Плавание по воздуху на французский манер

Монгольфьер, запущенный во французском городе Баньоле

Моему внуку Антону посвящается

4 июня 1783 года по новому стилю в небольшом французском городке Анноне, на площади Кордельеров произошло невиданное событие – сыновья местного бумажного фабриканта Жозеф-Мишель и Жак-Этьен Монгольфье запустили в воздух огромный воздушный шар, сразу же получивший в их честь название «монгольфьер».

Франция влюбляется в монгольфьеры

Присутствовавший при этом запуске французский геолог и путешественник Бартелеми Фожас де Сен-Фон писал, что при виде уносящегося ввысь огромного (790 м³) шара зрители были совершенно ошеломлены. Сам Фожас счел воздушный шар «одним из наиболее поразительных открытий» и взялся вести летопись полетов шаров. Первая книга Фосажа была издана при покровительстве короля Франции Людовика XVI в том же 1783 году. На втором развороте книги слева было напечатано стихотворение друга Пьера де Бомарше французского драматурга Гюдена де ла Бренеллери: монгольфьер «своим объемом разрушает гравитацию», люди в недалеком будущем «сделают воздух стихией для передвижения», писал он. Справа на том же развороте размещалось посвящение книги главному сокольничему Франции графу Франсуа де Водрёю. Пост сокольничего, так же как и вольер с соколами, был сохранен при французском дворе со времен королевской соколиной охоты и оставался символом подчинения воздушной стихии власти короля. Но теперь новым символом, утверждающим покорение воздушной стихии Францией и ее королем, становился монгольфьер.

Молниеносно распространившееся известие о феерическом полете первого монгольфьера было воспринято французским обществом с ликованием. Образ летящего шара захватил воображение жителей Франции! И когда физик Жак Александр Сезар Шарль организовал подписку для сбора денег на постройку шара, наполненного не горячим воздухом, как у братьев Монгольфье, а легким водородом, он очень быстро собрал нужную сумму. Шарль продемонстрировал полет своего шара 27 августа 1783 года в Париже на Марсовом поле.

А 2 июля 1783 года в Королевской академии наук была создана комиссия по воздухоплаванию, куда вошли основатель современной химии Антуан Лоран Лавуазье, известный врач Чарльз Ле Рой, математики Шарль Боссю и Гаспар Монж и физик Николя Демаре. Комиссия вынесла решение повторить опыт братьев Монгольфье. А далее разработка и исследования полетов воздушных шаров во Франции получили финансовую поддержку не только от Парижской академии наук, но и от многих других научных организаций, и даже от простых ремесленников. Воздухоплавание во Франции вскоре возглавили ученые и инженеры, которые работали в разных научных учреждениях предреволюционной Франции. Они наметили круг научных и технических вопросов, на которые следовало обратить внимание в экспериментах с воздушными шарами, отслеживали их подготовку и запуски.

Однако восторг перед полетами воздушных шаров во Франции рождался не только из-за преклонения перед шаром как многообещающим достижением науки. При виде взлетающего шара жители Франции испытывали чувство, сравнимое с религиозным экстазом. Газеты полнились подобными зарисовками: «Невозможно описать этот момент: женщины в слезах, обычные люди, в глубокой тишине простирающие свои руки к небу… Не слышно никаких слов, только «Великий Боже, как прекрасно!». К тому же первые воздушные шары расписывались изображениями античных богов, что порождало восторженные отклики: «…чудеса физической науки оживляют античные мифы».

Полет Шарля 27 августа 1783 года на Марсовом поле в Париже

В 1783 году во Франции вошли в моду самые разные вещи – посуда, мебель, ювелирные украшения, часы, веера, статуэтки – с изображением воздушных шаров. Разговорами об опытах с воздушными шарами полнился весь Париж. Один из обозревателей парижской моды тех лет свидетельствовал: «Во время всех наших встреч, во время застолий, в гостиных милых дам, так же как и в академических заведениях, везде слышались разговоры о физических опытах, о воздушной атмосфере, легковоспламеняющемся газе, летающих колесницах, путешествиях на небо».

Русские аристократы о воздушных шарах

Под обаяние французской баллуномании попал и временный посланник России в Париже влиятельный русский дипломат граф Аркадий Иванович Морков. 27 августа 1783 года он присутствовал на втором в истории запуске воздушного шара на Марсовом поле. А 10 сентября Аркадий Иванович писал о своих соображениях по поводу воздушных шаров графу Александру Романовичу Воронцову в Петербург:

«Наиболее распространенное мнение заключается в том, что с помощью этого открытия со временем можно будет установить навигацию по воздуху, такую же, как по водам».

