Наука после выборов-2021

Президент РАН Александр Сергеев и заместитель председателя правительства Татьяна Голикова, похоже, имеют схожие взгляды на развитие науки в РФ. Фото агентства «Москва»

В ходе предвыборной кампании в Госдуму 2021 года проблемы развития науки и государственной научно-технической политики остались без внимания, впрочем, как и многие другие насущные темы.

В настоящее время на внутреннем политическом поле вообще отсутствует лидер мнений, имеющий систему взглядов на развитие науки РФ и обладающий достаточной поддержкой в научном сообществе. В федеральной законодательной и исполнительной власти таких людей не имеется. Профильные министры приходят без программ деятельности. Профильные комитеты Госдумы и Совета Федерации воздерживаются от программных заявлений. Академическая, университетская, административная среда не выдвигают идеологов из своих рядов.

Феодальная раздробленность

Объявленный в РФ Год науки и технологий входит в завершающую фазу. Однако на фоне комплекса парадных публичных мероприятий ничего идейного о перспективах развития науки и государственной политики не предлагается. Концепций, интегрирующих научное сообщество вокруг национально значимых задач, не появилось, а выделяемые средства федерального бюджета на исследования и разработки трудно рассматривать надежным предметом сплочения.

В условиях безынициативности законодательной власти исполнительные органы и стоящие рядом с ними структуры логично берут все управление наукой в свои руки. Однако в самой исполнительной власти отсутствует единый центр принятия решений. Его не существует уже давно, и это приводит к возникновению многих неоднозначных, но не конкурирующих друг с другом идей, аппаратному толканию за контроль над оставшимися структурами и распределяемыми ресурсами. В этом противостоянии есть свои тактические установки, но они не представляют политически объединяющий вектор.

Начать с того, что приоритеты научно-технологического развития оказываются спутанными ввиду сосуществования двух систем их трактовки высшего уровня: указ президента РФ от 1 декабря 2016 года № 642 (приоритеты Стратегии научно-технологического развития РФ) и указ президента РФ от 7 июля 2011 года № 899 (приоритетные направления и критические технологии). Следует отметить, что о действительных государственных приоритетах обычно принято молчать, если, конечно, нет задачи славословием ввести в заблуждение внешнюю аудиторию.

В настоящее время в научной сфере выделяется несколько управленческих траекторий: национальный проект «Наука и университеты», Национальная технологическая инициатива, Стратегия научно-технологического развития РФ. Ожидается утверждение государственной программы «Научно-технологическое развитие РФ». Иерархические взаимосвязи или иные признаки системности между ними обнаружить сложно. Внятная официальная позиция на этот счет не озвучивается.

Отдельным блоком идет комплекс федеральных научно-технических программ, инициированных указами президента РФ по сельскому хозяйству, синхротронным и нейтронным исследованиям, генетическим технологиям. Недавно возникло еще одно направление – «Искусственный интеллект», администрируемое Минэкономразвития РФ, которое трудно именовать квалифицированным заказчиком этой темы.

Среди управленческих идей выделяются: «бумажная» консолидация всех расходов федерального бюджета на исследования и разработки в рамках государственной программы «Научно-технологическое развитие РФ»; одиозная пятикластерная модель организации науки от НИЦ «Курчатовский институт»; внедрение в российскую практику на западный манер уровней готовности технологий.

Вместе с тем система управления РФ прочно солидаризировалась с глобальным трендом наукометрической оценки результативности научной деятельности, который в одночасье дополнился столь же глобальной климатической повесткой.

Ожидание перемен

Ретроспективно анализ показывает, что управление наукой было наполнено многими регуляторными мифами, вокруг которых скапливались порой небезосновательные ожидания скорейшего успеха. Кратко упомянем только некоторые из них.

Огромными надеждами сопровождалось принятие в конце 2016 года Стратегии научно-технологического развития РФ. Сегодня никаких иллюзий не осталось. Кое-как завершился первый этап реализации стратегии (2017–2019), а второй этап (2020–2025) еще даже не распланирован и фактически заброшен. За прошедшие пять лет удалось утвердить только один научно-технический проект полного инновационного цикла, посвященный детскому питанию.

Трудно предъявлять претензии к системе управления и ее представителям, которые ничего не обещали.  Фото РИА Новости

Значительную критику со стороны научного сообщества вызывало размещение конкурсов на право выполнения научно-исследовательских работ (НИР) в системе государственных закупок. Постепенно от этого инструмента отошли, и сейчас существует большое количество постановлений правительства РФ с разного рода правилами выдачи субсидий на выполнение исследований и разработок. Вопрос о качественных позитивных изменениях, произошедших в результате такого шага, остается открытым.

