Как «одомашнивали» электричество в XIX веке / Наука / Независимая газета

Макияж, который привыкли наносить при газовом свете, при электрическом освещении смотрелся чудовищно

электричество, электроэнергия, история Иллюминация Кремля во время коронации Николая II, 1896.

Сегодня, когда электрический свет и электроэнергия – рутинные удобства городского образа жизни, трудно представить, что на заре электрического века будущим пользователям было непросто открыть двери и радушно «впустить» новинки в дом.

Первые встречи с электричеством

Кратко напомним, что исследования и опыты в области электромагнетизма, атмосферного электричества производились в XVII и XVIII веках, но практически не имели полезного применения, кроме, скажем, создания громоотвода. В начале XIX века Майкл Фарадей открыл явление электромагнитной индукции, после чего удалось создать генератор электроэнергии. В 1840-х был запатентован электрический телеграф, в 1850-х появились электродуговые угольные лампы и прожекторы; в конце 1870-х запатентовали лампу накаливания и телефон, а в 1890-х – фонограф.

Начиная с 1870-х на предприятиях и в домохозяйствах стали устанавливать частные электростанции, а центральные электростанции, обслуживающие сразу несколько объектов, начали появляться в 1880-х. Электрическая энергия в первую очередь появлялась в богатых домах аристократов и коммерсантов – электрический свет ассоциировался с богатством, прогрессивностью, утонченностью, хорошим вкусом. Тем не менее даже те, у кого были средства на организацию новой передовой инфраструктуры в своем доме, не спешили впускать к себе чужака.

Знакомство публики с электричеством происходило в рамках больших публичных мероприятий – общегородских праздников, политических событий, привлекавших огромную аудиторию. В России электричество активно использовали для иллюминации придворных праздников и церемоний – яркие дуговые фонари («электрические солнца») впервые использовали уже в 1856 году на коронации Александра II. А в 1883 и 1896 годах на коронациях Александра III и Николая II иллюминации были грандиозными и использовали тысячи ламп накаливания.

Электрический свет произвел грандиозный эффект во время торжеств по случаю коронации Николая II. Сигналом для начала иллюминации Кремля послужило поднесение государыне императрице букета живых роз со спрятанными в нем лампочками накаливания, которые были соединены с цепью электрических проводов, ведущих к колокольне Ивана Великого. Как указано в коронационном альбоме, когда она взяла его в руки, «он весь засветился электрическим светом, и в тот же самый момент, словно по мановению жезла, зарделись разноцветными огнями вершины кремлевских башен и колокольня Ивана Великого, а затем загорелись огни по всем древним кремлевским стенам».

Возможности электрической иллюминации использовались в политических церемониях по всему миру. В 1896 году в США президент Кливленд открыл национальный культурный фестиваль нажатием кнопки прямо из Белого дома, в этот момент огромный национальный флаг из электрических лампочек загорелся в зале Питтсбурга – за 200 миль.

Что же такое электричество?

Возможность электричества мгновенно преодолевать пространство имела эффект технического чуда. При этом электрический свет ассоциировался с масштабной торжественностью. Людям трудно было представить электрическое освещение в качестве повседневного домашнего – такой свет долго не представлялся уютным или интимным, как свет свечи или газового рожка. Женщины часто отмечали, что электрический свет слишком яркий, выжигающий, некрасивый. Кроме того, макияж, который привыкли наносить при газовом свете, при электрическом освещении смотрелся чудовищно. Электрический свет если и решали установить в доме, то часто декорировали и маскировали текстилем или фурнитурой – продолжительное время электрический свет воспринимали как дополнительное украшение, курьез, а не полноценный новый рациональный источник света.

