Валерий Перхавко
|
|
В большевистском лагере буквально все окрашивалось в красный цвет. Василий Костяницын. Плакат « Крестьянин! Отдай оружие красноармейцу, он лучше защитит тебя, твое добро и землю». Литературно-издательский отдел политического управления революционно-военного Совета Республики, 1919 |
Под красными знаменами и звездами
Противоборствующие силы приобрели определенную цветовую символику, причем порой она распространялась из враждебного стана.
В большевистском лагере буквально все окрашивалось в красный цвет. Еще до октября 1917 года сформировались отряды Красной гвардии. 15 (28) января 1918 года появился декрет о создании Рабоче-крестьянской Красной армии (РККА), вскоре был создан и Рабоче-крестьянский Красный флот. По воспоминаниям Емельяна Ярославского, бывшего тогда комиссаром Московского военного округа (МВО), автором идеи создания опознавательного знака в виде красной звезды с молотом, плугом и книгой стал Николай Полянский. Затем изображение книги исчезло с эскиза и описания красноармейского символа.
2 марта 1918 года датируется приказ чрезвычайного штаба МВО с описанием красной кокарды-звезды нового образца с молотом и плугом. Только с апреля 1922 года приказом Реввоенсовета РСФСР изображение плуга на красноармейской звезде окончательно сменил серп. Уже с лета 1918 года появились Почетные Красные знамена, которыми награждались целые части молодой Красной армии. Василия Блюхера за поход по Уралу первым удостоили орденом «Красное Знамя» (Красного Знамени) РСФСР, учрежденным 16 сентября 1918 года.
5 сентября 1918 года Совет народных комиссаров РСФСР принял постановление «О красном терроре», главным орудием которого стала Всероссийская чрезвычайная комиссия (ВЧК). В отличие от белого и зеленого террора он отражал официальную партийно-государственную политику.
Автор стихотворения «Безумье и ужас», появившегося в уральской газете «Освобождение России» в январе 1919 года, вроде бы побывал в большевистских застенках, что породило в его воображении метафорические цветовые аллюзии:
Смех чудится красный
Зверей-палачей…
Когда-то прекрасный,
Манивший вперед,
Нас ныне цвет красный
Лишь давит и гнет.
Цвета «своих» и «чужих» использовались в приказе № 1423 Реввоенсовета (РВС) Западного фронта от 2 июля 1920 года, когда разворачивалось наступление против белополяков Юзефа Пилсудского: «Красные солдаты! Пробил час… Войска Красного знамени и войска гниющего белого орла стоят перед смертельной схваткой… Оправдаем же надежды социалистического отечества!»
Белые гвардейцы
В большевистских материалах разного рода по отношению к своим главным противникам употреблялись наименования «белогвардейцы», «белогвардейщина», «белоказаки», «кадеты», а в бытовой среде – «белогады», «беляки». Михаил Булгаков назвал свой роман о событиях Гражданской войны на Украине «Белая гвардия».
В политическом лексиконе большевиков присутствовали не только «русские белогвардейцы», но и «немецкие белогвардейцы», а также «белополяки» и «белофинны». Военно-революционный комиссариат района Великих Лук телеграфировал 28 марта 1918 года в Петроград: «Во всей полосе, прилегающей к демаркационной линии, крестьяне озлоблены грабежом немецких и русских белогвардейцев и их наемников, вооружаются и расправляются с грабителями круто».
Самым крупным формированием антибольшевистских сил на начальном этапе широкомасштабной Гражданской войны (середина 1918 – первая половина 1919 года) стала белая Сибирская армия, возникшая как совокупность вооруженных группировок Временного Сибирского правительства, а затем ставшая основой Российской армии адмирала Александра Колчака.
