Александр Неклесса
Реплику корабля Магелана, на котором он совершил кругосветное путешествие, сегодня можно рассматривать как символ имперской организации мира. Фото Reuters
Историю можно мыслить ее трансформациями, то есть как сегментированную транзитами пространственно-временную связность. Мироустройство Современности (эпохи Большого Модерна) движется к новому планетарному ансамблю социальных и культурных взаимодействий, определяемому сегодня как Постсовременность. Этот модус бытия образует динамичное пространство, где резко возрастает витальность системы, умножая богатство планетарных акций и коммуникаций. Ступенчатый путь истории – три поколения глобальной организации Ойкумены: ее эволюция от имперской колонизации планеты через деколонизацию и всемирное объединение наций к некоему гипотетичному состоянию: обществу постколониальной номадичности с акцентом на персональный суверенитет.
Что есть история?
Мир сложен, динамичен и упорядочен. В русле Большой Истории физический космос и антропологическая вселенная перманентно изменяются, демонстрируя движение, развитие, это процесс умножения видового разнообразия и попыток коэволюции. Цивилизация – «ремонтная мастерская» антропологического космоса, она производит и реставрирует предзаданную гармонию, руководствуясь не одним опытом, но хранящимся в душах императивом. Периодизация истории, формула ее динамичного естества связана с преодолением человечеством природных ограничений и социальных препон, сменой мировидения, пересдачей карт жизни и освоением обретаемой инакости.
Человечество – диссипативная структура, то есть открытая, сложная, нелинейная система. Сегодня Ойкумена переживает постколониальный транзит – от природной и социальной закабаленности («колониальности») к иному качеству бытия: эмансипации и индивидуации, обнаруживая и осваивая собственную уникальность. Постсовременный модус образует эволюционное пространство, где резко повышается энергийность системы, умножая богатство глобальных взаимодействий. «Вдали от равновесия когерентность поведения молекул в огромной степени возрастает. В равновесии молекула «видит» только своих непосредственных соседей и «общается» только с ними. Вдали же от равновесия каждая часть системы «видит» всю систему целиком. Можно сказать, что в равновесии материя слепа, а вне равновесия прозревает» (Илья Пригожин).
Транзит совершается, когда на стыке диахронных плит истории проявляется динамическая природа социума, происходит хаотизация прежней и становление новой его организации. Усвоение и освоение новизны – своего рода rite of passage человечества, это сложное, гибридное состояние, фокусируемое странным аттрактором, Цель – высокоадаптивная организация социума, его устойчивое (самоподдерживающееся) развитие, то есть способность успешно справляться с катастрофами, рекуррентностями, застоем, отводя или преодолевая химеричные состояния истории – ее «темные века».
Ситуации и процессы, возникающие в русле цивилизационного транзита, отличны от развивающихся в контексте сформировавшихся укладов. Ускоряются процессы, усложняются ситуации, в событиях нарастают признаки турбулентности, что, в свою очередь, требует корректировки методов и подходов, используемых в социальных штудиях, расширяя дисциплинарную рамку «окна Овертона», легитимизируя сопредельные «ультра-» и «инфра-» поля изучаемой феноменологии. Введенные в оборот неклассические подходы порождают новую объемность исторического и социального знания, доказывая его текущую состоятельность и прогностическую эффективность.
Колониальные империи
Ойкумена – эволюционирующий организм, это комплексная система, в своем развитии переживающая транзиты в ментальной и материальной сферах. Ее актуальный формат складывается в конкурентной среде при столкновении ценностей, принципов и моделей взаимодействия многих стран и народов. История нашего времени – переход от колонизации территорий к деколонизации народов и суверенизации индивида. Это также изживание приходящих из прошлого фрактальных волн: ушибов от столкновения эпох и провалов человечества в «щели» истории.