Приказ довести среднюю заработную плату научных сотрудников до двукратной средней зарплаты по региону коррелировал с главной внутриполитической установкой – повышение доходов граждан как основа социальной стабильности. Масштаб и методы решения зарплатной задачи, в том числе и со стороны организаций-работодателей, привели к разочарованию подавляющей части научного сообщества.

Параллельно с управленческими инициативами исполнительной власти идет и другая жизнь, где от науки кое-что зависит, в том числе позиции РФ на международных рынках вооружений, услуг в космической сфере и атомной энергетике. В 2019 году все три государственные корпорации – «Ростех», «Росатом» и «Роскосмос» – подписали с правительством РФ соглашения о намерениях по развитию отдельных технических направлений (связь, квантовые вычисления, технологии создания новых материалов и веществ). Можно только предполагать, что послужило для них толчком выйти из тени и шагнуть через голову профильных федеральных органов исполнительной власти (технологические санкции против РФ, недостаточная эффективность государственной научной политики).

Однако при всех своих плюсах и минусах госкорпорации на макроуровне являются единственными источниками реального спроса на исследования и разработки, при котором родине, оказывается, нужны не публикации и масса «неработающих» патентов, а изделия и технологии, которые лучше и дешевле, чем у зарубежных конкурентов. При этом госкорпорации отличаются закрытостью, полностью исключая научный космополитизм.

Перемена ожиданий

Трудно предъявлять претензии к системе управления и ее представителям, которые ничего не обещали. При этом невозможно слишком долго доверять и обманываться в надеждах. Однажды наступают «приземление» и корректировка самих ожиданий.

Практика подтверждает тупиковость наукометрического пути развития значительной части гражданской науки РФ. Этот вывод будет справедливым и для других глобальных трендов и инициатив, к которым примыкает РФ, в том числе и к климатической повестке, предполагающей переход РФ к зеленой энергетике и отказ от своих стратегических преимуществ.

Практикой доказана низкая эффективность исполнительной власти в реальном целеполагании для науки. Это произошло в том числе из-за девальвации полномочий самих субъектов управления, которые на самом деле государственную политику не определяют и ответственность за нее не несут. Кроме того, они также не работают ни на внутреннем, ни на международном рынках, где наука становится потенциально востребованной для обеспечения конкурентоспособности изделий и услуг национального происхождения.

Всплеск политики импортозамещения, где отечественная наука могла бы стать востребованной в долгосрочной перспективе, на 90% захлебнулся, в том числе и в области критически важной электронной промышленности.

Два крупных международных рынка – сельхозпродукции и фармацевтики – остаются без централизованного представительства РФ в виде государственных корпораций, которые, обладая максимальной защищенностью по сравнению с частными предприятиями, могут выступить носителями масштабного спроса на отечественную сельскохозяйственную и медицинскую науку. Из расчета экспортных операций емкость мирового рынка сельскохозяйственной продукции достигает 1,5 трлн долл., а фармацевтики – 660 млрд долл. Для сопоставления: объем мирового рынка вооружений, где РФ занимает долю 15–20%, составляет всего лишь 90 млрд долл.

Если соотносить инициативы в государственной научной политике, включая качество их реализации, и решение реальных проблем импортозамещения, задач по расширению присутствия РФ на мировых рынках высокотехнологичных продуктов и услуг, то в этом случае можно легко отделить конструктив от малосодержательной деятельности. Когда декларируемый путь от инициатив до практических задач является тернистым и перегружен комплексом условий, скорее всего мы имеем дело со вторым вариантом.

Кризис легитимности федеральных органов и структур управления наукой сохраняется. Не обращать на него внимания означает для системы управления потерю не только собственного времени и авторитета, но и растрату ресурса, а также упущенные возможности объекта управления в самом широком его понимании.

В государственной научно-технической политике РФ для раздробленной исполнительной власти необходим идейный соперник, в качестве которого могут выступить федеральные законодатели. Новый состав комитета Госдумы по науке и высшему образованию как политический институт потенциально имеет все возможности, начав с нуля, стать коллективным центром смыслов научно-технической политики. Острый дефицит настоящих смыслов накопил не только общественную усталость, но и риск обрушения системы.