Добровольческой армией белых (в основном офицерской по своему составу) командовал первоначально генерал Лавр Георгиевич Корнилов (1870–1918), после гибели которого ее возглавил генерал Антон Иванович Деникин (1872–1947). Оба военачальника, не будучи потомственными дворянами, выбились в люди из народной среды. В результате формального присоединения к Добровольческой армии полков Донской и Кубанской белоказачьих армий возникли Вооруженные силы юга России (ВСЮР) во главе с Деникиным. На последнем этапе Гражданской войны в Европейской части России (с апреля 1920 года) Деникин передал пост главнокомандующего ВСЮР барону, кавалерийскому генералу Петру Николаевичу Врангелю (1878–1928), которого большевики именовали «черным бароном». В отличие от Деникина он попытался всего в течение полугода осуществить реальную программу политических и социально-экономических преобразований в Крыму, но было уже поздно. Подавляющее большинство населения России (осознанно, нехотя или поневоле) уселось в большевистский поезд истории.
Сами участники антибольшевистской борьбы не очень любили называть себя во время Гражданской войны «белыми». Словосочетания «Белое дело», «Белое движение» получили распространение в их среде главным образом в эмиграции.
Что красный, что белый – никакой разницы!
«Русская жизнь того периода (лето 1918 года) являет разительную аномалию народной психологии, вытекавшую из недостаточно развитого политического и национального самосознания русского народа, – отмечал А.И. Деникин. – На огромном пространстве страны возник десяток правительств и десяток армий, отмеченных всеми цветами политического спектра, начиная с Красной и кончая Южной. Все они проводили мобилизации на занятых ими территориях. Во все шел народ – с превеликим нежеланием, оказывая пассивное, очень редко активное сопротивление, но все же шел и воевал, проявляя то высокую доблесть, то постыдное малодушие, бросал «побежденных» и переходил к «победителям» и менял красную кокарду на трехцветный угол и наоборот, как будто это были украшения форменной одежды...»
Хотя мои деды в годы Гражданской войны стояли по разные стороны губительных для российской цивилизации баррикад, не могу согласиться с категоричным и не вполне объективным заключением Деникина: «Все усилия красных, белых и черных вождей придать борьбе народный характер не увенчались успехом». В действительности в победе большевиков и в Октябрьском революционном перевороте, и в Гражданской войне решающую роль сыграла поддержка солдатско-крестьянских масс, почувствовавших свободу от господ-помещиков и не желавших жить по-старому.
Значительная часть населения России в период Гражданской войны не имела четкой политической ориентации. Генерал-лейтенант К.В. Сахаров, воевавший в годы Гражданской войны в Сибири, так характеризовал политические настроения местного крестьянства: «Нам, батюшка, все равно, что красный, что белый, никакой разницы!» Сначала это возмущало до глубины души, позднее сердило. Но когда разъяснилось, и возмущение, и обида исчезли – только жалость осталась к ним, нашим серым русским крестьянам, и жалость к нам, русским белым войскам, и жалость к рядовым сермяжным красноармейцам. Белые воюют против красных, а красные против белых, и воюют страшно, упорно, до смертного конца. А за что? Чего добиваются? Это-то крестьянской массе было и непонятно. За что воевали белые? За Россию? А разве красные не русские, не такие же там полки, батареи и сотни?»
Одним из символов Белого движения стал российский триколор. Воины Добровольческой армии носили на рукаве трехцветный (бело-сине-красный) шеврон. На большевистском плакате адмирал А.В. Колчак изображен на троне в белом мундире с трехцветной перевязью и с трехцветным знаменем. В 1919 году в Ростове-на-Дону была издана песня «Трехцветный флаг» с подзаголовком: «Победная песнь Добровольческой армии». На обложке издания представлен образ летящей женщины с российским триколором в руках. Триколор стал восприниматься населением России как символ старого, царского режима.
А мусульманские дружины Сибири, входившие с осени 1919 года в армию Колчака, использовали зеленые знамена с золотистым исламским полумесяцем. В газете «Русское дело» 26 октября 1919 года писали: «Поднимаются мусульманские дружины Зеленого знамени, одушевляемые теми же великими идеалами религии, государственности и национальности, которые светят нам на путях нашего возрождения. Зеленое знамя пророка поднято против красного флага большевиков, который всюду несет с собой разрушение права и государства, безрелигиозный нигилизм и разгром национальной культуры».
До весны–лета 1918 года в большевистской печати политические противники советской власти нередко окрашивались в желтый цвет («желтая» пресса и др.). Однако желто-черные монархические флаги не пользовались особой популярностью в Белом движении. Под таким флагом и лозунгом «За веру, царя и отечество» выступала летом 1918 года лишь так называемая Астраханская армия, за которой стояло германское командование. Ее вербовочный пункт некоторое время находился даже в Киеве.
