Андрей Ваганов
Один из последних перед паузой из-за коронавируса футбольных матчей Лиги Европы, «Айнтрахт» (Франкфурт) – «Базель», состоялся уже при пустых трибунах. Фото Reuters
По данным на вчерашний день, в мире выявлено 335 тыс. 600 случаев заражения COVID-19. Более 16 тысяч человек скончались. Между тем более 97 тыс. человек выздоровели. Но пандемия коронавируса помимо сугубо медицинских и естественно-научных проблем (эпидемиология, микробиология) заставляет внимательнее присмотреться к материалу той тонкой скорлупки, которую люди привычно называют «современная цивилизация», «социум».
Цивилизация «штуковин»
Многие визионеры, футурологи, ученые трудились и трудятся над разработкой сценариев развития цивилизации в условиях техногенной цивилизации. При этом один из основных методологических принципов в этих прогнозах – социальное проектирование через гаджеты (от англ. – gadget: приспособление, принадлежность, техническая новинка; но также – безделушка, ерунда), то есть через технические и технологические инновации.
Пожалуй, этот способ социального проектирования (то есть производства будущего) – через гаджеты, через технологические нововведения – не то чтобы самый простой, но самый очевидный. Самое модное сегодня направление – системы искусственного интеллекта (ИИ): как их развитие может повлиять (или уже влияет) на социум. И это понятно. Сообщества Homo sapiens всегда реагировали наиболее активно именно на технологические «штучки».
Вся история человеческой цивилизации – это история искушения человека ростом энергопотребления. Когда кроманьонец добывал огонь, он имел дело с процессами в области энергий примерно 0,1 эВ на молекулу. Атомная энергия имеет дело с энергиями примерно 100 КэВ – 1 МэВ на атом. Может быть, первыми «гаджетами», оказавшими кардинальное влияние на структуру античного и средневекового европейских обществ, стали подкова и хомут.
Исследователи предполагают, что к появлению подков привело распространение римских дорог к северу. Не случайно подкову, по-видимому, впервые начали использовать кельтские обитатели Альп около 400 года до н.э. Но вот широкое распространение в Европе она получила гораздо позже, в VIII–Х веках н.э., практически в одно время с новой упряжью, основным элементом которой стал хомут. То, что в течение нескольких тысячелетий для лошади не было создано соответствующей ее анатомии упряжи, английский историк Сэм Лилли считает одним из проявлений длительного технического застоя, начавшегося около 2500 года до н.э. Без этих «гаджетов» – подков и хомута – по меньшей мере две трети энергии лошади, тянущей повозку, тратилось впустую. (Притом что энергетическая мощность лошади в 1,5–2 раза больше, чем быка.)
Дальнейшая цепочка социальных трансформаций, вызванных изобретением подковы и хомута, напоминает скорее цепную реакцию. Известный итальянский историк Карло Чиппола полагал, что распространение лошадей в Западной Европе сопровождалось существенным расширением применения железа в сельском хозяйстве: прежде всего железо требовалось для подков. «Переход от быка как основного тяглового животного к лошади имел большое значение, энергетический потенциал общества существенно возрос. Тягловые животные были тогда основным источником энергии, весь технологический уклад, сложившийся в аграрной экономике Европы к XII–ХIII векам, базировался на их использовании. Применение лошадей вывело на совершенно иной уровень и работу ремесленников, прежде всего кузнецов, – отмечал профессор, специалист по экономической истории России Александр Иголкин. – В Англии того времени около 70% используемой энергии приходилось на тягловую силу домашних животных. Можно сказать, что появление новой системы упряжи лошадей привело к появлению принципиально нового аграрно-технологического уклада, позволило осуществить в Европе «великую распашку».
В условиях постиндустриального мира, когда мы имеем дело с информационными технологиями (IT), или, как их предложил называть американский социолог Алвин Тоффлер, мягкими технологиями, гаджеты уже изначально создаются с намерением определенным образом повлиять на тип поведения людей. Все заранее и тщательно продумывается в недрах высокотехнологичных корпораций. Это во-первых. И во-вторых, уже не мы становимся частью гаджетов, как в случае, скажем, с автомобилем, а гаджеты становятся частью нас, буквально. Гаджеты лезут во все дыры: в карманы нашей одежды, в ушные раковины, под кожу…
Все эти факторы и определяют тренд: в XIX веке создавали механизмы, в XX веке – изделия, а в XXI – производят «штуковины».
