Как функционирует мир очень больших систем в эпоху COVID-19

Кризис, вызванный коронавирусом, показал, что глобальным социально-экономическим фактором в современном мире могут стать даже микроорганизмы. Фото Depositphotos/PhotoXPress.ru

Современный мир уже много лет подряд не перестает удивлять нас глобальным характером процессов, происходящих в нем. Конечно, глобальные явления случались в истории и ранее. Достаточно вспомнить вековые похолодания, ледниковые периоды, извержения вулканов с глобальными последствиями, великие переселения народов. Но это были настолько редкие события, что они оставались лишь в летописях, не меняя текущую жизнь человека.

Геополитика становится физикой

В XXI веке ситуация резко изменилась. Глобальное потепление сегодня представляется не только природным явлением, но и фактором мировой экономики, политики и повседневной жизни людей. К глобальным факторам современного мира относится порой даже гибель одного человека – например, Касема Сулеймани, повлекшая за собой международный кризис с атакой на американские военные базы и уничтожением украинского гражданского самолета. Что уж говорить в таком случае о регулярно случающихся в мире вспышках вирусных инфекций. На них моментально реагирует и мировая экономика, и население Земли.

Вследствие чего же в начале XXI века все так резко и неожиданно изменилось?

Этот вопрос в научных кругах России начал активно обсуждаться в 2001 году, когда по инициативе руководителей Институтов мировой экономики и международных отношений Нодари Симония и микроэкономики Эдуарда Азроянца был создан клуб российских ученых «Глобальный мир». Тогда же в «Независимой газете» (16.05.01) был опубликован один из первых трудов этого клуба – физическое решение проблемы геополитически устойчивого мира.

Физическое решение проблемы устойчивой структуры глобальной экономики тогда представляло (а для широкой общественности – и сегодня) довольно сильную междисциплинарную гипотезу. Тем не менее через восемь лет в трудах международной группы ученых Всемирного банка она в целом получила подтверждение.

Дальнейшие 18-летние изыскания в области физического моделирования различных глобальных явлений и процессов привели к созданию основ теории очень больших систем (ОБС).

Первый раз я писал об этом в «НГ» 11.12.18 в статье «Универсальная турбулентность и очень большие системы». А в конце 2019 года научным советом Центра общественных наук МГУ была выпущена моя книга: Механика очень больших систем природы, жизни и разума. М.: ТЭИС. 2019. 144 с.

Поэтому сегодня можно дать качественную трактовку побудительным причинам сотовой структуризации глобального мира.

К ней подводят и размышления польского премьера Матеуша Моравецкого о стремлении малых и средних стран уйти от существовавшего долгое время миропорядка, в котором они только меняли в своей истории очередного доминанта в виде империи или сверхдержавы, в сторону более справедливой диверсифицированной структуры глобального мира наподобие ЕС.

Эта тенденция выравнивания со временем геополитического ландшафта планеты объясняется тем, что самоорганизующийся и подобный сам себе, или турбулентный, как его называет президент России Владимир Путин, мир сменяется обычно устойчивой ячеистой структурой.

Многополярный или полицентрический? Сотовый!

Это явление перманентного сотворения мира мы обычно не замечаем, акцентируя внимание на фрагментах – деревьях, а не лесе, буйстве стихий, а не жизни. В упомянутой выше книге на большом количестве примеров физического, социального и биологического характера показано, что каждое масштабное явление природы проходит в своей истории одни и те же фазы преобразования энергии и структурного разнообразия – от турбулентности до порядка. На этой основе такие малоизученные процессы, как политическая структуризация мира, предлагается описывать его физическими моделями.

При этом, как мы видим, физическое решение гуманитарной задачи может иногда на 19 лет опережать ее политическое толкование. Да и в содержательном отношении, как показывают последние события в Китае, оно оказывается достаточно емким.

Так, сразу после появления схематичного проекта сотового мира многие политологи называли его вначале многополярным, а потом – полицентрическим. Поскольку на основе формального описания явления трудно было представить, что оно может быть обусловлено не только экономически оптимальным размещением производительных сил, как предполагал немецкий географ Вальтер Кристаллер, но и, как мы теперь видим, необходимостью в случае глобальных эпидемий самоизоляции геосоциальных систем. А такую защитную функцию может обеспечить лишь ячеистая, как в подводной лодке, а не открытая, многополярная структура общества.

Москва будущего. Оценки по модели очень больших систем говорят, что наша страна  к середине XXI века может подойти к высшей фазе экономического роста. Иллюстрация с сайта www.kaspersky.ru

Так, по логике ОБС последовательная сотовая структуризация глобального мира может привести в середине – второй половине XXI века к революции в личных и общественных отношениях. Ее детали требуют специального рассмотрения. Исходя же из общих представлений, можно отметить лишь перспективные направления изменений.