Электрический свет заливает Красную
площадь во время коронации Николая II, 1896.
Иллюстрации из Коронационного альбома

«Приручение» электричества осложняла его неопределенная идентичность. Электричество было новой технологией, незнакомой, непонятной и почти сверхъестественной. То есть в дом нужно было впустить неведомую мощную силу, природа которой была неясна, и даже у ученых на этот счет не сложился консенсус. На протяжении XVIII и XIX веков сосуществовали разные теории – электричество как жидкость (или даже две жидкости – положительная и отрицательная), эфир и движение частиц. Электричество не имело веса или запаха, неосязаемость новинки вкупе с очевидными мощными визуальными эффектами, которое оно могло производить, вносили вклад в романтизированное и почти мистическое отношение публики. Даже на рубеже XIX и XX веков профессиональная и популярная пресса изобиловала публикациями с названием типа «Что же такое электричество?».

Новая технология вовсе не обладала очевидными преимуществами по сравнению с газом, которым уже активно пользовались, для которого существовала инфраструктура и который был понятен. Кроме того, существовало мнение, что электричество может нанести вред здоровью – в прессе активно (не без участия газовых компаний) обсуждались любые негативные случаи, связанные с причинением вреда здоровью электричеством. Введение в Америке в 1888 году казни на электрическом стуле дополнительно стимулировало страх. Безопасность и преимущества электричества, и в частности электрического света, нужно было доказывать.

Важную роль в преодолении страха играли различные кампании по демонстрации электроприборов, которые можно носить прямо на теле. Например, электрические украшения носили богатые дамы, представительницы высшего общества, а также танцовщицы театров. Публику восхищали балерины, танцующие в платьях, украшенных электрическими лампочками, например в итальянском балете «Эксельсиор», посвященном техническому прогрессу, который триумфально шел на сценах всего мира несколько десятилетий с 1881 года. Электрические лампы и батареи, закрепленные на хрупких женских телах, были мощной визуальной риторикой, подтверждающей безопасность электричества.

Будущее электричества и электричество как будущее

Еще одним важным культурным механизмом символического освоения новинки было включение электричества в образы будущего, конструируемые в фантастической и утопической литературе. Одним из таких известных романов был «Взгляд назад» (Looking Backwards, 1888) американского писателя Эдварда Беллами. Это произведение было переведено на многие языки.

Автор рассуждал о будущем и возможностях электрификации. Главный герой романа – молодой бостонский рантье Джулиан Вест в 1887 году обратился к гипнотизеру, чтобы избавиться от бессонницы (порожденной стачками на принадлежащих ему предприятиях). Заснув, он пришел в себя после длительного летаргического сна в 2000 году в социалистической Америке. Вся экономика США превратилась в единую сверхкорпорацию. Все производственные мощности стали государственной собственностью, а каждый гражданин трудился в промышленной армии. Вся жизнь в пространстве этого нового мира была электрифицирована – от промышленности до повседневного быта. Причем электрификация продемонстрирована в романе как залог социального благополучия.

В российской литературе также есть примеры рассуждений о вариациях электрифицированной утопии будущего. Так, в романе Николая Шелонского «В мире будущего» (1892) группа ученых путешествует на корабле к Северному полюсу и находит удивительную подземную страну, где все предельно рационально организовано, живут древние, вымершие в обычном мире виды животных. В какой-то момент герои засыпают и, проснувшись через тысячу лет, видят высокотехнологичный и справедливый мир будущего. В этом мире электричество едят, пьют, им лечатся, используют в качестве энергии и ресурса для создания материи. Именно оно позволяет России стать самой передовой державой в мире.

Реклама освещения магазина лампой
«Эксцелло», начало XX века.

Примечательно, что художественные тексты об электрическом будущем создавались не только писателями, но и инженерами. Например, Владимир Чиколев, русский электротехник, изобретатель, один из создателей и редакторов журнала «Электричество», написал несколько рассказов и фантастический роман «Не быль, но и не выдумка» (1895). В нем он рассуждал о возможностях электричества преобразовать страну и повседневную жизнь людей.

