Ученые для внутреннего пользования

Название форума молодых ученых государств – участников СНГ «Наука без границ» сегодня звучит как воспоминания о прошлом. Фото с сайта www.minobrnauki.gov.ru

Расширение международной кооперации в различных формах – характерная черта современной науки. Благодаря ему облегчается доступ к знаниям и технологиям, разделяются финансовые затраты и становится проще решать междисциплинарные задачи. Международное взаимодействие повышает «видимость» результатов исследований и цитируемость научных статей. Более того, эконометрические исследования показывают, что интегрированность в мировую науку коррелирует с более высокими темпами развития не только науки, но и экономическим ростом.

Уроки мирового опыта

В России международное научное сотрудничество стало постепенно сворачиваться после введения в 2014 году первого пакета санкций. Это выразилось в том числе в пятипроцентном сокращении за последующие семь лет доли статей, публикуемых в международном соавторстве, в общем числе российских публикаций. Вместе с тем в отдельных организациях и вузах международная кооперация динамично развивалась, особенно в тех, которые участвовали в программах дополнительного бюджетного финансирования (например, вузы – участники «Проекта 5–100»).

В 2022-м обстановка резко изменилась. Зарубежные страны и организации – основные партнеры российских вузов ввели санкции против РФ и потому оказались в списке недружественных стран. Было свернуто сотрудничество даже на объектах меганауки, в том числе в Европейском центре ядерных исследований (ЦЕРН) в Женеве. Зарубежные ученые стали уезжать из нашей страны, возникли сложности с участием в международных конференциях российских ученых, в стажировках. В целом условия для международной научной мобильности серьезно ухудшились. Поэтому вопрос, с кем теперь развивать научные связи и каким образом это можно делать, остро стоит на повестке.

Формы международной научной кооперации многообразны. К ним относятся софинансирование фундаментальных исследований или исследования на доконкурентных стадиях, совместное определение приоритетов научного развития, стажировки для ученых и студентов, трансфер технологий и разработка технологических стандартов, софинансирование совместных исследовательских программ, создание совместных лабораторий, софинансирование постдокторских позиций, совместные публикации. Международная кооперация во многом опирается на мобильность исследователей, а опыт работы за рубежом становится карьерным преимуществом ученого.

Мобильность может приводить и к утечке умов, однако если связи между учеными-эмигрантами и их родными странами устойчивы, то это потенциально облегчает передачу знаний в обратном направлении. Поэтому страны, преимущественно с переходными экономиками, стали шире применять меры по развитию кооперации с уехавшими и привлечению их в страну (репатриации).

Здесь наиболее обширен и успешен опыт Китая. Там есть как краткосрочные, так и долгосрочные инициативы, а также поддерживаются неформальные взаимодействия с диаспорой. Наибольшую известность получили китайские программы, нацеленные на возвращение ученых из-за рубежа. Такие, например, как «Тысяча талантов», «Тысяча молодых талантов» (для привлечения ученых в возрасте до 40 лет) и т.п. Эти программы щедро финансируются, а репатрианты получают определенный стартовый капитал на развертывание исследований.

По экспертным оценкам, благодаря данным программам в Китай вернулись многие уехавшие специалисты, что способствовало экономическому росту (Xiang B. Emigration Trends and Policies in China: Movement of the Wealthy and Highly Skilled. Migration Policy Institute: Washington, DC. 2016).

Необходимо, однако, отметить, что исследования действенности политик государств по привлечению уехавших неоднозначны. К основным факторам, влияющим на решение вернуться, относятся степень удовлетворенности работой (Torrisi B., Pernagallo G. Investigating the relationship between job satisfaction and academic brain drain: the Italian case // Scientometrics. 2020. N. 124. Pp. 925–952), а также финансовые и семейные обстоятельства (Azoulay P., Ganguli I., Zivin J.G. The mobility of elite life scientists: Professional and personal determinants // Research Policy. 2017. N. 46 (3). Pp. 573–590), а не меры государственной политики как таковые.

