Национальные особенности пути к открытой науке

Исследователи из Ливерморской национальной лаборатории (США) проводят работы внутри установки по лазерному термояду. Цель – сфокусировать внутри гигантской сферы 192 лазерных луча на крошечной таблетке с водородным топливом, чтобы запустить реакцию. Фото Reuters

Термин «открытая наука» обычно ассоциируется с публикациями в журналах открытого доступа и открытыми платформами. Однако эта концепция постоянно дополняется новыми элементами, а пандемия, из-за которой распространились режимы работы онлайн, ускорила ее развитие.

В 2021 году ЮНЕСКО выпустила рекомендации по развитию «открытой науки». В них отмечается, что она стала «инклюзивной конструкцией, объединяющей различные движения и практики, направленные на то, чтобы сделать многоязычные научные знания открытыми, доступными и повторно используемыми для всех, чтобы увеличить сотрудничество и обмен информацией на благо науки и общества, а также открыть процессы создания, оценки и передачи научных знаний для общества за пределами традиционного научного сообщества» (UNESCO Recommendation on Open Science, 2021). Эксперты ЮНЕСКО включают в это понятие открытый доступ к научным публикациям, исследовательским данным, программному обеспечению, кодам и аппаратным средствам; открытые научные инфраструктуры; открытое вовлечение общественных субъектов и открытый диалог с другими системами знаний.

«Справедливая» замена журнальным статьям

Таким образом, переход к открытой науке – это серьезное изменение, поскольку она способствует появлению новых организационных форм, технических средств, финансовых моделей, а также влияет на этические нормы в науке.

К открытой науке энергичнее всего переходят страны Европы и Азии, в том числе принимая государственные планы ее развития. Так, во Франции правительство выпустило уже Второй Национальный план по открытой науке на 2021–2024 годы (Second French Plan for Open Science. Generalising open science in France. 2021–2024), согласно которому бюджет на нее утраивается. На эти средства планируется создать национальную платформу для научных данных и поощрять их повторное использование; продвигать политику открытого программного обеспечения; развивать навыки работы с отрытой наукой.

Направление открытой науки, которое стало развиваться одним из первых, – открытый доступ к публикациям в научных изданиях. В этом случае за публикацию статей платят сами авторы, как правило за счет средств грантов или научных организаций, в которых они работают. То есть источником финансирования научных изданий вместо подписчиков становятся сами авторы. Эффективность такого «перехода» пока не доказана.

Тем не менее растет число государственных научных фондов, выдвигающих требование публиковать результаты в журналах открытого доступа. И все больше журналов, особенно с высокими наукометрическими показателями, переходят к новой публикационной политике.

С точки зрения наукометрии открытый доступ выгоден всем участникам процесса: исследования подтверждают, что статьи в открытом доступе чаще цитируются и у них значительно больше число скачиваний. По данным Springer Nature, лидерами в переходе к открытому доступу стали медицина (на эту тематику приходится почти 45% всех статей открытого доступа) и науки о жизни.

Любопытно, что в целом концепция открытой науки усиливает отход от традиционных метрик оценки результатов исследований по статьям с учетом импакт-факторов журналов, поскольку это вступает в противоречие с ее базовым принципом расширения информационной открытости для общества. С этой точки зрения серьезный вклад могут вносить публикации на национальных языках, презентации, а также аналитические доклады. Сейчас такие материалы маргинализированы, они не вписываются в стандартные требования к научным результатам и не учитываются в базах данных, на которых основаны современные метрики оценки исследований.

Неслучайным поэтому стало распространение платформ, на которых размещаются предварительные результаты исследований. В качестве примера можно привести британскую платформу Octopus, полный запуск которой запланирован в нынешнем году.

Платформа задумана в качестве бесплатной и «справедливой» замены журнальным статьям. Ее создание финансируется за счет фонда Research England, который выделяет на эти цели 650 тыс. фунтов стерлингов на три года (Morgan J. Octopus aims to grasp ‘publishing revolution science needs’ // Times Higher Education, August 12, 2021).

Принцип действия платформы описывается как возможность исследователям публиковать «то, что вы делаете, когда вы это делаете». В Octopus исследовательские проекты разделяются на несколько элементов, которые последовательно публикуются. Например, сначала можно обнародовать научные гипотезы, потом методы/протокол, данные/результаты, анализ, интерпретации, использование на практике. Затем эти элементы могут быть соединены вместе, образуя статью. Разбивка на мелкие фрагменты ускоряет публикацию, а также показывает индивидуальный вклад каждого соавтора в будущую статью. При этом, чтобы избежать публикации материалов низкого качества, разработчики планируют ввести систему профилей и рейтингов авторов, а также рецензирования фрагментов после их публикации.

