Михаил Стрелец
|
|
Академик Игорь Курчатов уверенно доказал Сталину, что в стране имеются необходимые интеллектуальные ресурсы для создания термоядерного оружия. Фото с сайта goskatalog.ru |
После Хиросимы и Нагасаки последовала целая череда соответствующих планов. Третий по счету план «Дропшот» был утвержден на высшем уровне за семь месяцев до испытания первой советской атомной бомбы, произведенного 29 августа 1949 года. Это испытание свидетельствовало о появлении субъекта глобальной военно-технической революции в лице СССР, возникновении качественно новой реальности, в которую никак не вписывались указанные американские планы.
Главным творцом революционных изменений в технологическом базисе военно-промышленного комплекса (ВПК) СССР, приведших к появлению отечественной атомной бомбы, был академик Игорь Васильевич Курчатов.
Первую заявку о себе как ученом Курчатов сделал, когда ему был 21 год. Он оказался убедительным и оригинальным, расписав, как следует осуществлять измерение альфа-радиоактивности… свежевыпавшего снега. Через год Игорь Васильевич скажет новое слово в области физики диэлектриков.
Новый этап в научной биографии Курчатова стартовал в 1925 году, когда он был зачислен в штат Ленинградского физико-технического института (ЛФТИ). В народе ЛФТИ всегда называли институтом Иоффе, что не случайно. Дело в том, что он связан с именем известного физика Абрама Федоровича Иоффе – основателя и многолетнего директора ЛФТИ. У Курчатова появился уникальный шанс пройти школу Иоффе. И этим шансом он максимально воспользовался.
Первые 10 лет работы в ЛФТИ увенчаются фундаментальным открытием, повлиявшим на представления о физической картине мира – изомерией искусственных атомных ядер. Феномен этого доселе неизвестного явления постигли родные братья Игорь и Борис Курчатовы и два Льва: Мысовский и Русинов. Все они трудились в физическом отделе ЛФТИ, которым руководил Игорь Васильевич. Данное открытие свидетельствовало о том, что Курчатов стал профилировать себя как успешный организатор науки.
В дальнейшем это профилирование шло по восходящей. Был решен вопрос о селективном поглощении нейтронов. Руководимый Курчатовым коллектив все более активно приближался к решению задачи управления цепной реакцией деления урана. Игорь Васильевич и его соратники были осведомлены о том, что на снятие соответствующего проблемного комплекса направлено пристальное внимание многих зарубежных ученых. По существу, возникло важное направление соперничества советской, американской, германской физических школ.
Курчатов предъявил принципиально важный аргумент в этом соперничестве в 1938 году. В любом современном учебнике физики можно прочитать: «Процесс деления ядер урана под действием нейтронов, обладающих определенной энергией». Следующие два триумфальных хода датированы 1940 годом. Сначала сказало свое слово блистательное трио: Игорь Курчатов, Георгий Флеров, Константин Петржак. Первый блестяще руководил, остальные столь же блестяще исполняли. И в итоге мир впервые узнал, что самопроизвольный распад ядер урана – существующая реальность.
В том же году руководитель Курчатов называет условия, при которых становится такой же реальностью цепная ядерная реакция. Речь шла о реакторе на основе тяжелой воды.
Открытия 1940 года совершались в условиях, когда долгосрочные интересы обеспечения безопасности СССР требовали наращивания усилий по созданию собственного ядерного оружия. Однако Сталин зажигает в том же году красный свет соответствующему направлению изысканий физического отдела. Отделу были поставлены иные задачи. Курчатов внутренне был против. Тем не менее его вклад в Великую Победу 45-го весьма значителен. Под его руководством были разработаны методы размагничивания кораблей.
Позиционируя себя на протяжении многих лет в качестве физика-ядерщика, он буквально горел желанием довести до логического конца начатое им дело. Ждать пришлось целых три года.
За эти годы и немцы, и американцы существенно продвинулись в указанном направлении. Особо следует сказать о том, что было сделано эмигрировавшим в США итальянцем Энрико Ферми. От начала до конца его детищем был ядерный реактор, запуск которого датирован 1942 годом. Именно с этого реактора началась история подобных реакторов как в США, так и в мире. Руководитель СССР Сталин и до 1940 года, и после 1940 года оставался пессимистом относительно перспектив создания атомной бомбы.
Пессимизм Сталина исчез лишь после личных встреч с академиком Петром Капицей и после получения советской разведкой сведений о состоянии соответствующих работ в США и Германии. Об этом свидетельствовало назначение, которое Курчатов получил 10 марта 1943 года. Игорь Васильевич становится высшим должностным лицом по научному решению ядерной проблемы, подчиненным только Сталину. Курчатову был дан карт-бланш. Не устанавливались никакие ограничения ни по подбору и расстановке кадров, ни по капиталоемкости, ни по ресурсной базе материального характера.