Примечательны и меры Китая по развитию неформальных взаимодействий с сетями научной диаспоры за счет формирования и поддержания китайскими университетами сообществ бывших выпускников. Основа взаимоотношений и их стартовый этап – вовлечение диаспоры в обсуждение проблем университета для формирования нового видения его развития.

Важным с точки зрения анализа ситуации в России представляется опыт Ирана. Эта страна также успешно взаимодействует с научной диаспорой, находясь при этом более 40 лет под санкциями. Санкции в отношении иранских университетов схожи с теми, которые теперь действуют в отношении России. Для иранских исследователей ограничен доступ к научной информации, покупке оборудования и реагентов, участию в международных конференциях и стажировках. В ряде изданий действует запрет принимать статьи от иранских авторов.

Для Ирана характерна непрекращающаяся утечка умов. Но благодаря ей образовались научные диаспоры в разных странах, с которыми оставшиеся поддерживают профессиональные связи. Доля иранских статей в международном соавторстве постоянно растет, равно как и их цитирование. США – страна, которая ввела основные санкции, – стали главным научным партнером Ирана (Sadeh S., Mirramezani M., Azadi P. The Scientific Output of Iran: Quantity, Quality and Corruption. Stanford Iran 2040 Project. February 2019). Дело в том, что именно в США сформировалась самая многочисленная иранская научная диаспора.

Международные связи российских ученых: топ-5 партнеров по доле статей в соавторстве, 2021/2011, база данных Scopus, %. Источник: составлено по данным из Gaind N., Abbott A., Witze A., Gibney E., Tollefson J., Irwin A., Van Noorden R.  Seven ways the war in Ukraine is changing global science // Nature. 2022. N. 607. Pp. 440–443

В целом Россия не является главным партнером ни для одной из стран с наибольшим числом публикаций. Но именно они – ключевые партнеры российских ученых (речь в первую очередь идет о США, Германии, Китае, Великобритании и Франции). При этом сотрудничество с США, Германией и Францией за последнее десятилетие сократилось, а с Китаем существенно выросло (см. диаграмму). Однако для Китая Россия находится лишь на 20-м месте по масштабам (и потому – по значимости) кооперации.

Отношения с представителями научной диаспоры в России не так просты. Так, отмечалось преобладание в научно-образовательной среде негативного восприятия интернационализации над позитивным (Lanko D. Fear of Brain Drain: Russian Academic Community on Internationalization of Education // Journal of Studies in International Education. July 2021). Это может быть связано с недофинансированием научных исследований. Из-за этого у некоторых преподавателей и научных сотрудников интернационализация, и особенно привлечение в страну уехавших ученых, ассоциировались с неэффективным расходованием средств. Этот общий тип настроений мог сказаться на карьерных перспективах вернувшихся исследователей.

Если исключить привлечение «звезд» на эксклюзивных условиях, то остальные репатрианты могут оказаться в России в менее выигрышной карьерной позиции по сравнению с теми, кто никуда не уезжал. Этим ситуация отличается от того, что мы наблюдаем в других странах. Так, например, среди вернувшихся в Россию ученых в возрасте 40–49 лет доля имеющих постоянный контракт оказалась ниже, чем среди немобильных исследователей (Волкова Г.Л. Является ли опыт международной мобильности карьерным преимуществом? Пример российских ученых // Высшее образование в России. 2021. Т. 30. № 2. С. 71–82).

При этом следует отметить, что эффекты государственной политики по привлечению в страну ведущих мировых ученых (в частности, на примере программы мегагрантов) проявляются не в росте притока репатриантов, а в том, что реализация программ не повлекла за собой массированного оттока ученых из страны. Как достижение расценивается то, что только около 2% участников программы мегагрантов эмигрировали из России на постоянной основе (Еркина Д., Малахов В., Юревич М. Программа мегагрантов: импульс международной мобильности или канал «утечки умов» // Социология науки и технологий. 2022. Т. 13. № 1. С. 81–96).

