Павел Круг. XI Всемирный Русский Народный Собор, прошедший в Москве с 5 по 7 марта, был посвящен теме социального неравенства в современной России. В этом форуме участвуют представители самых разных общественных и религиозных организаций. Однако Русская Православная Церковь (РПЦ) играет в нем определяющую роль. В частности, председателем Собора является Патриарх Московский и всея Руси Алексий II. Это по сути дела та самая «площадка», которая призвана продемонстрировать, что Церковь в России отделена от государства, но не от общества. На этот раз большая часть обсуждений была посвящена тому, «как государство богатеет и чем живет».
Собор высказался за введение налога на роскошь, за социальную направленность государственных средств, выделяемых в Стабилизационный фонд. «В России доходы 10% самых богатых превышают доходы 10% самых бедных в пятнадцать раз. Можно предположить, что с учетом реальных доходов состоятельных граждан эта разница составляет 20–25 раз, – заявил митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл (Гундяев). – В других странах мира в условиях подобного разрыва между уровнями жизни людей происходят социальные беспорядки и даже революции». Судя по всему, сам выбор темы свидетельствует об определенной обеспокоенности высшего духовенства РПЦ по поводу возможного нового передела власти и собственности. Но составляя свой «наказ» государству, Церковь явно не спешит брать на себя инициативу в решении проблем социального характера.
Более того, социальное расслоение, о котором так много говорили на Соборе, присутствует и в самой РПЦ. К сожалению, нельзя назвать точные цифры, отражающие имущественный разрыв между доходами рядового священника и члена Священного Синода РПЦ. «Каждый священник или церковно-административный работник имеет столько, сколько может иметь, не вызывая слишком часто конфликтных ситуаций, – считает директор Института изучения религий стран СНГ и Балтии Николай Митрохин. – Бессмысленно говорить о едином бюджете РПЦ».
В то же время, по подсчетам эксперта, годовой оборот мелкого сельского храма составляет не менее 1 тыс. долл., городского – от 3 тыс., кафедрального собора или больших храмов в областных центрах – от 80 тыс. В целом, согласно Митрохину, суммарный годовой оборот наличности 7,5 тыс. приходов РПЦ на территории России достигает 100–150 млн. долл.
Пока в храме Христа Спасителя соборяне обсуждали, в частности, ведет ли бедность к ожесточению души, в Доме правительства произошло другое знаменательное событие. 6 марта там состоялось заседание Комиссии по вопросам религиозных объединений, на котором РПЦ представлял митрополит Калужский и Боровский Климент (Капалин). Комиссия под председательством Дмитрия Медведева приняла ряд решений в духе государственного патернализма по отношению к религиозным организациям.
В частности, было решено передать имущество, находящееся в «бессрочном и безвозмездном владении» религиозных организаций, в их собственность (сейчас оно находится в государственной или муниципальной собственности). Такие предложения звучали и раньше. В частности, Министерство экономического развития и торговли (МЭРТ) заявляло о подготовке соответствующего законопроекта в январе прошлого года. Теперь Медведев дал МЭРТу на подготовку законопроекта меньше месяца.
В прессе сразу заговорили о возможности массовой реституции церковного имущества, т. е. о возвращении РПЦ всего имущества дореволюционной Российской Православной Церкви. Однако речь пока идет лишь о передаче в собственность имущества, которое уже используется Церковью. Причем не только культовых зданий, но самое главное – участков земли.
Передача земли в собственность религиозным организациям существенно облегчит им жизнь. Зампредседателя Отдела внешних церковных связей Московского Патриархата (ОВЦС МП) епископ Егорьевский Марк (Головков) считает, что РПЦ станет проще открыть, например, церковно-приходскую школу. Если законопроект будет принят Госдумой, РПЦ станет одним из крупнейших «коллективных собственников». Однако политика государственного патернализма ставит новые проблемы: освоить «свалившуюся» на нее собственность РПЦ явно не в состоянии.
Поэтому в РПЦ ищут новые источники доходов. Этим занимается, в частности, Центр инвестиционных программ (ЦИП) – формально нецерковное предприятие, где РПЦ является лишь одним из соучредителей. Однако заинтересованность РПЦ в бизнес-проектах очевидна. В планах ЦИП – создание «культурно-деловых центров» в центре Москвы и даже «центра аквакультуры осетровых и лососевых рыб». Об этом сообщила глава этого инвестиционного центра Елена Шульгина в начале февраля на международном финансовом форуме в Берлине. Возникают сомнения: только ли для церковных школ и общественных столовых будут использоваться земли, которые правительство собирается передать в собственность религиозным организациям?
При этом в РПЦ заявляют, что опасения МЭРТа, будто церковные земли начнут сдавать в аренду коммерсантам, необоснованны. «Похоже, МЭРТ слабо представляет себе, что такое церковное имущество на сегодняшний день: в большинстве случаев это остатки полуразрушенных зданий», – заявила 13 марта юрист Московской Патриархии Ксения Чернега. Однако и позицию МЭРТа можно понять – ведь реальной экономической ценностью являются не сами руины, но земли, на которых они находятся.
Что же получается? С одной стороны, «полуразрушенные здания», а с другой – проекты по созданию «центров аквакультуры осетровых и лососевых рыб». Так богата или бедна РПЦ?
Ответить на этот вопрос не так-то просто. Но дискуссия о том, какой Церковь должна быть, богатой или бедной, продолжается не одно столетие. Вот, например, как сказал об этом митрополит Кирилл: «Правильное распоряжение богатством всегда считалось на Руси даром Божьим. Но в России есть мощная традиция приоритета духовных ценностей над материальными. Установление этих двух архетипов поведения восходит к знаменитому спору между Иосифом Волоцким и Нилом Сорским... Что лучше: отказаться от имеющегося богатства или употребить его для добрых дел? То, что впоследствии Православная Церковь канонизировала их обоих, говорит о том, что обе эти традиции соответствуют духу христианства».