На страницах советской печати времен Гражданской войны нередко встречались словосочетания «люди черного контрреволюционного дела», «черное воронье», «черное войско», «черная армия», «черная реставрация». В свою очередь, политические противники в конце 1917–1918 годов порой сравнивали большевиков с «черной сотней», называя их «черно-красными», а иногда даже «голубой» армией (по аналогии с цветом мундиров царских жандармов).
Черные, зеленые и голубые
Впрочем, черный цвет чаще всего ассоциировался с анархистами. После октября 1917 года анархисты, выступавшие с требованием третьей революции, стали создавать весной 1918 года вооруженные отряды «Черной гвардии». Анархисты, выступая под черным знаменем, противились формированию новой жесткой государственной системы, не нуждались они и Учредительном собрании.
Напомню, что к анархистам первоначально примыкали и Григорий Котовский, и Дмитрий Фурманов, и Василий Чапаев. Матрос-анархист А.Г. Железняков разгонял Учредительное собрание. Нестор Махно в 1917 году возглавил группу «Черная гвардия» в родном селе Гуляй Поле Екатеринославской губернии. Анархисты из махновского движения, выдвигавшие лозунг «Бей красных, пока не побелеют, бей белых, пока не покраснеют!», как бы то ни было, воевали вместе с частями РККА против деникинцев в 1919 году, освобождали Екатеринослав, а осенью 1920 года участвовали в разгроме Врангеля в Крыму.
Со времен Гражданской войны участников антиправительственного крестьянского движения традиционно именуют зелеными, поскольку им приходилось часто скрываться в лесах. Вопреки прежним штампам зеленые, сражавшиеся и с красными, и с белыми, не были противниками социалистического выбора и не желали возвращения к прежним порядкам времен самодержавной власти. Их идеалом являлся народный демократический социализм, избавленный от большевистских перегибов и репрессий против трудового народа, а основной лозунг – «За Советы без коммунистов!».
Этого разгула крестьянской демократической стихии, основанной на уважении к труду и нажитой трудом собственности, и опасались большевистские вожди, жестокими методами подавившие «антоновщину» и другие массовые вооруженные выступления крестьян. Кстати, отряды антоновцев воевали с частями РККА под красными эсеровскими знаменами.
В апреле 1920 года из советского плена удалось бежать бывшему сотнику колчаковской армии Евгению Лукичу Мировицкому, решившему продолжить борьбу с большевиками и ставшему инициатором создания Голубой национальной армии Всероссийского Учредительного собрания. Ее максимальная численность, как полагают, достигала 50 тыс. человек, а костяк составляли оренбургские казаки. «Голубоармейцы» действовали главным образом на территории Челябинского и Троицкого уездов Челябинской губернии, выступая за беспартийность, ликвидацию Красной армии и немедленный созыв Учредительного собрания.
Зеленый террор был не менее жестоким, чем белый и красный террор. Особым зверством отличались сибирские партизаны, натерпевшиеся как от колчаковцев, так и от бесчинств большевистских продотрядчиков. Антибольшевистские отряды крестьян Тюменской губернии, именовавшиеся Народной армией, которые действовали зимой-весной 1921 года под знаменами разного цвета, жестоко, по-садистски расправлялись не только с коммунистами, красноармейцами, советскими милиционерами, но и с представителями немногочисленной местной интеллигенции (учителями и учительницами, телеграфистками и т.д.).
Смешение красок
Подчеркивая преемственность с идеями революционного февраля 1917 года, антибольшевистское самарское правительство (официальное название – Комитет членов Учредительного собрания, сокращенно – Комуч), состоявшее из эсеров и меньшевиков, уже 14 июня 1918 года издало приказ № 19 о снабжении частей своей Народной армии красными знаменами с надписью «Вся власть народу – власть Учредительному собранию». Председатель Комуча, видный эсер Владимир Казимирович Вольский (1877–1937) считал красное знамя «символом борьбы всех угнетенных против большевиков и немцев».