Три фазы глобализации – путь от (1) имперской организации мира к становлению (2) системы объединенных наций и (3) универсализации прав человека, обретению людьми персонального суверенитета. Доминантные характеристики процесса: политическое развитие – экономический рост – социокультурный переворот. Пространственная же экспансия цивилизаций несет в себе две коннотации освоения планеты – колонизация и колониализм: хозяйственное обустройство территорий, их социокультурная культивация vs политическое господство и экономическая эксплуатация.
Первая модель планетарной организации – имперская глобализация. Существуют два типа империй: сухопутные (континентальные, региональные) и морские (океанические, распределенные). Сухопутные известны с древних времен, на заре же Нового времени, в конце XV – начале XVI века поступательная энергия, развитая Реконкистой, явилась импульсом к глобальной европейской экспансии – эпохе «великих географических открытий». Колонизация на данном этапе реализует себя как обретение господства (доминантного суверенитета) над заморскими территориями, странами, народами с претензией на универсальное пространственное развитие «империй в водных просторах».
Глобализация театра имперских действий отразилась в амбициозных попытках регулирования мироустройства – международно-правовом оформлении раздела планеты: от эскизных решений Николая V и Александра VI до подписания межгосударственных договоров между главными морскими державами того времени – Испанией и Португалией. Так, 3 мая 1493 года, вскоре после окончания Реконкисты и успешной экспедиции Христофора Колумба, папа Римский Александр VI проводит меридиональную линию на карте в 100 лигах на запад от островов Зеленого мыса, разделив таким образом испанскую и португальскую зоны интересов. Идея подобного разграничения в несколько скорректированном виде была странами принята, и 7 июня 1494 года подписан Тордесильясский договор, согласно которому линия проходила в 370 лигах к западу от Азорских островов и островов Зеленого мыса.
Между 20 сентября 1519 года и 6 сентября 1522 года Магеллан совершает кругосветное плавание, и в 1529 году страны заключают также Сарагосский договор, по которому демаркационная линия прочертила также другую сторону планеты – примерно в 300 лигах к востоку от Молуккских островов в западной части Тихого океана. В результате Испания получила право на колонизацию практически всей Америки за исключением Бразилии и большей часть Океании, а Португалия – Африки и Азии. Вскоре в процесс активного освоения планеты включаются другие акторы, возникают английская, голландская, французская Ост-Индские компании, колониальная палитра становится все более пестрой (действие же глобальных разграничений денонсируется актом, подписанным в Сан-Ильдефонсо в 1777 году).
Окончательное оформление прописей и регламентов имперской колониальной экспансии, в частности введение принципа «эффективной оккупации», было осуществлено на Берлинской конференции 14 стран в 1884–1885 годах. Вскоре, однако же, нестроения, связанные с колониальным разделом мира, стали одним из факторов, приведших к масштабному столкновению интересов – «новой Тридцатилетней войне» (Уинстон Черчилль); а в конечном счете – краху имперской модели глобализации. Но у кризиса данной формулы мироустройства были и другие веские причины.
Объединенные нации
В генезисе альтернативной формулы глобализации существенна роль городской культуры самоуправления, традиций тираноборчества, флюидов Реформации. Феномен nation-state знаменовал продвижение от доменной и сословной государственности к главенству национального сообщества, проложив путь через Аугсбургский мир к Вестфальской системе международных отношений, национальному суверенитету и формальному равноправию стран. Нация, «национальное сословие» (état, state) становится прообразом социокультурной корпорации: «повседневным плебисцитом» (Эрнест Ренан), а право на самоопределение – одним из основополагающих принципов мироустройства.
Так знаменитый акт о «клятвенном отречении», принятый Генеральными Штатами Нидерландов 26 июля 1581 года (послужив затем образцом для Декларации независимости США), постулировал, что, поскольку король Испании не исполнил своих обязанностей перед провинциями, он больше не считается законным правителем на их территориях: «…как Бог не создавал людей рабами правителя, подчиняющихся приказам, независимо, праведны те или нет, так и правитель управляет ради подданных – иначе он не может быть правителем. Когда правитель ведет себя иначе: угнетает подданных, ища возможности нарушить древние обычаи и привилегии, требуя рабского себе подчинения, тогда он не князь, но тиран, и подданные вправе счесть его таковым». В результате возникла Республика Соединенных провинций.
