К чему привела бюрократическая инфляция научных школ

Как же так получается: научные школы есть, а науки нет? Фото с сайта www.mipt.ru

Инфляция, являющаяся одной из системообразующих составляющих постсоветской российской экономики, проявляет себя не только в хозяйственной сфере. Она проникла также в головы множества российских граждан, прежде всего чиновников, чьи мировоззренческие категории, прежде нравственные, стремительно обесцениваются.

Этот процесс проявляется во многих сферах жизнедеятельности. Особенно неприятно, что инфляция поедает и такие сферы нашей жизни, как образование и наука. Примером инфляции в образовании являются бесконечные процессы переименований учебных заведений: школы превратились в гимназии, технические училища – в лицеи, техникумы – в колледжи, институты – сначала в академии, а затем в университеты. На этом процесс не завершился, и возникли федеральные университеты, национальные исследовательские университеты, а затем и опорные вузы.

Процесс далеко не завершен, и следует ожидать появления новых образовательных монстров. Например, в рамках начавшегося с 1 января 2019 года национального проекта «Наука» предусмотрено создание – не менее 15 – так называемых научно-образовательных центров мирового уровня на основе интеграции университетов и научных организаций и их кооперации с организациями, действующими в реальном секторе экономики.

Если бы эти переименования отражали реальный процесс улучшения образования в переименованных учебных заведениях! Увы… Меняются только вывески. Впрочем, не только вывески, а многочисленные бланки, бумаги, отчетности, сводки, которые следует переделать, перенабрать, переписать, перепечатать. Даже только на это расходуются немалые бюджетные средства. Для реализации этих переделок набираются новые команды кабинетных работников, в основном являющихся близкими родственниками уже существующих.

В научной сфере бюрократическая инфляция ярко проявляется в необычно кучном появлении на российской почве разнообразных научных школ. Мне как экономисту с университетским образованием известно, что в экономической науке существует не так уж много общепризнанных научных школ и направлений. Кроме знаменитых учений типа меркантилизма, физиократии, классики, неоклассики, институционализма, являющихся фундаментальными течениями (парадигмами) и известных не только экономистам, это ряд школ, имеющих не такие громкие названия, тем не менее сыгравших важнейшую роль в формировании и развитии науки.

Критерием для выделения и названия таких школ служит основной метод, ими используемый (например, историческая и математическая школы), географический принцип (лозаннская, кембриджская, чикагская и стокгольмская), а также имя отца-основателя.

«Именных» научных школ в экономической науке не так уж много. Самые известные – кейнсианство и марксизм. А также смитианство, рикардианство, неорикардианство (сраффианство), мальтузианство и маршаллианство. Все эти школы получили названия в честь великих ученых, чей вклад в науку трудно переоценить.

Так вот, в современной российской науке вновь возникающие школы не используют для названий методологический или географический принцип. Вы не найдете информации, например о московской, петербургской, ростовской или ярославской экономических школах. Зато появилось огромное количество именных школ, причем носящих имена не великих ученых, а самых даже обыкновенных, иногда даже совсем не ученых.

На российском сайте «Энциклопедия «Известные ученые» в разделе «Научные школы» можно найти информацию о школах в области 20 различных групп наук, причем лидируют технические науки (300 научных школ), медицинские (280), педагогические (154) и экономические (153). Интересен критерий отбора кандидатов в список школ. Для того чтобы попасть в число основателей научной школы, достаточно иметь двух защищенных кандидатов наук, а также двух докторов.

Критерий исключительно мягкий, и поэтому теоретически деятель науки, имеющий множество защищенных подопечных, может претендовать на основание двух-трех или более научных школ. Например, в списке «экономических основателей» есть Н.Г. Кузнецов – руководитель 22 кандидатов и консультант 6 докторов. Путем несложных подсчетов можно доказать, что данный деятель может подать заявку на основание трех экономических школ. Впрочем, критерий энциклопедии не очень строгий: так, например, некий Н.Г. Лабынцев числится основателем двух научных школ в области бухгалтерского учета, хотя на его счету «скальпов» не хватает даже на одну: 1 д.э.н. и 12 к.э.н.

Российская академия естествознания даже присуждает звание «Основатель научной школы» с вручением счастливому основателю всех необходимых атрибутов: нагрудного знака, красивого удостоверения в кожаной упаковке и сертификата, который можно повесить в кабинете на стенку.

Плодоносность российской нивы в области разведения и окучивания многообразных научных школ институционально заверена и государственными структурами. Так, уже много лет вручаются ежегодные президентские гранты для поддержки ведущих научных школ.

Неизбежно возникает вопрос: как же так, в стране все есть – и доктора, и кандидаты, и магистры, и самый остепененный парламент в мире, и невероятное количество научных школ и научных журналов, а науки нет? Почему, если каждый исследователь и преподаватель страны каждый год публикует по несколько статей в изданиях, включенных в официальный перечень Высшей аттестационной комиссии (ВАК), в международные системы Web of Science (WoS), Scopus и проч. и проч., по наличию высоких технологий РФ занимает в мире 124-ю позицию, по показателю освоения технологий предприятиями – 126-ю?

Интересно, что большинство кандидатов и докторов, которые на бумаге входят в научные школы, даже и не подозревают об этом.

В интервью директора федерального исследовательского центра «Казанский научный центр Российской академии наук», академика Олега Синяшина, которое носит характерное название «Научных школ в России много», интервьюируемый (который сам, разумеется, является основателем школы: 5 д.х.н. + более 40 к.х.н.) объясняется этот российский феномен и отсутствие оного за рубежами нашей родины. Оказывается, заграничных ученых, достигших известности, приглашают в другие города и страны, поэтому они и не успевают обзавестись собственными научными школами.

Получается, нашим проще. Их никто никуда не зовет, они сидят себе в своих Тьмутараканьсках и Скотопригоньвсках и заводят конюшни, состоящие из племенного состава (доктора наук) и обычных дворняжек (кандидаты).

В 1977 году в монографии «Школы в науке» (издательство «Наука») сказано: «Школы в науке являются непременным постоянно действующим фактором ее прогресса»; школа достигает «наиболее жизненного проявления своего единства в качестве коллективного творческого сознания»; в школе «должен быть руководитель-учитель и ученики».

Все эти определения в современной российской действительности выполняются, но с оговорками: школы являются фактором обесценивания научного богатства; коллективное сознание наиболее ярко проявляется на банкетах после защиты диссертаций; «учитель» ставит на поток производство остепененного планктона, никого не учит, а «ученики» ничему не учатся и не хотят этого.

А может быть, это искупление? И наша наука выйдет из него очищенной? 

 Ростов-на-Дону