Томас Эдисон готовил научно-фантастический роман, который был доработан американским писателем Дж. Латропом и опубликован под названием «В глубине времен» (In the Deep of Time, 1896). Главного героя ученые подвергают «вивификации» – консервируют особым образом. Он просыпается в 2200 году и наблюдает мир будущего, сформированный по представлениям Эдисона. В этом мире существует межпланетное сообщение и телеграф, в городах есть электрический транспорт, солнечные двигатели, продвинутая медицина – и все достижения обусловлены электричеством.

Далеко не случайно, что технические специалисты посвящали время литературным экспериментам – в фантастической и утопической литературе конструировалось представление о неизбежности развития электротехники, идея электрификации плотно увязывалась с представлениями о будущем. Фантастическая и утопическая литература была не столько следствием очевидных преимуществ и уверенности в новинке, сколько тактичной подготовкой общественного мнения, чтобы публика заинтересовалась новинкой и собственно мечты и проекты стали реальностью. Кроме того, в художественных текстах фокус внимания смещался к позитивным возможностям электроэнергии, а трудности и противоречия электрификации опускались.

Временное воплощение утопии

Большую роль в процессе знакомства с техническими новинками играли промышленно-художественные выставки, ставшие популярными во всем мире со второй половины XIX века. Они превратились в места сосредоточения новых технологий – идеального высокотехнологичного рационального города будущего. Эти выставки становились витриной прогресса, образом желаемого будущего.

Выставки были особым местом, отделенным от повседневности, заключенным в границы идеальным технологизированным пространством прогресса. Выставки были доказательством возможностей человека приручить природу и природные силы. Часто выставки возводились на пустырях или в отдаленных неухоженных местностях и, таким образом, дополнительно визуализировали победу человека над природой с помощью науки и научно-технического прогресса.

Электричество начиная с 1880-х было одной из ключевых тем выставок. Гигантские световые башни часто становились архитектурными доминантами. Например, на Всемирной выставке в Париже в 1900 году был выстроен Дворец электричества. Часы работы выставок продлевались далеко за пределы наступления темноты – восхитительные световые представления привлекали тысячи людей по вечерам. Часто именно на выставках люди впервые видели электрический свет, а чтобы добраться до смотровых площадок, впервые передвигались на электрических трамваях, эскалаторах и лодках с электромоторами.

Выставки становились одновременно развлекательным и дидактическим мероприятием. Зрелище технологий доставляло удовольствие, удивляло и восхищало, секреты действия машин были наглядно объяснены. В праздничной атмосфере выставки создавался особый «расслабленный» режим восприятия. Технические новинки превращались в расторопных заботливых слуг, стремящихся доставить удовольствие и умножить комфорт. Можно сказать, что на таких выставках посетители «учились любить» электричество и электроприборы.

Представления об электричестве, сформированные на рубеже XIX и XX веков – как о преобразующей могущественной силе, способной питать машины, запускать индустрии и освещать города, и тем не менее силе неведомой, почти мистической, – продолжали быть актуальными и позднее. Утопический заряд, сообщенный электричеству искусством, художественной литературой, научно-популярной публицистикой, влиял на способы репрезентации и продвижения электроэнергии уже в XX веке, в период создания национальных энергосистем.

В СССР пропаганда электрификации и плана ГОЭЛРО развивала эти представления об электроэнергии как живительной, трансформативной, грандиозной силе, способной преобразовать пространства и улучшить общество. При этом новая энергия, эта «молниевая кровь» (так называет электричество пролетарский поэт Михаил Герасимов в «Электропоэме», 1923), какой бы рациональной и научно фундированной она ни была, тем не менее была окутана аурой сверхъестественного и чудесного.

Можно предположить, что новые технологии на этапе массового внедрения требуют такой эстетической проработки. Технологии, которые сегодня находятся на фронтире прогресса – биотехнологии, искусственный интеллект, большие данные – также «прощупываются», осваиваются художественными практиками. Сюда можно отнести и сайнс-арт, и научно-фантастический кинематограф, и общественные проекты вроде социально ориентированных хакатонов. Через них эти технологии находят свое место в культуре.