Новая раса уничтожит человечество за 4 тысячи лет

Если бы чудовищу Франкенштейна удалось создать счастливую семью, участь человека разумного как вида была бы предрешена. Кадр из фильма «Невеста Франкенштейна». 1935

Английская газета Telegraph опубликовала со ссылкой на научный журнал BioScience выжимку из результатов любопытного модельного эксперимента. Ученые из Дартмутского колледжа (США) выяснили сроки уничтожения человечества потомками чудовища, созданного Виктором Франкенштейном, если бы они существовали в реальности. «Антропологи утверждают, – пишет газета, – что люди были бы уничтожены в течение 4 тыс. лет, если бы животному, типа изображенного в 1818 году в романе Мэри Шелли, «Франкенштейн, или Современный Прометей» было позволено размножаться в дикой природе».

Цепочка сверхъестественных ужасов

Тут надо напомнить фабулу классического уже романа Мэри Шелли. Даже название его стало сегодня нарицательным. «Архетип ужаса» – как говорят об этом произведении литературоведы. А «животное», о котором идет речь в сообщении Telegraph, это созданный швейцарским ученым Виктором Франкенштейном из частей трупов и оживленный с помощью гальванического электричества человекоподобный гигант. (Кстати, Иммануил Кант назвал современным (новым) Прометеем Бенджамина Франклина, доказавшего качественное сходство между электрической искрой и молнией и придумавшего в 1750 году громоотвод.) Сам Франкенштейн называет его «чудовище» (или «демон»). Сначала демон пытается как-то адаптироваться к жизни в человеческом обществе, но, потерпев несколько неудач, начинает мстить роду человеческому, в частности душит Элизабет, невесту Виктора Франкенштейна. Опомнившийся (или, наоборот, обезумевший) Франкенштейн намерен убить – разобрать на составные части! – созданного им демона. Преследование (безуспешное) ученым чудовища – это и есть основная канва романа.

Любопытная деталь: опыты свои Франкенштейн проводил в университете баварского городка Ингольштадт. Как пишет С.А. Антонов, автор примечаний к «Франкенштейну…», «Во времена Французской революции Ингольштадтский университет стал оплотом близкого к масонству тайного религиозно-политического общества «иллюминатов» («просветленных»), созданного в 1776 году доктором права Адамом Вейсгауптом (1748–1830) и нередко ассоциировавшегося с якобинством, проповедью всеобщего равенства и атеизма».

Предисловие к первому (анонимному) изданию «Франкенштейна» начинается без раскачки: «Событие, на котором основана эта повесть, по мнению доктора Дарвина и некоторых немецких писателей-физиологов, не может считаться абсолютно невозможным. Не следует думать, что я хоть сколько-нибудь верю в подобный вымысел. Однако, взяв его за основу художественного творения, полагаю, что не просто сплела цепочку сверхъестественных ужасов, происшествие, составляющее суть повествования, выгодно отличается от обычных рассказов о приведениях или колдовских чарах и привлекло меня новизною перипетий, им порожденных». Как признается в предисловии к изданию романа 1831 года сама Мэри Шелли, автором процитированных выше строк был ее муж – английский поэт Перси Биш Шелли. А «доктор Дарвин» – это дедушка Чарлза Дарвина, Эразм.

Тут можно припомнить и научно-философскую поэму Эразма Дарвина «Храм Природы», опубликованную в 1803 году, уже после его смерти. В ней дедушка Чарлза Дарвина делает фактически и психологически очень схожую с фабулой романа реконструкцию:

А в глубине глубин, в пещерах

тесных,

Царит Забвенье 

меж гробов безвестных,

Свергает камни славные 

могил,

Из урн уносит пепел, 

что в них был;

…

Зеленая здесь плесень 

пол покрыла,

Ползут улитки, 

оставляя слизь,

И стаи толстых ящериц 

уныло

Вдоль влажных стен 

повсюду расползлись…

Настигнув после двух лет погони и поисков демона, Франкенштейн… поддается уговорам чудовища и берется за создание для него подруги. Евы, не иначе! «Моя подруга должна быть такой же, как я, и отличаться таким же уродством. Это существо ты должен создать», – выдал своеобразное техническое задание (ТЗ) Франкенштейну созданный им демон. При этом чудовище обещает, что навсегда исчезнет с горизонта Франкенштейна, укрывшись со своей подругой в джунглях Нового Света.

Плодиться и размножаться

Исследователи из Дартмутского колледжа, опубликовавшие статью в BioScience, как раз и попытались проверить, что было бы, если бы Франкенштейн действительно создал Еву для чудовища и эта парочка уединилась в дебрях Амазонки. Они разработали математическую модель, учитывающую плотность населения в 1816 году, конкурентные преимущества чудовища в той или иной экологической нише.