Скорлупа цивилизации
И вот сегодня мир (цивилизация) изготовил такую «штуковину» – COVID-19, который запросто может сказаться не просто на цивилизации – на эволюции вида Homo sapiens. Это то ли вещество, обладающее свойствами существа, то ли существо со свойствами вещества «одним щелчком» изменило не просто образ жизни – но способ жизни в глобальном масштабе. Меняется не просто этикет (ритуалы приветствия, например) – но сама этика, этические нормы. Исторически этика всегда определялась антропологией. Хороший пример приводит блогер Петр Кромских: «Возможность регулярно отдыхать за рубежом в теплых краях стала в нулевых годах одним из главных отличий устоявшегося быта постсоветских людей от жизни их советских предшественников. Я уверен, что когда-нибудь это повлияет на них даже с антропологической точки зрения, так же как в 1990-е повлияли ставшие доступными круглый год фрукты из бывшего советского Закавказья и Турции: об этом в одной из своих работ писал академик Валерий Тишков, в прошлом глава Института этнологии и антропологии РАН».
С коронавирусом будет то же самое. Но в какую сторону он поведет эволюцию человека – к деградации или возникновению расы суперлюдей, пока сложно предугадать. Сегодня антропологический статус вида Homo sapiens подвергается сильной мутации. В том числе многотысячелетние нормы религиозного поведения. И это только то, что лежит на поверхности.
В 1969 году выдающийся итальянский медиевист, семиотик Умберто Эко в эссе «Болтовня о спорте» привел очень интересное рассуждение. «Есть вещь, сделать которую – как бы важно это ни было – ни бастующие студенты, ни восставшие горожане, ни активисты движения глобального протеста никогда не смогут: оккупировать футбольное поле в воскресенье, – констатировал Эко. – Сама по себе идея звучит иронично и абсурдно; расскажите о ней на публике, и вам рассмеются в лицо. Предложите ее всерьез, и будут избегать как провокатора. Не по той очевидной причине, что, пока толпа студентов будет швырять коктейли Молотова в полицейские джипы, из-за законов, потребности в поддержании национального единства и государственного престижа будет убито не более 40 студентов; а потому, что нападение на спортивную площадку неизбежно повлечет за собой кровавую расправу над напавшими, истребление всех их без разбора почтенными гражданами, объятыми ужасом и негодованием.
Вы можете оккупировать собор и получите протестующего епископа, каких-то возмущенных католиков, кучку одобряющих инакомыслящих, левых, сохраняющих нейтралитет, и втайне счастливых представителей традиционных светских партий. Или вы можете оккупировать штаб-квартиру одной из партий, и представители других партий, выразив солидарность или промолчав, решат, что им это на руку. Но если бы кто-то оккупировал стадион, то помимо непосредственных контрмер он столкнулся бы с несогласием со стороны всех и вся: церковь, левые, правые, государство, судебные органы, китайцы, бракоразводные бюро, анархистские объединения – все заклеймят нарушителей позором. Таким образом, существует глубинная сфера коллективной восприимчивости, к которой никому не позволено прикасаться, к каким бы убедительным доводам или демагогическим уловкам он ни прибег. И существует нечто, служащее цементом глубинных структур социума, разрушение которого повлечет кризис всех сцепляемых им принципов, включая существование человека на Земле (по крайней мере в том виде, в каком он существовал на ней последние 10 тысяч лет). Спорт есть Человек, и Спорт есть Общество…»
COVID-19 легко и непринужденно разъел, разъял, размолотил этот «цемент глубинных структур социума». В пыль, в труху, в молекулы. 17 марта Союз европейских футбольных ассоциаций принял решение перенести чемпионат Европы 2020 года на лето 2021 года из-за пандемии коронавируса. Матчи чемпионата Европы 2020 года должны пройти в 12 городах, включая Санкт-Петербург, где должны были состояться три игры группового этапа и четвертьфинальный поединок. А национальные чемпионаты по футболу практически во всех европейских странах, в США и Австралии были поставлены на паузу еще раньше. Кстати, итальянский чемпионат – первым. И никто никакого несогласия с этим решением не высказал. Даже итальянские тиффози (футбольные болельщики).
Судя по всему, COVID-19 среди коронавирусов – это как Homo sapiens среди человекообразных приматов: такой же умный, хитрый и легкий на подъем.
Таким образом, сегодня становится ясно, что патогенные факторы, например – возбудители массовых инфекционных заболеваний, можно рассматривать как формообразующий гаджет в социальном проектировании. Так, пандемия ВИЧ/СПИД вызвала колоссальные изменения в социальной организации современных людских сообществ. Достаточно сказать, что по числу жертв (25–35 млн человек) ВИЧ уступает только знаменитой пандемии испанского гриппа в 1918–1919 годах: 40–50 млн. Но ВИЧ в отличие от испанки продолжающаяся инфекция.