Подход спорный: устраняя одни проблемы, он создает другие. Так, суммарные затраты времени на подготовку и обнародование отдельных частей работы с очевидностью превышают время, затрачиваемое на написание статьи традиционного формата.

Два аспекта открытой науки имеют большое значение для России, поскольку напрямую затрагивают этику производства и оценки научных знаний – открытые научные данные, и соответственно их воспроизводимость, и открытое рецензирование (экспертиза).

Эффект «неповторимой» науки

Проблема воспроизводимости возникла до того, как стала развиваться концепция открытой науки. Воспроизводимость – это способность получить тот же результат, используя тот же набор данных. Проблема воспроизводимости достаточно серьезная, поскольку исследователи часто не могут воспроизвести не только эксперименты или полевые исследования на основе чужих данных, но и повторить свои собственные результаты. Например, опрос, проведенный редакцией журнала Nature, показал, что в химии и биологии не смогли воспроизвести собственные результаты около 60% опрошенных ученых, в медицине – около 55%, физике – около 50% (The State of Scientific Research Productivity. How to Sustain a Critical Engine of Human Progress. Oxford Economics. November 2021, p. 35).

Изначально воспроизводимость рассматривалась в контексте того, что журналы не склонны принимать к публикации статьи, где повторно проводится эксперимент, результаты которого уже были кем-то описаны. Поэтому нельзя удостовериться в том, что ранее опубликованные результаты действительно верные. Это создает угрозу публикации ошибочных выводов, что уже случалось даже в таких престижных журналах, как Science и Nature. Требование представлять исходные данные решает эту проблему, поскольку появляется возможность повторить прошлые эксперименты.

Пока политика открытых данных остро дискутируется. Оппоненты считают, что это может привести к сворачиванию сотрудничества, в том числе международного, потому что для доступа к данным больше не потребуется устанавливать личные контакты.

Сторонники открытия данных, наоборот, полагают, что связи между исследователями будут развиваться, чтобы совместно использовать эти данные.

А в научном сообществе нет большого желания открывать данные своих исследований. Например, как показал анализ работ научных коллабораций по тематике COVID-19, только 9% статей содержали приложения с исходными данными (Grove J. Data sharing on Covid research ‘disappointing’, says EU chief // Times Higher Education, May 26, 2021). По другим тематикам доля статей с открытыми данными была еще меньше – около 1% от их общего числа.

Воспроизводимость тесно связана проблемой научной добросовестности (integrity). Намеренный обман (подтасовка данных) встречается нечасто, однако существуют честные технические ошибки, неправильная калибровка оборудования, загрязнение или ухудшение качества экспериментальных материалов. Все это может привести к получению ошибочных данных.

В химии и биологии не смогли воспроизвести собственные результаты около 60% опрошенных ученых, в медицине – около 55%, физике – около 50%.  Фото Pexels

Для устранения этого противоречия, помимо изменения систем формальной оценки, некоторые страны начинают экспериментировать с разными финансовыми стимулами к росту «научной добросовестности». Так, с 2021 года через Британскую сеть «воспроизводимости» (UK Reproducibility Network) в течение пяти лет будут распределены 8,5 млн фунтов стерлингов на поощрение открытых методов исследования и воспроизводимости результатов (Grove J. UK reproducible science project wins £8. 5 million // Times Higher Education, September 15, 2021).

В России проблема научной добросовестности очень остра, и серьезность ее нарастает по мере усиления публикационной гонки. Рост разнообразия недобросовестных публикационных практик с неизбежностью затрагивает и качество используемых данных. Сообщество «Диссернет» дает много ярких примеров многократного использования (заимствования) чужих данных, сопровождаемых необычными преобразованиями сущностей – ткацких станков в лабораторные стенды или школьников в судей (Мелихова Л. Календарь «Диссернета»: самые смехотворные кейсы // Троицкий вариант-наука, 21 апреля 2020 г.).

Важно также то, что переход к открытым данным точнее показывает индивидуальный вклад исследователей. Это может снизить процент «паразитирующих соавторов» (так называемые гостевое, почетное, покупное и прочие соавторства).