Виктор Франкенштейн в ужасе убегает от только что созданного им чудовища. Фронтиспис 2-го издания романа Мэри Шелли «Франкенштейн». 1831

Учитывалось, например, что во времена действия романа Мэри Шелли Южная Америка была регионом с низким уровнем конкуренции за ресурсы.

«Мы использовали вычислительные инструменты, разработанные экологами, чтобы исследовать, как быстро рост потомства созданных существ приведет к вымиранию людей, – приводит Telegraph слова профессора антропологии и биологических наук Натаниэля Домини. – Согласно нашим расчетам, потомство одной пары существ может привести нас к вымиранию всего за 4 тыс. лет».

Не такой уж и невозможный вариант. И ему есть одна очень впечатляющая аналогия в биологии: потомство одной-единственной самки капустной тли к концу лета могло бы весить в 40 раз больше, чем люди всей Земли.  

«Чудовище во «Франкенштейне», несомненно, является устрашающим созданием. Попав в человеческое общество, оно не могло встретить у людей иного приема, нежели тот, что описан в книге», – категоричен Перси Биш Шелли. И все-таки: чем же был так ужасен демон?

Ну, да – рост под 2,5 м... Ну, да, – черты лица смахивают на реконструкцию черепа неандертальцев… Но некоторые из современных баскетболистов или боксеров-тяжеловесов вполне подходят под этот фоторобот. (Впрочем, в одном месте сам Франкенштейн так описывал первое впечатление от своего детища: «…члены его были соразмерны, и я подобрал для него красивые черты».) Так что же заставляет Виктора Франкенштейна, а заодно и многих читателей романа содрогаться от ужаса до сих пор?

Мэри Шелли бросает по этому поводу фразу, которая абсолютно понятна, но абсолютно ничего не объясняет: «Придумала! То, что напугало меня, напугает и других; достаточно описать призрак, явившийся ночью к моей постели». А ведь этот роман потому и стал классикой, потому и породил бессчетное количество эпигонов (и не только в литературе, но и в кинематографе, например), что вызывает именно какой-то онтологический ужас. Описаний уродств и кровавых злодеяний, причем гораздо более убедительных и драматических, было достаточно и до Мэри Шелли с ее «Франкенштейном…», и более чем достаточно после нее. За объяснением этой загадки попробуем обратиться к тексту романа.

Прежде всего, что мы знаем о фенотипе чудовища? Немного, но все-таки…

«Поскольку сбор мельчайших частиц очень замедлил бы работу, – вспоминал Виктор Франкенштейн, – я отступил от своего первоначального замысла и решил создать гиганта – около восьми футов ростом и соответственно мощного сложения… Новая порода людей благословит меня как своего создателя; множество счастливых и совершенных существ будут обязаны мне своим рождением» (везде в цитатах курсив мой. – А.М.).

Из уст самого демона узнаем еще кое-какие подробности: «…Я был наделен отталкивающе уродливой внешностью и отличался от людей даже самой своей природой. Я был сильнее их, мог питаться более грубой пищей, легче переносил жару и холод и был гораздо выше ростом. Оглядываясь вокруг, я нигде не видел себе подобных. Неужели же я – чудовище, пятно на лице земли, создание, от которого все бегут и все отрекаются?»

Наконец, приведем рассуждения Франкенштейна, когда он обдумывает возможные последствия создания подруги (невесты) для демона. «Даже если они покинут Европу и поселятся в пустынях Нового Света, одним из первых результатов привязанности, которой жаждет демон, будут дети, и на земле расплодится целая раса демонов, которая может создать опасность для самого существования человеческого рода».

Собственно говоря, этот вывод сегодня и подтвердили ученые из Дартмутского колледжа!

И ведь, что самое интересное, почти уже создал он эту демоническую Еву! Однако что-то его остановило в последний момент: «Остатки наполовину законченного создания, растерзанного мною на куски, валялись на полу; у меня было такое чувство, словно я расчленил на части живое человеческое тело».

Чужая родня

Вальтер Скотт, автор одной из первых (положительных) рецензий на роман Мэри Шелли, абсолютно точен в объяснении причин такого поведения Виктора Франкенштейна: «Ему ясно, что тем самым он даст демону возможность стать родоначальником чудовищной расы, которая превзойдет человечество в силе и дерзости и может стать угрозой самому существованию людского рода».

Да и сам демон в романе Мэри Шелли порой весьма самокритичен: «…я воздвигну себе погребальный костер и превращу в пепел свое злополучное тело, чтобы мои останки не послужили для какого-нибудь любопытного ключом к запретной тайне и он не вздумал создать другого, подобного мне».

То есть Мэри Шелли дает нам понять, что Франкенштейн создал не просто некого уродливого – хотя это тоже еще вопрос – биоробота, монстра-мегацефала, но разумное существо другого вида, если угодно – другой генетической природы. Действительно, например, упоминание о чрезвычайной холодоустойчивости демона – это явный признак такой генетической мутации.