Однако в глазах населения оно прочно ассоциировалось уже только с большевиками и с их репрессивной политикой, поэтому некоторые люди даже возмущенно кричали: «Долой эту красную тряпку!» Ношение погон и кокард старой армии народоармейцам первоначально запрещалось. Их опознавательными знаками одно время являлись георгиевская ленточка на фуражках и нарукавные повязки белого цвета. Но затем в Народной армии Комуча, которой командовал генерал В.Г. Болдырев, допустили и ношение погон, и российский триколор.
В символической политико-цветовой палитре использовались и полутона. Антибольшевистские эсеровские правительства (например, Временное правительство Дальнего Востока 1920 года во главе с эсером А. Краковецким) в литературе порой называют «розово-красной властью».
По большому счету дело заключалось не столько в цветовой символике, сколько в политической линии тех, кто обозначал себя разными цветами знамени. Идя в октябре 1917 года на захват власти под красным знаменем, большевики не остановились перед расстрелами мирных демонстраций в защиту Учредительного собрания в декабре 1917-го – начале января 1918 года. Участники этих демонстраций – а среди них было немало рабочих – шли не только с зелеными и белыми, но и с красными знаменами и транспарантами.
Вместе с тем пестрая символическая палитра отражает политическое многоцветье России времен Гражданской войны. Если умеренные социалисты в 1918–1920 годах выступали за возобновление работы Всероссийского учредительного собрания, избранного в основном в ноябре 1917 года, то кадеты, проигравшие выборы, ратовали за некое новое Учредительное собрание. А.И. Деникин и другие лидеры Белого движения – за воссоздание единой и неделимой России, а донское и кубанское казачества проявляли «самостийность».
В синих жупанах и с «жовто-блакитным прапором» сражались сечевые стрельцы вооруженных сил Украинской народной республики (УНР); с зеленым знаменем ислама – среднеазиатские басмачи. Вместе с тем правительства УНР и гетманат Павла Скоропадского проводили разную социальную политику. Эсеровские деятели в отличие от белых и Скоропадского не собирались возвращать земли помещикам. Сохраняя частную собственность и рыночные отношения, они в то же время проявляли заботу и о рабочем классе, нормализуя его отношения с предпринимателями.
Разной была и внешнеполитическая ориентация противников большевиков. Комуч захватил власть в Самаре летом 1918 года главным образом при военной помощи чехословацкого корпуса. Если А.И. Деникин, П.Н. Врангель, А.В. Колчак, Е.К. Миллер, антибольшевистские силы Дальнего Востока опирались на поддержку Антанты, то А.Р. Бермондт-Авалов, П.Н. Краснов, П.П. Скоропадский – на поддержку Германии. Последнее правительство УНР передвигалось в 1920 году к Киеву в обозе белополяков, несмотря на то что между Украиной и Польшей существовали острые национально-территориальные противоречия. Антибольшевистские силы в основном стояли на республиканских позициях, хотя в их стане встречались и скрытые монархисты.
Одни в стане белых боролись за «великую и единую Россию» (Добровольческая армия, А.В. Колчак), другие (донские и кубанские казаки) выступали за широкую областную автономию. Их поражению способствовала также крайне недальновидная политика «непредрешения» («непредрешенчества»), которая провозглашалась в условиях крайнего революционного нетерпения народных масс.
К злоупотреблению властью, захватам чужого имущества, насильственным действиям против мирного населения были причастны практически все вооруженные группировки, участвовавшие в Гражданской войне.
Как резюмировал Максимилиан Волошин в поэме «Россия» (1924 год):
И белые, и красные Россию
Плечом к плечу взрывают,
как волы,
В одном ярме – сохой
междоусобья…
Давно уже пора отойти от упрощенных трактовок политических, социальных, экономических и культурных явлений нашего далекого и недавнего прошлого, определяя их сугубо положительными или абсолютно отрицательными, рисуя только белыми либо только черными красками. В действительности исторический процесс носит многомерный и неоднозначный характер. Главный же урок для нас, потомков участников жесточайших событий столетней давности, – мы должны сделать все, чтобы в истории нашего государства больше никогда не повторилась трагедия Гражданской войны.
Дарья Гармоненко 
комментарии(0)