11 (21) ноября 1620 года приплывшие в Америку из Нидерландов и Британии пилигримы в подписанном на борту парусника «Мейфлауэр» соглашении провозгласили: «…настоящим торжественно и со взаимного согласия, перед Господом Богом и перед друг другом обязуемся объединиться в гражданское политическое сообщество для установления более совершенного порядка и сохранения, и осуществления вышеуказанных целей; и на основании этого составлять, учреждать и создавать по мере необходимости такие справедливые и основанные на всеобщем равенстве законы, ордонансы, постановления, конституции и обязанности, которые будут сочтены наиболее соответствующими и отвечающими интересам всеобщего блага колоний…»
В процессе поиска гражданским политическим сообществом основ и процедур более совершенного порядка в североамериканских колониях утверждается «буржуазная» («городская») политическая культура – режим представительной демократии, разделение властей, публичность политики. 4 июля 1776 года делегаты колоний объявляют о независимости от Великобритании («заявляем, что соединенные колонии являются и по праву должны быть свободными и независимыми»). И образуют новую суверенную державу – Соединенные Штаты. А в начале XIX века антиколониальное движение охватывает территории Латинской Америки...
После деколонизации Северной и Южной Америк в США был сформулирован принцип политической биполярности миропорядка – разделения Ойкумены на Старый и Новый Свет: европейскую и американскую системы государственного управления. Эта коллизия отразилась в «доктрине Монро», изложенной 2 декабря 1823 года в ежегодном послании Конгрессу президента США Джеймса Монро в ответ на нацеленные на реколонизацию Южной Америки решения Веронского конгресса Священного Союза (сама же идея объявления американского континента зоной, закрытой для европейской колонизации, принадлежала государственному секретарю Дж.К. Адамсу и как политическая позиция была изложена им в июле того же года).
|
|
Настроения в последней четверти XIX века, связанные с колониальным разделом мира, стали одним из факторов, приведших к «новой Тридцатилетней войне». Синтия Брэнтли. Европейский колониализм в Африке. 1896 г. |
Становление и закрепление республиканской и демократической организации государственного строя привело со временем к экспансии принципов и регламентов политически эмансипированных суверенных наций в Старый Свет и в колонизированные Европой земли, пройдя многоступенчатый путь от конструктов Великой французской революции (1789) и «Весны народов» (1848) к концептам «14 пунктов» Вудро Вильсона, Атлантической хартии, Уставу ООН и Декларации о предоставлении независимости колониальным странам и народам.
ХХ век стал временем деконструкции континентальных и морских империй, универсальной деколонизации населения планеты. В обращении президента США Вудро Вильсона к Конгрессу от 2 апреля 1917 года говорилось: «Мир должен стать безопасным для демократии, должен основываться на фундаменте политической свободы. мы будем сражаться за то, что всегда было близко нашим сердцам, – за демократию, за право тех, кто подчиняется власти, обладать правом голоса в своем правительстве, за права и свободы малых наций, за то, чтобы повсюду господствовала справедливость. Совместные действия свободных народов принесут мир и безопасность всем странам и сделают наконец мир свободным».
8 января 1918 года президент представляет Конгрессу заявление о принципах мира («14 пунктов») как основу для переговоров с целью прекращения Первой мировой войны. Здесь упомянем о двух из них: «V. Свободное, объективное и абсолютно непредубежденное урегулирование всех колониальных претензий, основанное на строгом соблюдении принципа, согласно которому при обсуждении всех вопросов суверенитета интересы конкретных народов должны учитываться наравне со справедливыми требованиями тех правительств, чьи права надлежит определить. XIV. Путем заключения особых соглашений следует образовать союз государств с целью обеспечения равных взаимных гарантий политической независимости и территориальной целостности как крупным, так и малым странам». По окончании войны почти все континентальные империи распались, моральные позиции морских оказались подорваны и была создана Лига наций – прообраз будущей ООН.