Конструирование новых патологий (биологическое оружие, например, а возможно, и генетическое) – это механизм – и весьма эффективный! – конструирования социума. Большое количество фактического материала, подтверждающего эту точку зрения, можно найти, например, в монографии: Бужилова А.П. Homo sapiens: История болезни, 2005.
Скорлупа цивилизации оказалась весьма уязвимой не столько ввиду возможного выхода из повиновения искусственного интеллекта, сколько вследствие вырвавшейся в биосферу, непонятно откуда и как, органики. Поток этой невидимой невооруженным глазом протоплазмы сметает на своем пути все – артефакты, символы, социальные связи, правовые системы, религиозные догматы... Впрочем, по поводу «откуда» и «как» – имеются версии.
Уханьский беглец
Социальное проектирование – это фактически принуждение к взаимодействию в рамках заданных правил. Но все дело в том, что очень редко удается так сконструировать эти правила, чтобы субъекты социума (равно как и патогены, ИИ, хомуты и подковы, электронные гаджеты) стали по ним играть. Акторы обоих типов каким-то непостижимым образом ускользают из игры по предложенным им правилам, проявляя при этом непостижимую текучесть.
Гораздо чаще такое переформатирование происходит спонтанно. Картина усложняется, становится трудно предсказуемой еще и потому, что в системе возникают и обратные реакции (feedback): свойства продукта/гаджета/вируса определяются «пользователями», а не (био)инженерами. Пандемия COVID-19 более чем наглядно показывает это. В данном случае пользователи – это мы с вами. Независимо от нашего желания. Вирус принудил нас взаимодействовать в рамках созданных им (благодаря ему) правил. Не случайно, кстати, основной мерой борьбы с пандемией COVID-19 избрана изоляция акторов.
Любопытно в связи с этим, как главный нарколог Минздрава России Евгений Брюн ответил на вопрос, что же людям делать дома во время изоляции. «Если человек не умеет себя занять в пору вынужденного простоя – это беда, – справедливо считает Брюн. – Читайте книги. А телевизор не рекомендую смотреть, от него возникает зависимость, жуткая реклама все время идет, передачи пугающие, не надо лишний раз пугаться по поводу этой инфекции, нужно просто соблюдать общие правила, пить воду, держать себя в чистоте».
Но проблема, как утихомирить коронавирус, остается.
Версий появления новой разновидности в семействе коронавирусов, COVID-19, много. Рассмотрим только одну, самую интригующую и самую провокационную: «уханьский вирус» – дело рук человеческих. Интересна сама динамика обсуждения этой версии.
Как только сообщение о вспышке неизвестной инфекции в китайском городе Ухань было воспринято более или менее серьезно за пределами Поднебесной (начало – середина февраля), в политических каналах Telegram появились сообщения: «В эпицентре возникновения коронавируса в Ухане располагается Институт вирусологии и лаборатория биологических угроз, которые входят в структуру НОАК (Национально-освободительной армии Китая. – А.В.). Американцы уже давно обращали внимание, что китайские военные специализируются на изготовлении бактериологического оружия».
Практически одновременно Уханьский институт вирусологии фактически признал, что еще с декабря 2019 года занимался коронавирусом. Но подчеркивалось, что все это делалось уже после первого заражения жителя города.
Прокомментировать эти сообщения «НГ-наука» попросила специалиста по истории инфекционных эпидемий, микробиолога, кандидата биологических наук Михаила Супотницкого.
«Если американцы так беспокоятся о создании биологического оружия в Китае или любой другой стране, они должны подписать соглашение о взаимной проверке объектов, в отношении неконвенционной деятельности которых у них есть подозрения, – считает Михаил Супотницкий. – Сейчас они придерживаются политики, что им все должны открывать все двери, а сами они – никому. Уровень 4 и есть самый биобезопасный уровень. Я думаю, что китайские ученые вместе с работающими в этом центре французскими специалистами, если их будут в этом обвинять, просто сопоставят нуклеотидные последовательности тех вирусов, с которыми они работают, с теми, что вызвали вспышку. К тому же биологическим оружием вирус не является. В соответствии с п. 1 Конвенции о запрещении биологического оружия биологическим оружием являются специальные боеприпасы и средства их доставки к цели. Так что здесь подмена понятий. У них (США. – А.В.) таких лабораторий сотни, десятки из них расположены у границы с Россией».
