В Германии наступило социальное обледенение

Известный немецкий политолог и социолог, исследователь проблем бедности, автор ряда научных монографий, профессор Кристоф Буттервегге (род. в 1951) с 1998 по 2016 год преподавал в Кельнском университете, после этого вышел на пенсию. В 2017 году он стал кандидатом на выборах президента ФРГ, на которых выступил с программой, нашедшей поддержку оппозиционных сил. Ведущий научный сотрудник Института научной информации по общественным наукам РАН Валерий ЛЮБИН беседует о современной социально‑политической ситуации в Германии и в Европе с профессором Кристофом БУТТЕРВЕГГЕ. 

– Уважаемый профессор Буттервегге, вас хорошо знают в Германии как известного социолога и политолога, специалиста по проблемам бедности и социальной справедливости, нынешней немецкой партийно‑политической системы. Какие положения вашей программы помогли вам получить существенную поддержку на выборах в 2017 году? Остаются ли они актуальными?

– Выставляя свою кандидатуру, я хотел привлечь внимание немецкой общественности к проблеме растущей социальной несправедливости, потому что, хотя наше общество все более заметно подвергается распаду, истеблишмент или вовсе не признает этот процесс поляризации, или воспринимает его неверно. Кроме того, тем самым я хотел выступить против дальнейшего разрушения государства благосостояния при помощи неолиберальных реформ, а также дать бедным в Германии возможность получить свой голос в политике, который у них все больше отнимают.

– Сейчас в Германии опасаются, что несколько лет назад ворвавшаяся на политическую сцену страны и получившая на последних выборах в Бундестаг более 12% голосов крайне правая партия «Альтернатива для Германии» (АдГ) оттеснит конкурентов и займет первое место, как это уже произошло на выборах в Европейский парламент в конце мая. Чем можно объяснить такой выбор заметной части населения, прежде всего в «новых землях»?

– Нынешнее правовое развитие части населения является фатальным побочным действием неолиберального поворота, осуществленного Маргарет Тэтчер и Рональдом Рейганом после их избрания премьер‑министром Великобритании и президентом США в конце 1970‑х и начале 1980‑х годов. Этот процесс достиг Германии при канцлерах Гельмуте Коле и Герхарде Шрёдере. После принятия политики «Повестки дня» и пакета законов, который в народе прозвали «Хартц IV», в Германии царит социальное обледенение.

«Хартцеры» (получатели социального пособия согласно закону «Хартц IV». – В.Л.) подверглись остракизму, возникшему из‑за жесткого рынка труда и режима нищеты. Их осуждает значительная часть населения, считая лодырями, лентяями и социальными паразитами, вызывающими презрение. Неолиберальные реформы ослабили в долгосрочной перспективе социальную сплоченность.

Вызванный ростом благосостояния шовинизм, местечковый национализм и социал‑дарвинизм распространились в основном в мелкобуржуазных кругах, представители которых часто боятся утерять свое положение в обществе и в кризисных ситуациях ориентируются в основном на правые силы. В этой ситуации на фоне роста потока мигрантов и беженцев в Германию АдГ выступала с большим успехом, особенно в Восточной Германии, как представитель интересов социально незащищенных слоев населения и жителей зависимых регионов. Она выставляет себя как «партию маленьких людей» (так выразился лидер партии и председатель фракции в Бундестаге Александр Гауланд). Но на самом деле она является партией больших денег, как в том, что касается пожертвований для партии со стороны миллиардеров, так и с точки зрения своей политики в их пользу.

– В одном из недавних интервью вы назвали социальное неравенство ключевой проблемой. Если снова обратиться к темам, которые вам близки как исследователю, то есть социальная справедливость и бедность, какие главные проблемы в этом вы видите для современной Германии и стран ЕС в целом? Что, например,  надо предпринять на общегерманском, общеевропейском и мировом уровнях, чтобы проблема миграции и беженцев, так затронувшая в последние годы Германию и ЕС в целом, была благополучно решена?

– Ответственность за социальную политику в ЕС несут национальные государства. Кроме того, представляется трудным, если не совсем невозможным, объединить самые разные системы социального обеспечения. Возможно, произойдет прорыв в области страхования по безработице. Крайне важно было бы установить общие минимальные стандарты на европейском уровне. Это относится как к минимальной заработной плате, так и к государственным трансфертам в сфере заболеваний, несчастных случаев, выплаты пенсией и т.д.

