Как исследовательский институт превратить в некое подобие торгового центра

Организатор и первый директор Института общей физики, академик Александр Прохоров вряд ли мог предвидеть сегодняшнее состояние научного сообщества. Фото Дмитрия Габышева

Нынешний 2021 год объявлен в России Годом науки. И у нашей страны есть несомненные достижения – от новых вакцин до новых гиперзвуковых изделий. Однако и в этот год разговор о науке не может сводиться только к сообщениям об ее успехах. Важность этой сферы не допускает невнимательного отношения к проблемам, серьезно влияющим на ее развитие. Между тем ряд таких проблем не получает надлежащего обсуждения и оценок, которые необходимы для их своевременного решения.

Это имеет место даже тогда, когда проблема озвучивается на самом высоком уровне, как это случилось 8 февраля 2021 года. Кандидат биологических наук из Новосибирского государственного университета Анастасия Проскурина пожаловалась президенту Владимиру Путину на систему оплаты труда ученых. Через три месяца комитет Совета Федерации по науке, образованию и культуре провел парламентские слушания «Научный кадровый потенциал страны: состояние, тенденции развития и инструменты роста». По итогам слушаний появились «Рекомендации», в которых от затронутой Проскуриной острой, болезненной и многоаспектной темы остался только один пункт:

«9) принять меры, направленные на совершенствование системы оплаты труда научных и научно-педагогических работников, предусмотрев:

– исключение грантовых средств из общего объема оплаты труда при расчете установленного Указом президента Российской Федерации от 7 мая 2012 года № 597 «О мероприятиях по реализации государственной социальной политики» соотношения средних заработных плат научных сотрудников со средней заработной платой по региону;

– проработку вопроса о ликвидации дисбаланса размеров заработной платы научных и научно-педагогических работников, в том числе молодых, и заработной платы руководителей научных организаций и образовательных организаций высшего образования».

В этих «Рекомендациях», как и принято в подобных документах, отмечается «недостаточность принимаемых мер», в частности, «недостаточная базовая финансовая поддержка научных сотрудников и вспомогательного персонала». Но при этом ничего не говорится о вредоносности действующей системы оплаты труда, по поводу которой ученые уже неоднократно выражали свое критическое мнение.

Академик Борис Кашин на Общем собрании РАН в 2019 году отмечал: «Наш академический позор – мы не можем объяснить власти, что ни в одной стране мира нет такого, чтобы ученый гарантированно получал только 20–30% зарплаты, а все остальное было подачкой от руководителя, за которую надо платить послушанием. Закон о бюджетных организациях 2010 года, который установил подобную систему оплаты труда, нанес науке России ущерб не меньший, чем закон 2013 года о реформе РАН».

Почему же существенные критические замечания не становятся предметом серьезного публичного обсуждения и выяснения всех обстоятельств, необходимых для решения возникающих проблем?

Такой вопрос возникает у каждого, кто пытается обратить внимание на различные негативные факторы, препятствующие полноценному развитию нашей науки и общества, и получает в итоге пустые формальные отписки или вполне конкретные «ущемления». В беседе с А.С. Проскуриной 8 февраля президент РФ упомянул об этой конкретике нашего бытия: «Анастасия Сергеевна, если вас будут за наш сегодняшний диалог как-то пытаться ущемлять, сразу позвоните в администрацию президента, и я с вами переговорю по телефону, соединюсь».

Очевидно, что подобное внимание президента способно предотвратить многие возможные осложнения в данном конкретном случае. В других же ситуациях, остающихся за пределами непосредственного президентского внимания, развитие событий в нынешних реалиях может принимать самые разные формы.

Вот, например, как выглядит в Институте общей физики им. А.М. Прохорова РАН у главного научного сотрудника набор получаемых итоговых ежемесячных выплат. С января по май 2020 года (округленно, тыс. руб.): 33; 136; 138; 30; 79. И с января по май 2021 года: 30, 30, 30, 30, 73. Не будем сейчас обращать внимание на природу ежемесячного разброса этих цифр, который сам по себе уже является одним из очевидных признаков ненормальности нашего научного бытия. Ограничимся сравнением сумм этих двух пятимесячных наборов.

Поскольку второй набор суммарно уменьшился более чем в два раза по сравнению с первым, то можно подумать, что сотрудник в 2021 году перешел на неполную ставку или перестал выполнять на должном уровне свои обязанности. Однако никаких письменных или устных замечаний по поводу своей работы сотрудник от дирекции не получал, продолжая на полной ставке заниматься фундаментальной проблемой определения критических параметров вещества в неравновесных условиях импульсного лазерного воздействия.

Можно добавить, правда, что данный сотрудник, будучи председателем первичной профсоюзной организации, не вписался в атмосферу послушания дирекции, которая решила, что такой профсоюз ей не нужен. При этом дирекция привела в состояние полного послушания не только ряд других сотрудников, включая некоторых членов профкома, но и работающего в этом же институте председателя (теперь уже бывшего) Всероссийского профсоюза работников РАН.

Еще один негативный фактор – процедура оценки труда ученых, в значительной мере основанная на библиометрических критериях (число публикаций в топовых журналах и т.п.). При такой процедуре непосредственная роль научного коллектива в оценке труда сотрудников существенно снижается, что ведет фактически к его деградации. Институт превращается в некое подобие современного торгового центра, состоящего из отдельных, практически не связанных между собой ларьков, которые озабочены прежде всего добыванием денег, а не проведением фундаментальных исследований. При этом ученый становится похожим на работника подряда, который сам должен обеспечивать себя инструментом, расходными материалами и прочими атрибутами рабочего места штатного сотрудника.

Используемая ныне форма оценки научного труда не по его конкретным результатам, а преимущественно по другим формальным параметрам (число публикаций, ссылок и проч.) приносит реальный вред и должна быть существенно откорректирована посредством реального вовлечения в этот процесс научного сообщества через научные семинары, ученые советы, конкурсы…

Промедление в решении подобных, давно назревших организационных вопросов, не требующих для этого особого дополнительного финансирования, не может не вызывать обоснованного беспокойства у всех, кто реально заинтересован в развитии отечественной науки. Без надлежащего решения таких вопросов увеличение финансирования науки приводит среди прочего к росту безответственного «освоения средств» и другим негативным явлениям, разрушительно влияющим на состояние науки и общества.

На нынешний год приходятся две исторические даты, связанные с событиями 1941 и 1991 годов. Наша страна выдержала начавшееся в 1941 году тяжелейшее испытание, но спустя полвека была сокрушена и расчленена. Историческое исследование этих событий еще не закончено.

Но уже сейчас можно сказать, что крушение великой державы произошло в том числе из-за многоуровневого внутреннего предательства и пассивности значительной части народа, потерявшего доверие к тогдашней власти. Чтобы избежать повторения такой геополитической катастрофы, необходимо всегда добиваться полного, четкого и аргументированного ответа на внешне очень простой вопрос: почему это так происходит?