Станислав Минин. – Господин Гуревич, в прошлом году мы говорили с вами о той работе, которую ваш отдел проводит в армии и на флоте. Но в этом году у вас появилась новая нагрузка – работа с заключенными...
– ФЕОР занимается работой с евреями-заключенными уже больше трех лет, однако лишь с весны текущего года эту деятельность курирует мой отдел. Раньше работа сводилась к рассылке кошерной пищи к еврейским праздникам, страхованию от несчастных случаев и переписке с заключенными. Когда эта деятельность была перепоручена моему отделу, я сделал акцент именно на интенсивности переписки и максимальном внимании к проблемам.
По нашим данным, в российских тюрьмах на настоящий момент находится порядка тысячи людей еврейской национальности, хотя Федеральная служба исполнения наказаний (ФСИН) весной информировала нас, что их всего 248 человек. Впрочем, для относительно небольшой еврейской общины России даже цифра в 248 человек довольно весома. Причем речь идет не только об осужденных по экономическим статьям – среди евреев-заключенных есть, к сожалению, и убийцы, и торговцы наркотиками. Сегодня мы ведем активную переписку уже с 360 евреями в местах лишения свободы.
Мы пытаемся координировать работу раввинов на местах и обеспечиваем их базами данных о заключенных евреях. Также работаем над тем, чтобы наши подопечные более регулярно обеспечивались медикаментами, одеждой и всем необходимым, вплоть до сигарет. В отделе также работает юрист, который оказывает заключенным и их родственникам правовую помощь. Он же составляет жалобы, если заключенного неправомерно удерживают в карцере, и прошения об условно-досрочном освобождении (УДО). Когда речь идет об УДО, заключенный подписывает определенные гарантии (обязуется посещать общинный центр или синагогу), наша религиозная организация дает за него поручительство, мы его «ведем», трудоустраиваем, помогаем в реабилитации и делаем все, чтобы он влился в общину.
– Проводились ли в последнее время какие-то конкретные акции по взаимодействию с ФСИН? Есть ли у вас соглашения о совместной работе?
– Мы предложили ФСИН помощь в комплектации библиотек и в июне передали московским СИЗО 1,5 тысячи книг – от Торы до художественной литературы еврейской тематики. Кроме того, совместно с другими еврейскими организациями мы приобрели 32 единицы пошивочного оборудования для 22-й исправительной колонии в Мордовии. Там «иностранная зона», в которой среди прочих отбывают срок израильтяне и евреи из других зарубежных стран. Этой зимой на одной из баз отдыха в Подмосковье мы будем проводить учебно-реабилитационный семинар для евреев, которые недавно вышли из мест лишения свободы.
На заключительной стадии регистрации в Минюсте находится Благотворительный фонд по реабилитации бывших заключенных-евреев. Мы также рассчитываем на подписание обновленного специального соглашения с ФСИН, документ сейчас находится на рассмотрении у руководителя Службы исполнения наказаний. Совместно с православными и мусульманами мы выступаем с инициативой, чтобы священнослужители на правовой основе вошли в штат ФСИН. Глава ФСИН Юрий Калинин еще в июне этого года заявил, что уже назрела необходимость ввести в штат тюремных священнослужителей с учетом их востребованности, но все, как всегда, уперлось в бюрократию. В штате службы – 360 тысяч человек, но для 100–200 столь необходимых и востребованных священнослужителей эта структура пока еще закрыта. Конечно, это вызывает удивление еще и потому, что в во всех странах той же Европы капелланское служение в тюрьмах – обычное явление.
– До сих пор вы говорили о вполне обыденных потребностях заключенных, но ведь в местах лишения свободы наверняка есть и религиозные евреи...
– Конечно, и они пытаются практиковать иудаизм в этих условиях. Например, они хотели бы выходить на работу в воскресенье вместо субботы. Кроме того, в некоторых ИК существует лимит – шесть посылок в год, а мы 3–4 раза в год присылаем им религиозную литературу. В итоге они не могут получить передачи из дома. Мне кажется, на религиозную литературу лимит распространяться не должен. Наконец, когда у заключенного еврея нет связи с раввином, он легко может оказаться под воздействием сектантов, которые очень активны в тюрьмах.
– Что конкретно нужно правоверному иудею, чтобы исполнять свой религиозный долг в тюрьме?
– Прежде всего – соблюдать субботу. Хорошо, когда есть возможность обратиться с соответствующим ходатайством к начальнику колонии и быть услышанным. Если начальник не идет еврею навстречу, то с еврея в какой-то мере снимается ответственность за неисполнение религиозного долга. И все равно он должен постараться максимально исполнить предписание относительно строгих законов соблюдения субботы.
Серьезные проблемы возникают с пищевыми ограничениями, с кашрутом. Ежегодные посылки, которые евреи получают к праздникам, не помогают им соблюсти Закон. Рацион в тюрьмах регламентирован, и в обычные дни евреям приходится питаться так же, как и остальным заключенным. Решение проблемы – опека со стороны местной общины. Централизованно это сделать нельзя.
Обращает на себя внимание и тот факт, что в двух регионах РФ были попытки создания иудейских общин внутри колоний, люди с благодарностью принимали атрибутику и литературу, обращались к начальству колоний с просьбой выделить комнату для молитв. В то же время на местах случаются явные нарушения российского законодательства. Например, недавно мы получили письмо, в котором заключенный жаловался на то, что офицеры по режиму не дают ему молиться.
– Не начали ли заключенные-евреи осознавать свое еврейство лишь тогда, когда у них появилась перспектива взаимодействия с конкретной организацией, оказывающей им поддержку?
– Конечно! Евреи-заключенные понимают, что вне общины они растворятся, не смогут существовать. У них появляется возможность осознать, кто они, преодолеть негативный опыт оторванности от традиции. Они ищут ответы на массу вопросов, перестраивают свое отношение к различным вещам и явлениям, открывают для себя новый мир духовных ценностей. Мы помогаем осужденным за преступления средней тяжести добиваться досрочного освобождения – и они, утратив социально полезные связи, видят для себя перспективу трудоустройства, адаптации в общине.
Заключенные начинают интересоваться своей религиозной традицией, они задают нам вопросы, над которыми мы ломаем головы, обращаемся к другим раввинам, думаем, как ответить доступно, но в то же время максимально полно. Они не понимают значения слов на иврите, потому что не знают этого языка. Но при этом хотят разобраться в той системе координат, в которой находится правоверный иудей.
– Высок ли процент религиозных евреев среди ваших подопечных?
– Достаточно высок. Порядка 70% заключенных, с которыми мы ведем переписку, в надлежащих условиях будут соблюдать все предписания. Для иудаизма обучение Закону принципиально, без знаний невозможно быть религиозным евреем. И эти люди готовы учиться.