Открытое рецензирование

Еще одна разновидность открытой науки – это открытое рецензирование.

Насчитывается более 20 определений того, что такое открытое рецензирование, но чаще всего используются три интерпретации. Во-первых, открытие имен рецензента и автора заявки/текста статьи друг другу. Во-вторых, «открытые рецензии» (отклики рецензентов публикуются вместе со статьей). Третья интерпретация подразумевает открытое участие в рецензировании, когда оценку работы могут сделать не только приглашенные эксперты, но и внешние специалисты. (Иногда это направление называют краудсорсинговым рецензированием.)

В последнем случае может потребоваться подтверждение квалификации такого внешнего эксперта. Например, сетевое издание Science Open требует наличие профиля ORCID («Открытый идентификатор исследователя и участника»; англ. – Open Researcher and Contributor ID) и не менее пяти опубликованных статей. Цель открытого участия – снизить конфликтность, связанную с отбором рецензентов. Это, как предполагается, повышает качество рецензирования.

Открытое рецензирование активно обсуждается потому, что традиционная система экспертизы (peer review) стала все больше критиковаться. В ней действительно много уязвимостей, таких как предвзятость рецензентов, благоволение друзьям, несогласованность мнений, неэтичность поведения, вплоть до кражи идей или написания намеренно отрицательных рецензий на работы конкурентов (Smith R. Peer Review: a Flawed Process at the Heart of Science and Journals. J R Soc Med. SAGE Publications. 2006; 99 (4): 178–82). При этом анонимность авторов, когда она соблюдается, условна: почти в половине случаев рецензенты могут их идентифицировать (Godlee F, Gale CR, Martyn CN. Effect on the quality of peer review of blinding reviewers and asking them to sign their reports: a randomized controlled trial. JAMA. American Medical Association (AMA). 1998; 280 (3): 237–40).

Наконец, у рецензентов нет внешних стимулов к качественной работе – она никак не вознаграждается. В целом участившиеся случаи ретракции (отзыва с публикации) статей свидетельствуют о том, что экспертиза плохо решает свои задачи.

Открытое рецензирование теоретически может привести к росту качества рецензирования, поскольку эксперты будут более мотивированы и внимательны при написании своих экспертных заключений. Однако одновременно будет действовать и фактор снижения качества, поскольку рецензенты могут начать скрывать свое настоящее мнение, чтобы избежать конфликтов. Особенно это актуально для работ, в числе соавторов которых есть администраторы высшего звена.

Для авторов отдельная опасность состоит в том, что критика их работ в печати повлияет на карьерные перспективы.

В России помимо перечисленного существует еще фактор сложности подбора рецензентов, особенно в узких и междисциплинарных областях. Однако можно предположить, что открытое рецензирование позволит сделать выбор экспертов более адекватным и за оценку научных работ не станут браться те, кто не является специалистом в рецензируемой тематике.

Кто заплатит за открытую науку

Для российской науки, чтобы стать частью открытой, потребуется много усилий. Но если организационные и финансовые изменения можно провести в достаточно разумные сроки, то изменить этические нормы будет намного сложнее. Это помимо прочего потребует отказа от нынешней парадигмы наукометрической оценки научных результатов и карьерного продвижения в науке.

Однако первоначальный импульс к встраиванию в практики открытой науки могут придать именно требования отчетности по бюджетному финансированию, устанавливающие в том числе нормы публикаций. По правилам научных фондов и ряда программ (например, «Приоритет-2030») акцент на отчетность по числу статей в журналах первого и второго квартиля, активно переходящих к открытому доступу, усиливается. Значит, должны меняться способы финансирования таких публикаций. Поэтому предстоит поиск путей бюджетной поддержки публикаций российских ученых в журналах открытого доступа.

Более острым станет вопрос об источниках финансирования тех работ, которые выполняются вне рамок грантов и госзаданий. Будут ли у вузов и институтов на это средства? Стоимость публикации открытого доступа в среднем варьируется в интервале 3–5 тыс. долл. Из своих собственных доходов российские ученые вряд ли будут за нее платить.

С остальными элементами открытой науки будет намного сложнее, так как неизбежной станет серьезная трансформация самих принципов проведения исследований. В том числе повышение этических норм использования данных, смена протоколов проведения экспериментов и полевых исследований. Всему этому придется учиться. Однако именно движение к открытости может повысить значение профессиональной репутации.