Гуманитарное освоение пространств

В 30-е годы прошлого века страноведение было в СССР одной из самых развитых областей географической науки. Обложка «Иллюстрированной газеты» от 20 апреля 1941 года

Сетевые технологии ХХI века предоставили человеку столь невиданную доселе степень мобильности и автономности, что теперь он может работать, пребывая в путешествии, и путешествовать, оставаясь на работе. В то же время благодаря прогрессу транспортных технологий весь мир стал настолько близок, что туризм перестал быть атрибутом отпусков. Его сфера размылась, и он просочился в повседневную жизнь. Стерлись некогда четкие различия между работой и домом, городом и деревней, обучением и развлечением, буднями и каникулами, реальностью и виртуальностью.

В историческом масштабе огромное число людей оказались втянутыми в туризм почти внезапно. Не менее 2 млрд человек в год вовлечены теперь в те или иные формы туристического подвижничества. Причем туристские потоки между странами Шенгенской зоны ни в какую статистику не попадают. Огромное число не поддающихся учету людей путешествуют в пределах своей страны.

Из всех видов мобильностей туризм охватывает наиболее добровольные из них, предпринимаемые обычно с целью получения новых впечатлений. Интернет и массовый туризм вовлекли в процессы географического познания самые широкие слои населения. Не менее миллиарда человек в мире стали стихийными географами. Даже если туризм осуществляется исключительно ради поиска удовольствий, то и они не проходят без обретения географических знаний. Туризм стал величайшим географическим общественным движением всех времен и народов.

Массовый туризм пробуждает все больший интерес к краеведению, географической карте, наследию, народоведению, пейзажеведению, географии. Географизацию населения активизировали также появление географических сервисов типа Google Earth и всеобщая вооруженность населения навигационным оборудованием. Происходит становление туристско-краеведческих методов познания и переосмысления мира. С туризмом происходит стихийное возвращение к картине единого жизненного мира с неразрывным и целостным его восприятием. «В этом смысле позволим заметить, географическое знание социально более значимо, более прагматично, а в отдельных случаях – даже судьбоносно в сравнении с любым другим, за исключением разве что умения читать, писать и считать», – писал крымский географ Николай Багров.

Туризм – это еще и образ жизни, связанный с неизбежными приключениями при преодолении пространства. Без такого опыта, подчас рискованного, человек зачастую не может выжить в реальной жизни.

Поразительно, но параллельно с этими тенденциями совсем в другом направлении развивается, если можно так сказать, академическая (университетская) география.

Научные географические журналы превратились в механические конгломераты ничем не связанных между собой статей, выполненных по единому шаблону. Идеал – измерение неких «концентраций и миграций» с интерпретацией полученных результатов и их картографическим отображением. Хотя давно уже пора копить не склады таких работ, а остановиться и оглядеться: что же мы в их итоге получили?

Надо ли говорить, что подавляющее большинство работ великих наших географов – Льва Берга, Николая Баранского, Юлиана Саушкина, Николая Солнцева, Николая Гвоздецкого – в этот шаблон сегодня не вписались и были бы на этом основании редколлегиями журналов отвергнуты. Чтобы убедиться в этом, достаточно раскрыть любой номер журнала 50-летней давности.

Страноведческий подход оказался успешно преодолен в современной географической науке. На смену ему пришла системно-кластерная фразеология. Для ее понимания даже учителю зачастую требуется переводчик. Вот только в результате перевода может оказаться, что содержания в переводимом и нет.

В научных журналах исчезли главные вершины отечественной географии – землеведение и страноведение с их космичностью и всеохватностью. В очередной раз подтвержденная количественными замерами закономерность научна и диссертабельна, а страноведческое описание не считается весомым вкладом в науку. Оно презрительно заклеймено термином «журнализм».

Подавляющее большинство людей и сегодня полагают, что география – это наука о странах. Видимо, такое представление о географии в массовом восприятии будет сохраняться и впредь. Николай Баранский отмечал, что «страноведческий «купол» над географией нужен прежде всего для самой географии, для ее развития и процветания… Только в виде страноведческих сводок, хорошо литературно оформленных, география приобретает общедоступную и общеинтересную форму, становится, так сказать, готовым для широкого рынка товаром. Только в этой форме география вполне в широком смысле слова утверждает свое право на существование, входит общепризнанным элементом в сокровищницу национальной культуры».

Лев Берг рассматривал учение о ландшафтах не как часть географии, а как сам предмет географии. «Ландшафтоведение и есть география. Вместе с тем оно есть усовершенствованное, утонченное страноведение. Исключать из учения о ландшафтах географию человека нет никаких оснований... в сущности, в ландшафтоведение должна войти вся география человека».

Настоящие географы – «последние специалисты по всему», они же становятся «первыми представители нового информационного общества». Уже потому, что расположена география на перекрестке самых разнообразных дисциплин, как естественных, так и гуманитарных, как прикладных, так и философских.