Во втором такте мировой войны, 14 августа 1941 года, президентом США Франклином Рузвельтом и премьер-министром Великобритании Уинстоном Черчиллем обнародована Атлантическая хартия как эскиз послевоенного миропорядка, в которой среди прочего в пункте 3 декларировалось «право всех народов избирать форму правления, при которой будут жить, и они желают видеть суверенные права и самоуправление восстановленными для тех, кто был насильственно лишен их».
26 июня 1945 года был принят Устав ООН, утвердивший в качестве одной из основ нового миропорядка принцип равноправия и самоопределения народов и наций, обязав колониальные державы «максимально способствовать» развитию населения колоний в направлении к самоуправлению и самостоятельности. А 14 декабря 1960 года Генеральная Ассамблея ООН принимает Декларацию о предоставлении независимости колониальным странам и народам (рез. № 1514), призвавшую положить конец колониализму и любой сопряженной с ним практике сегрегации и дискриминации, подтвердив также неотъемлемое право на полную независимость и свободу народов всех колониальных стран и других несамоуправляющихся территорий. Под зонтиком института Объединенных Наций как рамочного, символичного конструкта глобализации суверенитетов формируется симфония суверенных наций. Политический же атлас представляет в те годы новую биполярность, обрамленную мозаикой государств третьего мира.
Стремление к централизованной территориально-ресурсной полноте (имперская геополитика) конфликтует между тем с развитием и замещается распределенной хозяйственной целостностью (трансграничная геоэкономика). Складывается густая, разветвленная сеть конкурирующих взаимосвязей и развивающих взаимозависимостей преимущественно в экономическом пространстве, но не только. На рубеже 1980–1990-х годов с окончанием третьей, холодной войны (с отложенным на некоторый срок ее «горячим» эпилогом) распался идеолого-политический imperium на востоке Европы, привнеся в мир геополитические неологизмы. Процесс, однако, не был завершен, ему предстояло претерпеть ряд критических нестроений, пережив чреду острых кризисов.
Сценарии оккупации будущего
В новом веке по мере угасания прежних мотиваций, утраты былых ориентиров все ощутимее стратегическая неопределенность, проявляются фуркации перспективы, рождаются альтернативные мейнстриму траектории футур-истории, умножая сценарии оккупации будущего и грядущей судьбы людей. Цивилизация, предотвращая, сковывая, компенсируя возникающие на пути в будущее девиации и срывы, стремится устранить либо амортизировать паллиативы ветхой практики – ее фрактальные реконструкции, реинкарнации, анклавы, снижая экзистенциальные риски и поддерживая устойчивость глобальной социосистемы в бурных водах исторического транзита.
Объявший планету геоэкономический универсум испытывает свою способность дать действенный ответ миру имперских грез и другим рекуррентным химерам (e.g. империалистичная авторитарность, господство над территориями и людьми как реминисценция колониальной имперскости). Трагедия расщепления и перерождения амбиций в нисходящую фантасмагорию была отрефлексирована еще на заре европейской цивилизации: роковая чреда событий инициируется гибельным дерзновением – гибрис, чреватым помрачением сознания – ата, включая прелестную парадоксальность апофении, влекущей к критической ошибке – гамартии, с ужасом осознаваемой впоследствии (анагноризис), приводя к перипетии (результативности действий, противоположной желаемой) и катастрофе, реализовав, таким образом, возмездие (немесис). Особенно уязвимыми оказываются утопические и ажитированные системы – персональные, групповые, социальные, национальные.
Мировая архитектура, возникающая по ту сторону размываемого штормовым прибоем квазиимперского и этатистского барьерного рифа, видоизменяется и переосмысляется. Геокультурные и геоантропологические конфигурации нового строя видятся сегодня сквозь перманентно обновляемую интеллектуальную оптику, смещая с прежних позиций символические порядки современной ментальности и линейной логики.