Репатриацию, как подтвердили исследования, могут, как и в других странах, стимулировать возможности карьерного роста, ожидания высокой заработной платы, а также семейные причины (Шагалкина М.В., Телов В.В., Латуха М.О., Панибратов А.Ю. Решение репатриантов о возвращении в Россию: определяющие факторы // Российский журнал менеджмента. 2021. № 19 (1). С. 97–116).

Факторы выталкивания

После 24 февраля 2022 года большинство институциональных связей России в области международного научного сотрудничества распалось, а утечка умов вошла в число топ-вопросов, к которым привлечено общественное внимание. Стали уезжать сильные ученые, получившие контракты и гранты за рубежом. Помимо этого, страну покидают приглашенные иностранные ученые, что особенно заметно в вузах, а также ведущие ученые-соотечественники.

Источник: Приложение 10 к Пояснительной записке к Проекту Федерального бюджета на 2023–2025 годы, расчеты автора

Помимо внешних причин, ситуация усугубляется финансовыми ограничениями. В проекте федерального бюджета на 2023–2025 годы при общем росте ассигнований на исследования и разработки по сравнению с прошлогодними бюджетными планами (на 2022–2024 годы) максимум расходов придется на 2023 год с последующим сокращением ассигнований (табл. 1).

Расходы на фундаментальные исследования сократятся по сравнению с прежними планами и, соответственно, снизится их доля в суммарных расходах на НИОКР (в 2023–2024 годы она упадет до 45–46% при ранее планировавшихся 53–54%). Таким образом, внутренних источников может быть недостаточно для компенсации внешних ограничений.

С кем сотрудничать и что делать

В этих условиях неизбежна большая ориентация сотрудничества на «дружественные» страны, в первую очередь – Китай, Индию, Беларусь. Пока на их долю в совокупности приходится менее 20% суммарного числа международных публикаций российских ученых. Возможно также расширение кооперации на страны Африки и Латинской Америки. Однако взаимодействия с этими странами в какой-то мере детерминированы сложившейся ситуацией и могут оказаться неравноправными и недостаточно продуктивными.

Действительно, среди пяти стран мира, на которые приходится почти 3/4 мировых расходов на науку, только Китай относится к «дружественным» (табл. 2). При этом в Китае расходы на одного исследователя с учетом большой их численности существенно ниже, чем в США и странах Евросоюза.

Источники: Global Research and Development Expenditures: Fact Sheet Updated September 27, 2021. Congressional Research Service, R44283; Индикаторы науки: 2022. Статистический сборник. – М.: НИУ ВШЭ, 2022. С. 342–344; 360–362.

В условиях политических, санкционных и финансовых ограничений имеет смысл сделать акцент на гибких и нефинансовых связях. Финансовые отношения могут оказаться под пристальным вниманием как с зарубежной, так и с российской стороны. В этом контексте перспективным будет формирование зеркальных лабораторий на новых принципах работы, а также работа с зарубежными учеными и диаспорой на индивидуальной основе, в том числе в рамках журнальной политики.

«Зеркальные» лаборатории представляют собой пример успешных практик. Они появились в начале 2000-х в ряде столичных и региональных вузов. Под зеркальной понимается лаборатория, которая создается в России по аналогии с уже действующей зарубежной лабораторией. У такой формы сотрудничества есть ряд важных для сегодняшней ситуации преимуществ, включая облегченный доступ к приборам и реактивам. Важно и то, что зеркальные лаборатории были эффективной формой привлечения молодежи в науку.

До настоящего времени «зеркальность» лабораторий проявлялась по двум параметрам: тематическому и инструментальному (сходное оборудование для исследований). Теперь обеспечить зеркальность оборудования будет сложно, а вот тематическая синхронизация достижима при важности доступа российских исследователей к научному оборудованию партнеров.

