Бумажный носитель. История науки и техники как актуальное «домашнее задание» для политиков

В очередном выпуске «Бумажного носителя» представлены три книги, которые могут быть объединены по следующему признаку: история науки и техники как актуальное «домашнее задание» для современных политиков.

Батурин Ю.М. От Интернета до виртуальной Земли и метавселенной (краткая история информационных технологий на критическом рубеже). – Москва: ИИЕТ РАН – Саратов: ООО «Амирит», 2022. – 230 с. 21,3х15,3 см. Тираж 300 экз.

По моим собственным ощущениям, – впрочем, подкрепляемым некоторой статистикой, собранной с помощью инструментов анализа больших данных, – термин «искусственный интеллект» (ИИ, AI) все отчетливее уступает по частоте употребления другому, хотя и связанному с ним, – «нейронные сети» (нейросети). Книга доктора юридических наук, члена-корреспондента РАН, летчика-космонавта РФ Юрия Батурина – как раз о нейрореальности, данной (или искусственно загруженной!) в наш мозг. Судите сами, вот названия некоторых из глав и параграфов:

«Почему мы всегда оказываемся не в том будущем», «Интернет начался со страха», «Дактилоскопия» мозга», «Ментальная автономия», «Когнитивная свобода и пределы «Я», «Человек в гуще схватки IT мы IT», «Нейроинформационное оружие»… Содержание соответствует заявленному оглавлению. Вот, например, такое…

Речь идет о технологии получения так называемых нейродоказательств, например, при рассмотрении дел в суде. То есть доказательств, добытых непосредственно из мозга человека. И это не фантазии и не страшилки: «Уже сегодня нейродоказательства принимаются и рассматриваются в судах зарубежных стран». Буквально – дактилоскопия мозга… «Нейроинформационные системы потребуют тщательного продумывания, этического анализа и строгого правового регулирования еще до начала экспериментальной стадии, на этапе проектирования. В про­тивном случае есть риск создания искалеченных подопыт­ных человеческих организмов», – справедливо отмечает автор.

Но зададимся вопросом: кто будет заниматься этим «тщательным продумыванием»? – Как раз те люди, эксперты, которые родились, выросли, получили образование в эпоху нейрореальности. Вся надежда – на нейролуддитов: они могут стать одной из конкурирующих элит общества. Или по крайней мере мощной субкультурой ментального сопротивления. Причем нейролуддитом может стать буквально каждый из нас.

«…Теперь придется сознательно заставлять себя забывать. Естественно предположить, что человек начнет эволюционировать в сторону уменьшения ­пределов личного мира, пытаясь научиться забывать, выключать и включать свою память или создавать ложную, вырабаты­вать в себе способность ментально блокировать внешние вторжения, создать в своем мозге закрытую зону, в которой и концентрировать (прятать) свою личность. Как это скажет­ся и на самом человеке, и на его взаимодействии со своей «спрятанной личностью», и его творческом потенциале, и его когнитивной свободе, пока никто не знает.

Несомненно, будут развиваться нейроинформационные технологии, которые ставят помехи для вторжения в мен­тальную сферу так же, как сейчас у любого водителя в авто­машине имеется компактная аппаратура, предупреждающая о камерах на дороге и радарах. Но подобные защитные средства сами неминуемо будут осуществлять вторжение в защи­щаемый мозг. Как вносимые в мозг помехи с целью защиты личного пространства отразятся на умственных способно­стях человека и его сознании? Не приведут ли постоянные сражения в мозге между «щитом» и «мечом» к постепенной деградации человека? Вопросов больше, чем ответов».

Как бы там ни было, индивидуальный мозг уже сейчас не может считаться защитой личности человека.