Персональный суверенитет
Формирование полифоничного универсума – суть третьей модели глобализации. В основе этой формулы миропорядка лежит концепция естественных прав на жизнь, свободу, стремление к счастью, публичную декларацию убеждений и сопротивление угнетению, принадлежащих каждому человеку от рождения. Обретение права быть «владельцем собственной личности» (Джон Локк) – деколонизация индивида прошла долгий путь от запрета работорговли и ликвидации рабовладения, отмены крепостничества и отмирания сословности к кодификации личных и гражданских прав как верификации юридического равноправия и политической субъектности людей. Это был путь, отмеченный Биллем о правах (Великобритания, 1689; США, 1791), Декларацией прав человека и гражданина (Франция, 1789), Всеобщей декларацией прав человека (ООН, 1948). Пять «д» эмансипации общества в ХХ веке – ступени его гуманизации: демократизация – деколонизация – десегрегация – право на разнообразие, легитимация инакости (persity) – утверждение личного достоинства (dignity).
Просторность вселенского театра действий, пережив этап рамочной глобализации, постепенно заполняется подвижным, оригинальным системно-модульным контентом. Усложняется постсовременная/постколониальная динамика, ускоряются и умножаются миграции, инициируя инклюзивный неорегионализм, происходит смешение культур и смещение стандартов, растет ветвистость коммуникаций с различной длиной орбит, виртуализация и цифровизация практики, рождая пробегающие по миру и преобразующие его волны сложности. «История импровизируется» (А.И. Герцен), прогрессируют самоорганизация и самореализация, усиливается субъективизм и волюнтаризм распределенного множества источников информации и действия, многоголосие идей и разнообразие методов их воплощения, повышая роль ценностных ориентаций и моральной нормативности.
Что же такое мир, вызревающий в лоне данной системы координат, – универсальная постколониальность, идущая на смену современному миропорядку? Ее предмет не политический или экономический национализм, но деятельная сопричастность социокультурной эмансипации, реставрация личности, деформированной колониальностью, обретение персонального суверенитета, юридической защищенности и психологической уверенности. В конечном счете постколониальность, рассматриваемая сквозь оптику глобальной деколонизациии, – суть фрактальный извод постсовременности, то есть постсовременность – это и есть универсальная постколониальность (точнее, они когерентны).
Дольняя граница (high frontier) былых обитателей третьего мира – слияние с ренессансными токами возрождения человека, замыслом его трансмутации (homo virtuoso), а в социальном аспекте – продвижение от экспансии идей афрополитизма (Тайе Селаси) и пестроты синтетического мигритьюда (Шэйлджа Патель) к молекулярному стилю интеграции: планетарному деколонизированному космополитизму. Декополиты активно влияют на становление постсовременного общества, идеальный контур его организации, темперамент социальных связей, утверждая нетерпимость к расизму, супремасизму, шовинизму, патернализму, другим формам принуждения, угнетения, насилия уничижающих господств и тиранствующих властей, развивая имеющиеся и создавая новые инструменты сопротивления (e.g. политкорректность, новая нормальность, культура отмены).
Все это стимулирует существенное преобразование архитектоники социума, иную политическую геометрию обитаемого мира как контрапункт космополитичной глобализации – ее комплексной целостности на основе персонального и соборного суверенитета. Представление о сложном миропорядке продуцирует переоценку ценностей, социальную капитализацию толерантности, эмпатии, морали подобно уже произошедшей ревальвации интеллекта и таланта, повышая ставку на присущий личности потенциал динамической упорядоченности как средства сдерживания энтропии численно растущего массового общества.
Становление общества открытой проектности, ориентированного на динамизм и гуманизацию практики, сетевую ее организацию, предполагает вызревание антропологического конфликта между носителями национального и космополитичного мировидения, людьми, которым свойственен перманентно обновляемый стиль жизни (ср. «открытое произведение» Умберто Эко). Линии горизонта данного строя – трансграничная индивидуация, освобождение особенного от гнета всеобщего, уникального от коллективного, личного от публичного. Транзит предопределяет доминирование синергийных коалиций – сгустков эволюционного разнообразия конструктивного и деструктивного толка, которые оказываются генетическим материалом нового вселенского организма.