Теория, например, показывает турбулентный, или, по-другому, принципиально многовариантный характер эволюции очень больших систем, а значит, и отсутствие тупиков развития. Предельное же увеличение производительности труда в XXI веке за счет расширения рынка до глобальных размеров может привести, как полагает российский экономист Андрей Клепач, к предельно узкой специализации, при которой каждый трудящийся станет незаменимым уникумом. В этих условиях резко возрастет интерес общества к индивидуальным качествам человека. Поэтому работодатели XXI века в отличие от предшественников XIX века будут интересоваться не столько аппетитом работника и его семейным благополучием, которое в начале XX века стало беспокоить Генри Форда, сколько его образом жизни, культурой, счастлив ли он и даже частотой сердечного ритма – как при отборе в космонавты.

В глобальном мире в силу предельного возрастания скорости всех обменных процессов взаимосвязь максимально удаленных друг от друга людей может оказаться крепче внутринациональной. В результате всего этого продолжительность жизни на Земле вырастет до своих естественных предельных размеров – 140 лет. А это потребует ее заполнения широким спектром новых потребностей и возможностей, которые невообразимы для современного человека среднего возраста.

Одним из экономических следствий этого может стать уход от денежного индикатора регулирования личных и общественных отношений, что понимали еще в древности и Моисей, и Будда, и Христос, и Мухаммед. А практически реализовать, возможно, удастся лишь в глобальном будущем. Для этого придется провести пересмотр функции денег и, как следствие, всей системы товарно-денежных отношений.

«Устойчивость» застоя

Турбулентная логика глобальных 140-летних волн истории говорит, что продвижение к новой структуре, начавшееся с распадом СССР в конце XX века, будет продолжаться достаточно долго и изобиловать потрясениями. Первое из них под названием «эпидемия коронавируса» мир переживает сейчас.

Следующее, более масштабное, может произойти в середине XXI века (около 2054 года). Поскольку к этому времени глобальная волна пассионарности пройдет свой пик, или, по терминологии географа Льва Гумилева, акматическую фазу самопожертвования и интеллектуальных прорывов. Вслед за ней, по его представлениям, должна последовать фаза «надлома», сопровождающаяся значительным рассеянием энергии и кристаллизацией ее части в произведениях науки, культуры и искусства. «Кончается эта фаза обычно кровопролитием», – отмечал Гумилев в своих работах.

Однако безусловный драматизм середины XXI века совсем не обязательно выльется в кровопролитие, как за 140 лет до того, в 1914 году. Мировая история знает и иной вариант преодоления ее критических точек. Например, за 420 лет до Первой мировой войны (то есть за три цикла по 140 лет) назревавший тогда глобальный кризис был преодолен благодаря открытию Америки Христофором Колумбом в 1492 году.

Удивительное дело, но практически за 35 лет до возможных событий 2054 года (что составляет четвертую часть глобальной 140-летней волны) известный немецкий журналист и политолог Александр Рар публикует вполне оптимистическую книгу: «2054 год: Код Путина». Каким образом Рар пришел к выводу о значительности этой даты истории, мы не знаем. Но оценки российского будущего по модели ОБС говорят, что наша страна действительно к этому времени подойдет к высшей фазе экономического роста, аналогичной по этому показателю середине 1970-х годов. То есть окажется на вершине «застоя», как тогда говорили, или, как мы теперь понимаем, в самом устойчивом геоэкономическом положении.

Глобальный мир при всей его актуальности представляет собой лишь один из примеров ОБС. Другой пример – сознание человека. Ему в книге тоже уделено большое внимание. Поскольку для разрешения всех своих актуальных и перспективных задач «у человека есть только один инструмент – разум».

Этапы становления турбулентной гипотезы самоорганизации. Таблица подготовлена автором

Изучение истории научной мысли методами теории турбулентности приводит к выводу, что разум человечества устроен как бы двухконтурным образом. Новые мысли, рождаясь в головах отдельных людей, задолго до этого проходят как бы облачную стадию вызревания во всем мыслящем сообществе в целом. На это выдающийся русский физиолог Иван Сеченов обращал внимание еще в XIX веке, подчеркивая, что «в жизни человечества существует преемство мысли, тянущееся через века». Другими словами, знание человечества растет во всем ансамбле человеческих мыслей на протяжении целых веков и тысячелетий.

Этот феномен удобно рассматривать на примере становления гипотезы очень больших самоорганизующихся систем, которая появилась через 140 лет после начала исследования английским физиком Осборном Рейнольдсом явления турбулентной самоорганизации потоков жидкости.