Такого рода интригующих сюжетов в книге достаточно. Но не случайно в выходных данных издания указано: «Представлено кафедрой компьютерного права и информационной безопасности и рекомендовано Ученым советом Высшей школы государственного аудита МГУ им. М.В. Ломоносова в качестве учебного пособия». И это касается не только студентов. Так, короткую главу «Мифология «Цифрового поворота» следовало бы изучать (и принимать к исполнению) и в НИУ ВШЭ, и в РАНХиГС, и в Плехановском – везде, где готовят управленцев. Возможно, по прочтении будущие менеджеры поняли, что единственная, по сути, функция, которую они должны выполнять – обеспечивать соединение денотата (объекта) и его знака. В частности, это относится к специалистам, осуществляющим управление таким «фрактальным» объектом, как наука. Юрий Батурин поясняет это на примере управления автомобилем:

Когнитивная независимость.  Изображение сгенерировано нейросетью Kandinsky 2.1

Но почему все-таки «Мифология «Цифрового поворота»? Термин digitalization предложил ученый из Массачусетского технологического университета Николас Негропонте в 1995 году. «Однажды некий безвестный переводчик на русский язык взял, как ему каза­лось, самое распространенное значение слова digit – «циф­ра». И совершил грубейшую ошибку. В двоичной системе счисления, используемой в ряде компьютеров, «0» и «1» – вовсе не цифры, а числа. В середине XX века было изобретено «числовое программное управление» (ЧПУ) для управления станками с помощью программы, записанной на перфолен­те (Computer Numerical Control)… И те, кто учился в совет­ской школе, которая была основательнее нынешней, помнят, как пропагандировали в газетах станки с ЧПУ на произ­водстве. С числовым, а не с цифровым. А применительно к Digital Turn самым правильным был перевод «Знаковый поворот» (digit – «знак»)».

Книгу можно прочитать по-разному. Сам автор, Юрий Михайлович Батурин, свою цель определяет так: «Предлагаемая читателю книга – попытка вкратце изло­жить весьма красивую историю о том, как родилось поня­тие «информация», о том, как появилась и развивалась те­ория информации, какой научной глубины она достигла и как вдруг все теоретически описанные характеристики информации начали быстро приобретать свои технические реализации».

Я бы определил ее как предисловие к более развернутому (в будущем) комментированному списку угроз и «плюшек» информационных технологий. В любом случае уже и в существующем виде – это чрезвычайно интересное и полезное для понимания того, в каком мире мы живем, чтение.

Булюбаш Б.В. Джоуль и другие. – М.: Товарищество научных изданий RVR/ 2023. – 113 с. 22,3х15 см. Тираж 500 экз.

«Джеймс Прескотт Джоуль – английский физик-экспериментатор викторианской эпохи, один из авторов закона сохранения энергии. «Джоуль и другие» – первая биографическая книга на русском языке, рассказывающая о его жизни и о сделанных им научных открытиях. В книге семь глав, в том числе: «Силы» и энергия: Фарадей против Джоуля», «Джоуль и Уильям Томсон»; «Джоуль и научное сообщество». Отдельные главы представляют собой практически законченные тексты, и поэтому их можно читать в лю­бой последовательности».

Издательская аннотация книги кандидата физико-математических наук, преподавателя Нижегородского государственного технического университета им. Р.Е. Алексеева, историка науки Бориса Булюбаша дает почти исчерпывающее формальное описание. Почти… Добавим к нему названия оставшихся четырех глав: «Джоуль и электрическая эйфория», «Джоуль и Ленц», «Джоуль, Майер и другие: спор длиною в полтора десятилетия», «Джоуль: физик vs пивовар».

«Джоуль» – имя нарицательное, единица измерения энергии. Многие из читателей, конечно, помнят из школьного курса физики закон теплового действия тока – закон Джоуля–Ленца: Q = I2Rt. Именно Джоуль, молодой человек из Манчестера, экспериментально установил его: в 1840 году он представил 18-страничную статью «О производстве теплоты вольтаическим электричеством» (опубликована в 1841 году). В 1842 году Эмилий Христианович Ленц, академик Академии наук в Санкт-Петербурге, публикует свою 70-страничную статью «О законе выделения тепла в гальваническом токе». Результаты обоих совпали.

Автор представляет своего героя тоже энергично:

«Внешне Джоуль ничем не напоминал человека с железной энергией. Как вспоминает его биограф Рейнольдс, ростом Джоуль был ниже среднего, был слегка полноват, а его походка и движения рук отличались некоторой нервозностью. Рейнольдс вспоминает «красивую голову» и лицо, на котором запечатлелись дли­тельные напряженные размышления.