Дипломатично оговорив, что он не «великий физик» и не может оценить, сколь перспективно изобретение летающего шара, Морков красочно описал свое видение воздухоплавательного будущего:

«Но тем не менее я нахожу немного пугающим вид корабля в воздухе, висящего над нашими крышами, обрушивающегося на нас, подобно эпервьеру (эпервьер – дословно «ястреб», но скорее всего имеется в виду одноименный французский боевой корабль, спущенный на воду в 1780 году. – Е.Ж.), взрывая нас из своей пушки или сокрушая нас своим падением в случае какой‑то аварии, которая может произойти с ним. Весь порядок нашего существования, наши жилища, наша архитектура, наши планы нападения и обороны будут разрушены. Расстояния будут почти стерты. От Парижа до Петербурга будет, пожалуй, всего двадцать четыре часа пути. Может быть, в один прекрасный день вы увидите, как я выйду из облака, и вы прибудете ко мне в своей маленькой воздушной карете, чтобы доставить меня к себе и на следующий день я вернусь в Версаль».

Свои футуристические наброски Морков закончил в духе истинного ценителя аристократических развлечений: «И какая возможность для оперы! Они, как боги, будут спускаться и подниматься!»

Запуск шара в Версале 19 сентября 1783 года.  Иллюстрации из книги Marion F. Wonderful Balloon Ascents: A History of Balloons and Balloon Voyages. N.-Y.: Charles Scribner & Co, 1870

Составить впечатление об отношении находившихся в 1783 году в Париже русских аристократов (точнее, аристократок) к воздушным шарам можно и по повести Александра Пушкина «Пиковая дама». Описывая спальню графини, Пушкин пишет: «По всем углам торчали фарфоровые пастушки, столовые часы работы славного Leroy, коробочки, рулетки, веера и разные дамские игрушки, изобретенные в конце минувшего столетия вместе с Монгольфьеровым шаром и Месмеровым магнетизмом». Прототипом графини была Наталья Петровна Чернышева, в замужестве Голицына. В 1783 году Наталья Петровна уехала с мужем в Париж и блистала там при дворе Людовика XVI. В те годы в Париже с невероятной популярностью воздушных шаров соперничал месмеризм, повальное увлечение которым сравнивали с эпидемией, что отразил и Пушкин. (В феврале 1778 года немецкий врач Франц Антон Месмер (Franz Anton Mesmer) приехал в Париж и объявил о своем открытии невидимой естественной силы, которой обладают все живые существа и которая оказывает физическое воздействие, принося в некоторых случаях исцеление.)

От этого периода парижской моды на воздушные шары (графиня в «Пиковой даме» «лет шестьдесят тому назад» ездила в Париж «и была там в большой моде») сохранились и «дамские игрушки» в ее спальне.

Среди высших аристократов в России интерес к воздушным шарам проявил великий князь Павел Петрович. 4 октября 1783 года через русского посланника в Париже князя Ивана Сергеевича Барятинского великий князь Павел Петрович направил письмо во французскую Академию наук с запросом подробно разъяснить устройство шара братьев Монгольфье. Из письма следовало, что великий князь Павел желает немедленно повторить опыт Монгольфье в России. Внимание великого князя к воздухоплаванию неудивительно. В отрочестве Павлу привили интерес к естествознанию, он имел «по всем наукам отличных учителей», с которыми ежедневно подолгу занимался. А ровно за год до первого исторического полета воздушного шара, 5 июня 1782 года, Павел посетил Парижскую академию наук, слушал сообщения ученых, наблюдал эффектные опыты с огнем и металлами Антуана Лавуазье.

Имеются также косвенные свидетельства того, что в конце 1783 года великий князь Павел послал приглашение физику Жаку Шарлю продемонстрировать полет своего шара в России. Но намерения великого князя организовать полеты больших шаров Монгольфье и Шарля в Петербурге не осуществились.

Именинный воздушный шар Екатерины II

29 ноября 1783 года на открытии Императорского медико-хирургического института немецкий физик и врач Готфрид Альберт Кольрейф прочел небольшую лекцию о воздушных шарах братьев Монгольфье. В 1784 году текст его лекции был издан в Санкт-Петербурге в частной типографии Б.Т. Брейткопфа. В брошюре говорилось, что в 1783 году из Франции был доставлен шар около полуметра в диаметре, который был наполнен водородом уже в С.-Петербурге, и что этот шар бы запущен в день святой великомученицы Екатерины, 5 декабря. Полет небольшого шара в день именин императрицы Екатерины был не чем иным, как еще одной новой забавой, «увеселением» наряду с обычно устраиваемыми в этот день иллюминацией и фейерверками.

Новая забава пришлась по вкусу петербуржским дворянам. И вслед за Екатериной состоятельные петербуржцы стали заставлять своих мастеровых клеить из бумаги небольшие воздушные шары и запускать их из своих садов. Необходимые инструкции черпались из переведенной с французского и продававшейся в С.-Петербурге в «Публичной вивлиофике» К.Ф. Далгрена небольшой иллюстрированной книжки «Разсуждение о шарах горючим веществом наполненных и по воздухе летающих, или воздухоносных, изобретенных г. Монголфиером в Париже».

Но самодельные шары, воздух в которых подогревался прямо в полете горящей ватой или паклей, взлетали, а затем нередко падали вместе с горящей ватой на деревянные крыши петербургских построек, и возникали пожары. Следившая за порядком в городе Управа благочиния не могла не обратить на это внимания. О чем было доложено императрице Екатерине II.

Но как же к изобретению воздушных шаров относилась сама Екатерина II?

Об этом мы расскажем в следующей статье.