Крупными вехами на этом пути были научные открытия, следовавшие в разных частях мира друг за другом практически с постоянным периодом в 17,5 года (таблица). Эта таблица, составленная на основе фактических данных, приоткрывает завесу тайны над некоторыми особенностями мышления. Оказывается, оно напоминает турбулентный процесс движения мыслящей среды.

Во-первых, потому, что творчество носит коллективный (социальный) характер и осуществляется всем научным сообществом в целом на протяжении жизни нескольких поколений исследователей (то есть пространство творчества охватывает практически всю планету, по крайней мере ее северную часть от США до России).

Во-вторых, творческая активность как бы течет по пространству от Англии в конце XIX века к России, охватывая период второй половины XX – начала XXI века и нарастая по интенсивности.

В-третьих, поток научных исследований одного и того же явления (в нашем случае турбулентной самоорганизации) в критических точках может испытывать скачкообразные переходы из одного направления науки в другое, например из гидродинамики в химию, квантовую физику, экономику. А затем, обогащенный новыми знаниями – возвращаться в основное русло.

В-четвертых, всплески творчества происходят достаточно ритмично, вспыхивая практически каждые 17–18 лет.

В-пятых, полный цикл от начала исследований нового явления до его логического завершения в виде нового научного знания (направления) занимает восемь таких шагов, или 140 лет, то есть точно соответствует длительности глобальных волн мирового развития, например расстоянию во времени между Великой французской буржуазной революцией 1789 года и Великой депрессией 1929 года. Или «Манифестом коммунистической партии» 1848 года и распадом мировой системы социализма в 1989 году и т.д.

Таблица показывает, что своеобразная энергия знания как бы накапливается в мыслительной среде, переходя последовательными 17,5-летними шагами с одного уровня на другой, более высокий, чтобы через восемь тактов выплеснуться качественно новым знанием в форме революционных идей, художественных образов и кратких математических закономерностей.

Вероятно, что-то подобное по характеру происходит и в сознании каждого человека, когда в нем постепенно с разной интенсивностью задействуются все содержательные области мыслительного пространства. Ненужного знания в рамках этого представления о мышлении не существует. Нужны все знания, причем в самых удаленных друг от друга областях, чтобы результаты синтеза приобрели качественно новое содержание.

Социальные атомы

Этот механизм коллективного (социального, когерентного) и очень длительного рождения общественно и технически значимых идей приводит к вопросу: а можно ли в таком случае вихри мысли заключить в некую разумную машину, о которой мечтал английский психолог и математик Уильям Эшби?

Вопрос этот сегодня остается открытым, поскольку требует дальнейшего изучения феномена ОБС, первый интерес к которому проявился лишь в 1988 году. Тогда один из создателей теории самоорганизованной критичности Пер Бак писал: «Многие таинственные явления продолжают сопротивляться научному пониманию: эволюция видов, человеческое познание, экономика. Общее у этих вещей то, что они очень большие и имеют много степеней свободы. В скором времени они станут самостоятельными науками…»

Аналогичная проблема, но в более узкой области науки – турбулентности, о механизме генерации высокоустойчивых крупномасштабных структур типа океанского течения Гольфстрим на Земле и Большого красного пятна на Юпитере с последующей генерацией высокочастотной части спектра их колебаний беспокоила и академика Олега Белоцерковского. Однако в то время сформулировать физическую модель ОБС не удалось.

Гипотеза ОБС зарождалась постепенно, с 1987 года, в процессе уточнения закона турбулентности Андрея Колмогорова на случай анизотропных потоков. В результате осмысления экспериментальных исследований этого явления удалось установить, что движение потоков зависит не только от скорости диссипации энергии и размеров флуктуаций, как это следует из представлений Колмогорова, но и от степени устойчивости последних.

Помимо этого, удалось обнаружить принципиальную неопределенность описания ОБС. Эта неопределенность благодаря обнаруженному в ОБС явлению стохастического резонанса может разрешаться актуальными параметрами второго порядка малости в виде человека (лиц, принимающих решения, а также времени и места их действия) и Вселенной.

На этом основании мною были сформулированы условия перехода больших систем в очень большие и последующего образования в конце их жизненного цикла более мелких структур, названных социальными атомами, или сотовыми ячеистыми структурами.

При этом оказалось, что линейная система становится очень большой при наличии в ней более 8 частиц (N > 8), а плоская система – при 64 (N > 64). Следует учесть, что, согласно Пуанкаре, система является большой при наличии в ней не менее 3 элементов (N > 2).

Любопытно в связи с этим обратить внимание на то, что в старой русской сказке про репку точно указывается: ее удалось вытащить только после появления девятой подмоги. Однако лишь теперь, после появления теории ОБС, мы начинаем понимать, что способствовавший трудовому успеху стохастический резонанс действительно мог возникнуть лишь в очень большой системе.

Новое знание, оказывается, на самом деле может быть всего лишь очень давно забытым старым.