При наличии двух работ (в пивоварне своего отца и библиотекарем в Манчестерском литературном и философском обществе, «Lit&Phil». – А.В.) ни о каком хобби Джоуля гово­рить не приходится… Любовь к «поэзии чепухи» вполне уживалась с консервативностью Джоуля. Он, к примеру, был активным противником метрической системы. В то же время, по-видимому, именно здоровый консерватизм удержал Джоуля от некоторых гипотез, ко­торым была суждена короткая жизнь... изучая свойства метеоров он – в отличие от Уильяма Томсона и Роберта Майера – не соблазнился гипотезой о том, что источником энергии Солнца яв­ляются столкновения метеоров с его поверхностью.

Одна из посвященных Джоулю биографических статей на­зывается «James Joule as Devotee». Devotee – по-русски «подвиж­ник»... В следующем за Джоулем поколении таких подвижников уже не было. Наука окончательно стала профессией».

Этот молодой человек – самоучка, кстати, так и не получивший высшего образования, что не помешало ему быть выбранным в самое престижное научное учреждение мира – Лондонское королевское общество, – начинал свои исследования в прекрасно оборудованной лаборатории в пивоварне, в очень интересное время. Я бы сказал, блаженное время физиков и физики. Тотальное торжество ньютоновской механики и теории теплорода. «Судя по всему, категорического запрета вечного движения в сознании большинства физиков, современников Джоуля, не существовало».

Поразительно, но Джеймс Джоуль мог невооруженным глазом различить 1/20 миллиметрового деления шкалы термометра. А термометры ему изготавливал мастер Дж.Б. Дансер по специальной технологии. В итоге точность измерений температуры в опытах Джоуля достигала 0,005 градуса!

Экспериментатор он был от Бога. Борис Булюбаш приводит такой факт: «На себе и на друзьях Джеймс изучает интен­сивность разряда лейденской банки и примитивных электриче­ских машин. А силу тока от вольтовой батареи определяет по ре­акции девочки-служанки (!). Объект исследования сообщал о своих ощущениях (от опыта к опыту напряжение росло) – в итоге де­вочка потеряла на короткое время сознание. Однажды научным инструментом стало ружье отца: Джоуль изучал с его помощью распространение звука в горах».

Именно Джоуля следует считать «убийцей» теплорода – гипотетической субстанции теплоты. «В статье 1843 г. Джоуль впервые высказался в отношении природы теплоты: «Если мы рассматриваем теплоту не как суб­станцию, но как состояние вибраций, то, кажется, нет причины, почему бы ей не возникать в результате простого механического воздействия».

На этом заканчивается история закона Джоуля–Ленца и на­чинается другая – история измерений механического эквивален­та теплоты, ставшая для Джоуля историей успеха. И закон Джоу­ля–Ленца, и механический эквивалент теплоты стали сильными аргументами в истории признания идеи сохранения энергии».

И в установлении закона сохранения энергии у Джоуля тоже был конкурент – немецкий врач Роберт Майер (1814–1878). В 1842 году он опубликовал шестистраничную заметку «Замечания о силах неживой природы». Этот текст остался единственной статьей Майера в научном журнале. Лаконичный язык изложения, который выбрал Борис Булюбаш, делает занимательным даже для непрофессионала тонкие перипетии приоритетного спора между двумя этими выдающимися научными фигурами XIX века.

Еще несколько слов о книге Бориса Булюбаша как таковой. Библиография к каждой главе – это удобно. Источниковая база в подавляющем большинстве представлена первоизданиями, библиографическими редкостями. Причем не только на русском языке, но и на языке первоисточника – немецком, английском, французском. О качестве книги «Джоуль и другие» говорит и тот факт, что один из самых авторитетных физических журналов мира, «Успехи физических наук» (том 193, № 5, май 2023 г.), опубликовал сообщение о ней.

Жуков С.А., Моисеев И.М. Космонавтика: Предложено выжить! Эпизоды реформы космической отрасли 1991–1993 годов / Под ред. С.В. Кричевского. – М.: ЛЕНАНД, 2023. – 200 с.: ил. 21,5х15 см. Тираж не указан.

«Книга адресована не только специалистам, но и широкой общественности, которая хочет знать причины взрывов ракет, короткого срока жизни отечественных спутников и недостаточной конкурентоспособности наших предприятий на мировом рынке».

Кто же этого не хочет знать!