Примерно в такой же логике было выдержано интервью одного из ведущих российских инфекционистов, советника директора Центрального НИИ эпидемиологии Роспотребнадзора, академика Виктора Малеева. «Никогда бактериологическое оружие, хотя попытки его создать и были, массово не применяли, – заявил профессор Малеев «Российской газете» 18 февраля. – Помните, были лет 20 назад рассылки конвертов со спорами сибирской язвы – пострадало что-то около 20 человек. Это теракт, по сути. Но сделать так, чтобы погибали миллионы людей и ситуация оставалась под контролем, – нереально. А в природе – эпидемии, когда умирали тысячи и даже миллионы, не редкость. Были эпидемии чумы, когда вымирала треть Европы. Эпидемии холеры. Пушкин, вспомним, сидел в Болдине в карантине. А Чайковский от холеры умер».
Все так. И с этим не поспоришь. Вот и посол Китая в России Чжан Ханьхуэй на брифинге в Москве 24 февраля опроверг предположения об искусственном происхождении коронавируса COVID-19, эпицентром распространения которого является город Ухань – административный центр китайской провинции Хубэй. «Я вам точно скажу, что это не искусственное. Возможно, это вирус, как вирус SARS, от диких животных», – приводит Интерфакс слова посла. Он отметил, что поиск источника вируса продолжается, версия о том, что «хозяином» заболевания была летучая мышь, проверяется, но пока также не подтверждена.
А 7 марта портал Social Science Research Network (SSRN), ссылаясь на данные Народной больницы Уханьского университета, сообщил, что «со времени начала вспышки нового коронавируса клиническая картина заражения к настоящему моменту претерпела изменения». Коротко говоря, COVID-19 сам начал мутировать в строну своего упрощения и соответственно перестает быть смертельно опасным. «Наблюдения из этого исследования позволяют предполагать, что первоначальные симптомы недавно зараженных пациентов более скрыты, а также то, что новый тип коронавируса может постепенно видоизмениться в вирус, похожий на грипп», – говорится в материале SSRN.
Комментаторы интернет-издания EurAsia Daily не замедлили откликнуться на это сообщение. «В определенном смысле это может указывать на искусственную природу коронавируса COVID-2019. Принцип Ле-Шателье-Брауна носит универсальный характер. Он отвечает за возвращение системы к своему наиболее устойчивому состоянию. Если вирус был выведен искусственным путем, то его «боевое» состояние скорее всего неустойчиво. А потому «боевой» вирус в ходе своего развития обязан возвращаться к исходной форме, из которой он и был выведен путем тех или иных микробиологических или генных манипуляций.
Версия о том, что китайцы разрабатывали в Уханьской биолаборатории что-то, что по их же халатности вырвалось наружу, тем самым получает дополнительное основание».
Наконец, 16 марта интернет-ресурс rusnext.ru, комментируя выступление президента Национального исследовательского центра «Курчатовский институт», члена-корреспондента РАН Михаила Ковальчука на телеканале «Культура», отмечал: «…Руководитель Курчатовского института и один из приближенных к президенту людей стал первым из статусных фигур в России, кто прозрачно намекнул на рукотворность коронавируса в качестве биологического оружия. Так, Ковальчук провел параллель с испытанием ядерного оружия Армией США во время атаки на Хиросиму и Нагасаки: «Сегодня биологическая опасность становится сильной, вы можете сконструировать вирус, сделать его патогенным, может, даже узконаправленным… и это может быть оружием массового поражения… Те, кто умеют конструировать эти вирусы, должны понимать, что не только они это умеют и паритет может быть соблюден и существует. Второе – надо менять принципиально условия контроля. Если в ядерном деле – контроль за распространением ядерных материалов (количеством), то сегодня мы должны перейти на контроль за технологиями, а это принципиально новые изменения мирового пейзажа».
Вы спросите – что же делать? Лучшей рекомендации, чем дал в 1970 году будущий нобелевский лауреат, поэт Иосиф Бродский, я еще не встретил:
Не выходи из комнаты,
не совершай ошибку.
Зачем тебе Солнце, если ты
куришь Шипку?
За дверью бессмысленно все,
особенно – возглас счастья.
Только в уборную – и сразу же
возвращайся.
Не будь дураком! Будь тем,
чем другие не были.
Не выходи из комнаты!
То есть дай волю мебели,
слейся лицом с обоями.
Запрись и забаррикадируйся
шкафом от хроноса, космоса,
эроса, расы, вируса...
Хотя бы на 14 дней.
Константин Ремчуков
комментарии(0)