Проходят считаные недели, и с подачи Курчатова появляется мозговой трест по решению ядерной проблемы. Таковым стала Лаборатория № 2. С 5 февраля 1944 года историки науки уже не выявляют серьезных различий между Лабораторией № 2 и научно-исследовательскими институтами, входившими в систему Академии наук СССР. То, чего достиг Ферми в 1942 году, Лаборатория № 2 достигнет спустя три года после своего открытия. Это будет первый в Старом Свете ядерный реактор.
Четыре руководимые Курчатовым интеллектуальные команды стали разрабатывать «дорожную карту» промышленного пуска реактора. Первая по значимости и по количественному параметру команда была представлена физиками. Вторая отвечала за обеспечение проекта математическим аппаратом. Третья команда состояла из химиков. Четвертая была поглощена инфраструктурными проектами, завязанными на металлургии. Наполнение «дорожной карты» реальным содержанием прошло несколько контрольных точек, что заняло полтора года.
Во-первых, наработка в лаборатории первых микроколичеств радиоактивного изотопа плутония-239 – без малого 20 мкг. С наращиванием весомых количеств у Курчатова все больше прокручивался в голове алгоритм промышленного производства плутония-239. Реактор очень быстро заработал по максимуму.
Параллельно рука вездесущего Курчатова чувствовалась в казахстанской степи, где в рекордные сроки решался вопрос по Семипалатинскому полигону. Именно там, 29 августа 1949 года, произойдет испытание первой советской плутониевой бомбы.
Это событие любопытно сравнить с первым испытанием атомной бомбы в США. Решение об этом испытании подписывал американский президент Гарри Трумэн. Решения о проведении испытания первого советского атомного заряда Иосиф Сталин не подписывал! Это было исключительно личное решение Курчатова, который выступал 29 августа 1949 года в качестве высшей инстанции на Семипалатинском полигоне. СССР стал ядерной державой. Но максималист Курчатов не останавливается на достигнутом.
Он уверенно доказывает Сталину, что в стране имеются необходимые интеллектуальные ресурсы для создания термоядерного оружия. Отцу всех народов импонировало то, что характерный для этого оружия взрывной синтез легких элементов приводит к тому, что у него в разы более мощный взрыв, чем у ядерного оружия. Естественно, запускается новый проект, полное научное обеспечение которого ложится на плечи Игоря Курчатова.
И вновь Курчатов выйдет триумфатором. На сей раз глобального масштаба. Только Сталину не суждено будет стать свидетелем этого триумфа. Через четыре месяца и одну неделю после его смерти на Семипалатинском полигоне произойдет первое в мире испытание водородной бомбы. Правда, в отличие от 29 августа 1949 года на руках у научного руководителя Курчатова будет специальное постановление высшего органа исполнительной и распорядительной власти, скрепленное подписью главы советского правительства Г.М. Маленкова.
С именем Курчатова связано и создание атомного подводного флота. Первой ласточкой стал атомный реактор для подводной лодки «Ленинский Комсомол». С 1958 года эта лодка – составная часть Северного морского флота. Этот реактор по ряду позиций превосходил мировые аналоги.
То же самое можно сказать о термоядерной бомбе «Царь-бомба». Основная разработка здесь была осуществлена при жизни Игоря Васильевича. Правда, он не доживет до ее испытания в 1961 году. У СССР появилась термоядерная бомба с неведомой ранее в мировой практике мощностью.
При этом масштабную причастность к глобальной военно-технической революции демонстрировал человек, который выдвигал лозунг «Пусть атом будет рабочим, а не солдатом!». Реализуя этот лозунг, Игорь Васильевич по двум позициям опять оказался впереди планеты всей.
В разгар лета 1954 года начало вносить реальный вклад в обеспечение энергетической безопасности СССР его детище: опытно-промышленная атомная электростанция, расположенная в подмосковном городе Обнинске. А в 1959 году будет закончено строительство первого атомного ледокола «Ленин».
Если первая позиция связана с Лабораторией № 2, то вторая – с Институтом атомной энергии АН СССР. Объяснение тому предельно простое. В 1955 году произойдет смена вывески, и руководитель лаборатории станет директором института. Директор института уйдет из жизни 7 февраля 1960 года.
Судьба отвела трижды Герою Социалистического Труда, академику Академии наук СССР Игорю Васильевичу Курчатову 57 лет. Он достойно их прожил, навсегда оставшись в благодарной памяти потомков.
