Что такое «научная эффективность» и как ее измерить

«Эффективные менеджеры» обязали всех российских ученых печататься исключительно в журналах, индексируемых в зарубежных базах данных. Фото агентства «Москва»

Наука стала таким же фактором мировой конкурентной борьбы и условием национальной безопасности, как передовая промышленность, высокообразованное население (человеческий капитал) и способность, в том числе и вооруженным путем, отстаивать свои интересы на международной арене. И, перефразируя известное выражение про армию, можно утверждать, что те государства, которые не хотят кормить свою науку, вынуждены будут кормить науку чужую, приобретая за счет своих природных и человеческих ресурсов доступ к зарубежным технологиям и товарам.

Они пишут статьи и публикуют их

К сожалению, если понимание значения надежной обороноспособности для независимого государства у нас уже сформировалось, то в отношении науки такого понимания со стороны государства пока не наблюдается. Отражением отсутствия адекватной государственной политики в сфере науки, основанной на понимании ее специфики, отличной от большинства других видов человеческой деятельности, является попытка свести вопрос к нескольким количественным показателям.

Однако творческая деятельность никогда не определялась количественными критериями. Мы ценим Леонардо да Винчи отнюдь не за количество написанных им картин. Как раз по этому критерию он вполне заурядный, если не сказать жестче, художник. Мы ценим новые идеи, которые расширяют наши представления и дают импульс нашему развитию.

Вполне естественно, что любая система управления, если только речь не идет о чрезвычайных ситуациях, таких как война или масштабные катастрофы, стремится упростить управляемую ею систему, сведя ее к минимальному числу понятных самой системе параметров. Этот вполне рациональный подход, являющийся основой бюрократизации любой, в том числе государственной системы управления, прекрасно описан в уже ставшем классикой «Законе Паркинсона».

Но для науки (как и искусства) такой подход, в других областях вполне оправданный, не работает. И это – источник постоянных конфликтов науки и искусства с государством, в котором бюрократическая основа всегда доминирует. Недооценка значения науки для нашего государства, претендующего на передовые позиции в мировой политике и экономике, привела к тому, что управление этой важнейшей сферой возложено на тех, кто имеет слабое представление о ее специфике. Нарушена известная максима Ежи Леца, первоначально сформулированная им, правда, в отношении искусства: «Тот, кто не имеет никакого отношения к науке, и не должен его иметь».

Для любого профессионального бюрократа, или, как их сейчас называют, «эффективного менеджера», не имеющего представления о специфике вверенного ему в управление объекта, естественно стремление найти простые и доступные его пониманию критерии управления. Чем занимаются специалисты, работающие в сотнях различных направлений науки, понять действительно сложно. Но известно, что помимо прочего все они пишут статьи и публикуют их в научных журналах. В отличие от идей и теорий, статьи – предмет вполне осязаемый и поддающийся традиционному бухучету. Вот вам и готовый критерий оценки научного труда.

Совсем как в доброе советское время, когда можно было регулярно рапортовать «наверх» о растущих удоях и тоннах обмолоченного зерна на фоне стагнирующего сельского хозяйства. Точно так же сейчас можно рапортовать о росте валового объема публикаций на фоне прогрессирующей стагнации отечественной науки. Ну, действительно, не отчитываться же отсутствием в отечественной науке даже потенциальных номинантов на Нобелевскую премию?!

Один академик на миллион населения

Справедливости ради необходимо отметить, что привлечение «эффективных менеджеров» со стороны к управлению отечественной наукой и отстранение от этой функции представителей самого научного сообщества в лице его элиты – членов РАН – произошло не на пустом месте. Когда официальная численность членов РАН в 20 раз превысила норму петровских времен (один академик на миллион населения), основную роль в ней тоже стали играть не самые выдающиеся ученые, а наиболее «эффективные менеджеры» от науки, менее своих коллег обремененные научными изысканиями.

Сведение оценки эффективности работы ученого только к нескольким количественным показателям – путь порочный. Фото агентства «Москва»

Теперь для облегчения процесса управления отечественной наукой «эффективные менеджеры» обязали всех российских ученых печататься исключительно в журналах, индексируемых в зарубежных базах данных. Конечно, это большой подарок для тамошних спецслужб, которым теперь не надо даже переводить, чтобы мониторить то, что еще осталось у русских. Даже Джордж Сорос поступал честнее. Он хоть сам платил за то, что ему сливали все, что у нас было. Теперь уже отечественных издателей вынуждают самих платить за индексацию их журналов в частных зарубежных базах, то есть за возможность сливать туда информацию.

Ловушка «открытого доступа»

Более того, российских авторов поощряют платить зарубежным журналам «открытого доступа» (Open Access Journals) за право публиковать наши достижения. Хотя государство вложило громадные средства в создание технически более совершенной и полной отечественной базы – Российского индекса научного цитирования, РИНЦ, а при разработке нацпроекта «Наука» декларирует необходимость приоритетного использования отечественных систем хранения, обработки и передачи информации в целях обеспечения безопасности страны.

Отцам-основателям системы учета публикационной активности ученых во главе с Юджином Гарфилдом даже в голову не могло прийти, что созданная ими система для изучения формирования внутри- и междисциплинарных связей в науке будет использована для ранжирования ученых по их «научной значимости». Абсурдность оценки вклада в науку по числу публикаций очевидна всем, имеющим о науке хотя бы общие представления.

По этому критерию таких выдающихся ученых, как трижды Герои Социалистического Труда академики Юлий Харитон, Яков Зельдович и Кирилл Щелкин, создателей атомного щита страны, в некоторые академические институты сегодня не взяли бы даже на должность научного сотрудника из-за отсутствия у них необходимого числа публикаций в базе Scopus. Кому интересно, чем там они занимались в Сарове вместо того, чтобы строчить статьи в журналы из Scopus и поднимать свой индекс Хирша.

Я уже не говорю об академике Николае Семенове, нашем единственном Нобелевском лауреате по химии, который написал всего-то несколько книг и пару десятков статей. И какое имеет значение, что каждая из них положила начало новому направлению в науке, а среди его учеников полсотни членов Академии? С таким «рейтингом» сейчас его не взяли бы на приличную ставку даже в его собственный Институт химической физики РАН (ныне ФИЦ ХФ РАН), где единственным критерием при зачислении на должность научного сотрудника и распределении стимулирующей надбавки является число публикаций в журналах из частной американской базы Scopus со штаб-квартирой в Филадельфии. Хотя в ФИЦ ХФ РАН ведутся в том числе закрытые работы по спецтематикам.

Есть и серьезный этический аспект в оценке «научной эффективности» по публикациям в базе Scopus, прежде всего в платных журналах «открытого доступа» (Open Access). Возможность получения бюджетных стимулирующих надбавок за эффективность научной деятельности с учетом публикаций, оплачиваемых самим автором, открывает широкую возможность повышения не только своего «научного рейтинга», но и реального дохода от «научной» деятельности.

И это уже вполне сформировавшийся «научный» бизнес – научные сотрудники постоянно получают по электронной почте предложения опубликовать за умеренную плату статьи в каком-нибудь «мусорном» журнале, которых полно в базе Scopus, или повысить их цитирование в этой базе. Цены вполне доступные. Как там у нас насчет борьбы с коррупцией?

В заключение можно с большой долей вероятности констатировать, что, несмотря на различие в масштабах и специфике объекта управления, отечественную систему руководства наукой поразила та же болезнь, которую президент Франции недавно диагностировал у руководства альянса НАТО.