колесиках, – явный признак того, что здесь они покупают продукты впрок, чтобы уберечь личный бюджет от лишних трат.
Торговая площадь явно не похожа на восточный базар и даже не приближается к этому определению. Количество продавцов и покупателей больше напоминает дорогой магазин модной одежды, а не рынок. В крайнем правом ряду некоторое оживление все же наблюдается. Продавщица, нахваливая яблочки с тамбовской родословной, взвесила килограмм. Больше отечественных фруктов на ее прилавке не было, только апельсины, инжир, персики и бананы.
В ряду напротив смуглолицые женщины в цветастых косынках активно зазывают приобрести зелень. Приютившаяся рядом с ворохом петрушки пенсионерка торгует шампиньонами, явно выращенными в промышленных условиях. «Как вам работается?» – «Ничего. Только проверками замучили». – «Какими?» – «То санэпидемстанция, то еще кто. Даже не упомнишь всех. Мало того, что за место надо платить, еще и контролеры всякие докучают».
Солидную часть прилавков теоретически должна занимать продукция фермерских хозяйств, о чем и гласит большая вывеска «Фермеры России», закрепленная на крыше. Однако занято лишь около трети отведенного пространства. Да и там покупателей маловато. Женщина, приценивающаяся к морковке, считает, что здесь все очень дорого. «Вот на Лианозовском, – говорит она, – еще можно что-то купить».
Главное – стабильность
По информации, предоставленной «НГ» в департаменте потребительского рынка Москвы, сегодня в городе 19 сельскохозяйственных рынков, где для товаропроизводителей зарезервировано 3,5 тыс. торговых мест. На десяти рынках, находящихся в собственности города, зарезервировано более 2 тыс. мест, которые предоставляются на льготных условиях (со скидкой 20–50%).
Ситуацию на рынках в департаменте назвали стабильной. «Средний уровень фактического использования торговых мест составляет порядка 88%, при этом наибольшая заполняемость торговых мест отмечена на универсальных рынках (до 100%), на сельскохозяйственных рынках уровень использования торговых мест колеблется в пределах 98–99%», – говорится в документе департамента.
Однако с такими оценками не согласен Дмитрий Янин. Он считает, что в результате последних изменений в правилах торговли баланс между рынками и торговыми сетями нарушился и число торговцев сократилось. «Насколько сильный произошел сдвиг, сказать сложно, но в Москве несколько довольно известных рынков, например Черемушкинский, вовсе прекратили свое существование, – заявил он. – Я думаю, что большинство ограничений привело к существенному росту издержек у предпринимателей. Тут стоит напомнить о перестройке открытых рынков в торговые комплексы. Кроме увеличения стоимости аренды, иногда до 100%, каких-либо существенных улучшений тут не видно. Есть позитивные примеры, но они единичные». Дмитрий Янин уверен, что все перемены привели в конечном счете к повышению цен и снижению товарооборота. «Ставилась цель не улучшить состояние рынков, а снизить их конкурентоспособность перед торговыми сетями. Цель достигнута, – говорит эксперт. – Рынки больше не конкуренты сетям. Их просто «убили», и все на этом. Зато у сетей теперь появилось некое пространство для повышения цен».
Московские власти не скрывают, что начиная с 2000 года количество рынков поэтапно сокращается. При этом чиновники уверяют, что повышения цен на продовольственную продукцию не наблюдается. То, что москвичи называют повышением цен, в отчетах столичных чиновников именуется «колебанием». Эти колебания, по мнению столичных властей, носят «системный, сезонный характер».
Гости в собственном доме
Фермерские хозяйства приглашались к сотрудничеству обращениями от имени властей города в адрес региональных администраций, представительств субъектов Федерации, торгово-промышленных палат и непосредственно в сами хозяйства. Результат таков: департамент потребительского рынка уверяет, что на столичных рынках можно приобрести продукцию полутора тысяч фермерских хозяйств и сельхозпроизводителей.
В том, что фермер вполне способен работать на благо столичного покупателя, сомневаться не приходится, однако здесь существует иная проблема. Как полагает Дмитрий Янин, дело не в том, что фермеров не пускают торговать, а в том, что их слишком мало и это мелкие хозяйства: «Ситуация вряд ли изменится, даже если зарезервировать места для дачников. Кто хочет продавать, тот продает».
Провально, по мнению Янина, в Москве реализуется программа воскресных рынков: «Несмотря на ожидания госчиновников, что рынки выходного дня смогут обеспечить москвичей дешевой продукцией напрямую, минуя посредников, цены на этих рынках сопоставимы с ценами у перекупщиков». «Нужно, чтобы крупные компании вкладывали деньги в комплексы растениеводства и соответственно поставляли свою продукцию в торговлю», – считает он.
Так что российские фермеры по-прежнему остаются гостями на столичных рынках, вместо того чтобы стать их полноправными хозяевами. Причин тому множество, и среди них, наверное, не только экономические. Но свято место пусто не бывает, и если на 3,5 тыс. торговых мест приходится только 1,5 тыс. сельхозпроизводителей, то оставшиеся 2 тыс. скорее всего займут перекупщики. Многие из них действительно похожи на приезжих, и их цены, как правило, выше, чем у производителей. Обывателю это не нравится, и он полагает, что ситуацию можно исправить, приняв правильный закон. Однако очень скоро выясняется, что «правильный закон» может отражать общественное мнение, но не способен хоть на рубль снизить цену на картошку.