Пересматриваемая сейчас журнальная политика может строиться с учетом необходимости поддержания международных связей. Для этого стоило бы привлекать иностранных ученых в редколлегии и редакционные советы журналов, а также в качестве рецензентов и авторов. Важно то, что есть намерение развивать журналы открытого доступа, а также переводить тексты статей на английский язык, чтобы российские результаты стали более широко известны. Правда, побочным позитивным эффектом перехода к открытому доступу может стать рост требований к качеству исходных научных данных (Дежина И. Национальные особенности пути к открытой науке // НГ-наука. 08.02.2022). И таким образом, открытый доступ – это еще и стимул к росту научной добросовестности, которая в России стала снижаться в результате публикационной гонки последних лет.

Наконец, в качестве финансового инструмента резонно продолжение программы мегагрантов, вероятно, с изменившимся составом партнеров. На государственном уровне уже принято решение сместить акценты на ведущих ученых из числа наших соотечественников, готовых вернуться в Россию из стран, не входящих в перечень «недружественных». При этом по итогам последнего конкурса мегагрантов, завершившегося в июне 2022 года, среди 30 победителей много представителей научной диаспоры и зарубежных ученых, в том числе из стран ЕС. Это дает возможность сотрудничать и с отдельными представителями «недружественных» стран.

Выводы

Хорошо известно, что в современном мире науку невозможно развивать в изоляции и наиболее продуктивно сотрудничество с равными партнерами или с теми, с кем есть взаимодополняющая экспертиза. Однако российская наука и все ее акторы, включая вузы, оказались в растущей изоляции. Пока ситуация развивается по негативному сценарию, и все больше ранее действовавших программ и проектов сотрудничества переходят от статуса временной приостановки к полному закрытию. Рамки сужаются по выбору как партнеров, так и форм сотрудничества. Поэтому поиск путей продолжения международной научной кооперации, которая строилась бы на равноправной основе, представляет собой нетривиальную задачу.

Определенная степень подготовленности к новой ситуации в вузах была: после первых санкций 2014 года, которые еще непосредственно не затрагивали сферу науки, началась постепенная переориентация вузов на Восток, преимущественно на страны с быстро развивающейся наукой. Выросло сотрудничество с Китаем, а также рядом стран Ближнего Востока.

Однако важно находить способы обмена научной информацией и формы гибкого нефинансового сотрудничества со странами, которые традиционно были основными научными партнерами. В среднесрочной перспективе такое поддержание контактов может быть преимущественно на индивидуальной основе, и руководству вузов и научных организаций стоит поощрять неформальное общение, не нарушающее норм российского и зарубежного регулирования. При этом именно взаимодействия с представителями русскоязычной научной диаспоры дают шанс выйти за рамки «дружественных» стран, а перевод их в статус нефинансовых может быть лучше встречен в вузовской среде с учетом скептического отношения к программам привлечения репатриантов.

Такая форма сотрудничества, как зеркальные лаборатории, может облегчить доступ к современным научным приборам и оборудованию. Сейчас в науке растут сложности его закупки и обновления. Прежние каналы поставок закрылись, а федеральный проект «Развитие отечественного приборостроения гражданского назначения» (разработанный в соответствии с указанием президента Российской Федерации от 10.02.2022 № Пр-290) не сможет быстро удовлетворить потребности науки. Зеркальные лаборатории могут формироваться, исходя из сходства тематических интересов, при обеспечении возможности российским исследователям работать на зарубежном оборудовании.

Важно принимать во внимание сложность современной политической ситуации. Есть не только официальные санкционные и законодательные ограничения, но и ограничения психологического и идеологического характера со стороны зарубежных ученых и представителей диаспоры. Поэтому подходы российских научных организаций и вузов к сотрудничеству будут неизбежно становиться более избирательными, а само сотрудничество – точечным и гибким.