Книга кандидата технических наук, космонавта-испытателя, президента Московского космического клуба (МКК) Сергея Жукова и руководителя Института космической политики и научного руководителя МКК Ивана Моисеева как раз про фундаментальные (юридического характера) причины всего перечисленного выше. «Книга посвящена ключевым событиям реформирования отечественной космонавтики в переломный период российской истории (1991–1993). Речь идет о создании Российского космического агентства и первого отечественного Закона о космической деятельности. Дальнейшие события подтвердили правильность выбранного пути отраслевой реформы, а также выявили незавершенность пред­принятых усилий. Показана важная роль институтов гражданского общества, прежде всего Московского космического клуба – основанного в 1990 году междисциплинарного объединения специалистов в области космической деятельности, стремящихся содействовать развитию отечественной и мировой космонавтики».

По форме – это перекличка двух наиболее активных участников этого законодательного процесса. Перекличка, основанная на личных дневниковых записях, воспоминаниях, но в еще большей степени – на спасенных из Белого дома осенью 1993 года авторами документах: «Заметки и документы накапливались нами в моменты собы­тий или по горячим следам. Позже они были дополнены высказываниями и интервью десятков людей, активных участников кос­мической реформы. Многие из документов публикуются впервые». Уточним, таблица, включающая названия 54 документов, приводится в приложении. Сами документы публикуются на сайте книги, в бумажную версию вошла лишь малая часть из них.

(В этот диалог иногда вклиниваются, на вполне законных основаниях, комментарии еще одного непосредственного участника того процесса, космонавта-испытателя, редактора книги Сергея Кричевского.)

«Авторы затрудняются в определении жанра произведения. Для нас тот период – время наивысшего напряжения сил в са­мом работоспособном возрасте. Воспоминания окрашены эмо­циями, сохранить академическую отстраненность не удается». И хорошо, что не удается! В итоге продукт – это не просто «скучное», хронологически документированное перечисление этапов создания законодательной базы отечественной космонавтики; авторам удается передать то, что называется аромат эпохи. Я предоставляю потенциальным читателям самим погрузиться в часто эмоциональные, ироничные, грустные описания этих этапов, представленных в книге. Кратко остановлюсь только на наиболее зацепившей меня фактуре.

Иван Моисеев, один из разработчиков закона РФ «Об основах регулирования космической деятельности», вспоминает (конец 1992 года): «Самое большое неприятие вызвала норма, предложенная мной:

«В Российской Федерации запрещаются:

– опытно-конструкторские работы по созданию средств воен­ной техники и вооружений, предназначенных для поражения объектов в космосе или из космоса».

Норма вызывала возражения даже внутри ВТК (Временный трудовой коллектив, разработчики закона. – А.В.), половина его была против, но мне удалось убедить Владимира Постышева и Комитет по обороне Верховного совета. Резко против, причем ставя вопрос на первое место, выступали Минобороны и РАН (Российская академия наук. – А.В.). Озвучивали они аргументацию в основном патриотически-идеологического характера, но в основе лежали явно праг­матические соображения – и те и другие имели заказы по соответствующей тематике…

Отсутствие стратегического видения болезнен­но отразилось на космонавтике. Это привело к уничтожению почти готовой «лунной» ракеты сверхтяжелого класса Н-1, час­тично из-за этого проект ТКС «Энергия–Буран» обернулся не­удачей. Транспортную систему, стоящую неимоверных денег, создали, а разработка полезных нагрузок для нее оказалась за горизонтом планирования и вне достаточного финансирования. (Общие затраты по теме «Буран» в ценах 1989 года по состоянию на 1 января 1989 года составили 14,5 млрд рублей. Это более чем в два раза больше, чем затраты 1989 года на всю космическую деятельность...»

В сухом остатке. Книга «Космонавтика: Предложено выжить!» для меня лично – замечательный документальный пример того, как несколько экспертов, обладающих минимальными полномочиями, необходимой квалификацией и достаточным уровнем энтузиазма (заинтересованность + ответственность), могут создать концептуальный документ уровня федерального закона. Кстати, Совет по космосу при президенте РФ, который предлагали авторы еще в 1992 году для выработки космической политики, не создан до сих пор. n

Читал и рассматривал книги Андрей Ваганов