Европейская миграционная и интеграционная политика страдает от национальных эгоизмов, которые усиливаются расистского плана недовольством в государствах – членах ЕС. Если ЕС не сможет положить конец потоплению африканских беженцев в Средиземноморье и распределить беженцев между отдельными государствами‑членами в соответствии с их возможностями по приему, он утратит свою моральную легитимность, основанную на уважении основополагающих ценностей.

– В ходе знаменитого визита канцлера Конрада Аденауэра в Москву в сентябре 1955 года тогдашний министр иностранных дел СССР Вячеслав Молотов выяснял у министра иностранных дел ФРГ фон Брентано, «кто мешает установлению дипломатических отношений ФРГ с СССР: США, Англия, Франция?». Дождавшись отрицательных ответов от Брентано, Молотов сказал: «Думаю, я угадал, Люксембург!» И немецкий министр ответил с натянутой улыбкой: «Да, конечно», на что советский министр иронично заметил: «Я же знал, что это не Коста‑Рика» (Любин В., Брам Х. Дипломатия высокого риска. Конрад Аденауэр и советские руководители: первое знакомство. «НГ‑Дипкурьер», 13.09.05, с. 11. – В.Л.). В связи с этим как вы оцениваете современные германо‑российские отношения и их перспективы?

– Каждый, кто выступает за поддержание мира и хочет избежать новой гонки вооружений в Европе, должен выступать за хорошие отношения между Германией и Россией. Мне кажется, что, несмотря на агрессивный тон президента Трампа и отказ Соединенных Штатов от соглашений по разоружению, Германия в настоящее время позволяет слишком активно вовлекать себя в глобальную стратегию НАТО и США.

Как утверждается, у страны нет денег на базовую пенсию, которая, если не проводить унижающую достоинство пожилых людей процедуру выяснения уровня их бедности, обошлась бы примерно в 5 млрд евро в год. Но большая коалиция ХДС, ХСС и СДПГ увеличивает военный бюджет примерно на ту же сумму в следующие годы и привержена цели удвоения военного бюджета в реальном выражении в среднесрочной перспективе путем увеличения расходов до 2% от валового национального продукта. Более лицемерной и двуличной их политика быть не может.

– Вы долгое время преподавали в Кельнском университете. К сожалению, Кельнский университет потерял в 2019 году статус элитного. Очень неприятной новостью для преподавателей и студентов стало планируемое в 2020 году закрытие Отдела истории Восточной Европы при Кельнском университете, имеющего богатые традиции и таких известных руководителей, как авторы до сих пор ценимых в научном сообществе монографий по истории России и СССР Г. Штёкль или А. Капеллер. Многие эксперты считают, что закрытие Отдела истории Восточной Европы в Кельне, как это уже произошло с аналогичными исследовательскими центрами и в других немецких университетах, вряд ли будет полезно. И если перестать готовить специалистов по этому направлению, то в практической политике ФРГ в отношении стран Восточной Европы будут учащаться просчеты и ошибки. Каково ваше мнение относительно того, как можно было бы воспрепятствовать этому закрытию?

– Я согласен с оценкой, что закрывать такие направления преподавания и исследований неправильно. Но вижу причину этого в концентрации всего университетского финансирования на сферах, которые способствуют, чтобы университет стал элитным. Вместо проведения обучения и исследований в самом широком плане руководство университетов оказывается подверженным неолиберальному безумию конкуренции в своем стремлении принадлежать к «элитному слою» и рушит все, что не служит конкурентоспособности Германии как местонахождения бизнеса.

Социальная ответственность науки требует, чтобы ее приоритеты в преподавании и исследованиях не были подчинены интересам экономической эксплуатации. Но именно это и происходит в условиях капитализма, когда богатые традициями институты закрывают, чтобы использовать сэкономленные деньги для повышения шансов для дальнейшей конкуренции в рамках федеральной инициативы по получению элитного статуса. Только тогда, когда преподаватели и студенты будут энергично протестовать против этого и привлекать внимание как политической, так и профессиональной общественности к данной проблеме, они смогут остановить эту катастрофическую научную политику и добиться уступок от принимающих решения университетских структур.