Дело в том, что человек вида homo sapiens может адаптироваться к жаре, к ядам, даже к радиации... Все эти факторы, приводящие к денатурации белков живого организма, элиминируются – в определенных пределах, конечно, – так называемыми белками теплового шока, БТШ. Гены, контролирующие синтез БТШ, – очень древняя и консервативная система, необходимая для нормальной жизнедеятельности всех изученных до сих пор организмов на Земле (подробнее см., например: Михаил Евгеньев. «Почему северянам жарко в Туркменистане?» / «Знание – сила», № 3, март 1994)…

Единственно, к чему человек не может выработать привычку, – низкие температуры. Так уж устроена человеческая натура. Между тем демон в одном из своих граффити, дразня преследующего его Франкенштейна, злорадно заявляет: «Следуй за мной; я держу путь к вечным льдам Севера; ты будешь страдать от холода, к которому я нечувствителен». Одно это дает полное основание отнести демона к новому виду человека разумного. Причем к виду, созданному в лабораторных условиях. Демон – самое первое звено в длинной филогенетической цепочке видообразования. Опять же, это неглупое существо и само все прекрасно понимает: «Я стану звеном в цепи всего сущего, в которой мне сейчас не находится места». Но человек разумный никогда не потерпит существования с ним на одной планете разумных тварей другого вида. Печальная историческая судьба неандертальцев (homo sapiens neanderthalensis), вытесненных из Европы 25–30 тыс. лет назад нагрянувшими туда африканскими гоминидами homo sapiens sapiens (человек разумный разумнейший) – тому подтверждение.

И эволюционная борьба за существование здесь ни при чем. «На самом же деле борьба, которую имел в виду Дарвин и которая является движущей силой эволюции, – это в первую очередь конкуренция между ближайшими родственниками, – подчеркивает австрийский биолог, лауреат Нобелевской премии в области физиологии и медицины Конрад Лоренц в книге «Так называемое зло» (М., 2008). – Вид перестает существовать в прежней форме или превращается в другой вид благодаря некоторому полезному «изобретению», доставшемуся одному или немногим собратьям по виду в результате совершенно случайного выигрыша в вечной лотерее Изменчивости».

Так что онтологический ужас, который не перестает излучать роман Мэри Шелли «Франкенштейн, или Новый Прометей», связан отнюдь не с появлением очередного литературного героя – ожившего мертвеца. Вспомним хотя бы канонический пример с оживлением библейского персонажа – Лазаря. Ведь это не вызывает у верующих ужас; наоборот – слезы умиления и просветления. Все потому, что Лазарь – нашей породы, homo sapiens sapiens.

А вот у Мэри Шелли мы имеем дело именно с новым видом разумного существа. Мало того, некоторое полезное «изобретение», о котором пишет Конрад Лоренц, в данном случае не просто награда, выпавшая в лотерее, а сознательное дело рук человеческих. Страх и трепет вызывает именно открывшаяся перспектива быть вытесненными с эволюционной сцены новым видом разумных существ.

Нечто подобное описывают Аркадий и Борис Стругацкие в романе «Волны гасят ветер» (1984). «Пусть вас не сбивает с толку, что мы рождены людьми и от людей… свою расу мы создаем собственными руками, прямо сейчас, на ходу… У нас еще нет общепринятого самоназвания… Я предпочитаю называть нас люденами. «Люден» – анаграмма слова «нелюдь»… Мы – не люди. Мы – людены. Не впадите в ошибку. Мы – не результат биологической революции. Мы появились потому, что человечество достигло определенного уровня социотехнологической организации… Мы не хотим забывать, что мы – плоть от плоти вашей и что у нас одна родина, и уже много лет мы ломаем голову, как смягчить последствия этого неминуемого раскола… Ведь фактически все выглядит так, будто человечество раскалывается на высшую и низшую расы… Вот я и пришел к вам, чтобы искать выход». В ответ на эту исповедь людена один из героев романа однозначно заявляет: «Выход один. Вы должны покинуть Землю».

Кстати, ужас ведь испытывает не только Франкенштейн по отношению к демону; ужас демона, по отношению к человеку, то есть разумному существу другого, хоть и близкородственного вида, не менее искренен и драматичен. Так, чудовище, обращаясь к своему создателю Виктору Франкенштейну, признается: «Я радуюсь этому мрачному небу, ибо оно добрее ко мне, чем твои братья-люди. Если бы большинство их знало о моем существовании, они поступили бы так же, как ты, и попытались уничтожить меня вооруженной рукой. Немудрено, что я ненавижу тех, кому так ненавистен. Я не пойду на сделку с врагами». Нечто подобное, возможно, чувствовали и неандертальцы.

Впрочем, что чувствовали неандертальцы – этого мы уже никогда не узнаем.