Протонный пучок – это снайперская винтовка

Протонная установка, разработанная Владимиром Балакиным, значительно компактнее зарубежных аналогов. Фото Сергея Шилова

Врачи Медицинского радиологического научного центра им. А.Ф. Цыба – филиала ФГБУ «Национальный медицинский исследовательский радиологический центр» Министерства здравоохранения РФ начали в подмосковном наукограде лечение пациентов на установке протонной терапии, созданной под руководством члена-корреспондента РАН Владимира Балакина. О теоретических основах и перспективах этого метода в беседе с журналистом Людмилой ФОМЕНКО рассказывает заведующий отделом лучевой терапии МРНЦ, доктор медицинских наук, профессор, член-корреспондент РАН Юрий МАРДЫНСКИЙ.

– Юрий Станиславович, несколько лет тому назад противником установки «Прометеус» был главный онколог страны, теперь уже бывший, Валерий Чиссов. Как вы считаете, почему? Вы были в составе комиссии, которая приезжала в Протвино, и вместе с академиком Геннадием Месяцем защищали установку.

– Мне кажется, Валерий Иванович Чиссов не был противником создания этой аппаратуры. Видимо, шла речь о какой-то конкретной ситуации, где обсуждались конкурентные возможности других планируемых установок, которые еще не были созданы. Но больше всего, как мне кажется, это был результат влияния на него специалистов, связанных с развитием и реализацией лучевой терапии. То есть он отчасти выражал не свое мнение. Делу в тот момент это, конечно, вредило. Я хорошо знаю Валерия Ивановича и полагаю, что он действовал так потому, что его в этом убедили.

– Но ведь вы с Геннадием Андреевичем Месяцем противостояли этой многочисленной делегации.

– Я знал ситуацию с состоянием радиационной техники очень хорошо по той простой причине, что со дня создания нашего Института постоянно касался этого вопроса. Еще когда наш первый директор Георгий Артемьевич Зедгенидзе создал этот Институт и принял сюда иностранное оборудование, а потом мы вместе с другими институтами стали апробировать всю серию нашего, российского. Так что к тому времени, когда пришлось защищать установку, я очень хорошо знал состояние и нашей, и зарубежной техники.

Я понимал, что эта технология прорывная, и ее стоило реализовать и помочь Владимиру Егоровичу Балакину, который к тому времени сделал много. Я видел, что он – целеустремленный, доминантный человек, способный прорвать чиновничий барьер, где оборот бумаг значит больше, чем реальные действия. Я верил и до сих пор ему верю.

Он создал идеальный источник протонов, который испускает необходимую энергию, а для него создал аппаратуру, обеспечивающую генерацию и распределение этого пучка. Также может меняться энергия пучка в зависимости от глубины проникновения этих протонов в тело человека. То есть была создана целая программа, и к ней сейчас осталось добавить только небольшие технологические нюансы – например, в виде универсального стола, чем он сейчас и занимается.

Балакин – один из немногих в нашей стране, кто создал целый медицинский комплекс. Сейчас мы на его машине лечим больных с опухолями в области головы и шеи, а в дальнейшем это можно распространить и на остальные локализации.

У него совершенно другой подход по сравнению с зарубежными, причем именно с нашей точки зрения – практической. Если создавать такую же систему, какую используют сейчас в протонных комплексах за рубежом, то нужно делать оборудование весом несколько десятков тонн, а в этом, как мне кажется, необходимости нет, особенно для нас. Ведь тогда стоимость лечения больного сразу увеличивается в десятки раз.

А тут особенность излучения заключается в том, что достаточно очень компактной установки, чтобы реализовать совершенно комфортную терапию. Вообще это сложный вопрос, поскольку не все решается программой точного топометрического планирования. Иногда оно бывает невозможным. А вот когда есть небольшие образования, близкие к важнейшим органам, – скажем, в области головы, шеи, зрительных нервов, основания глаза, ствола мозга, полости рта, мочевого пузыря, простаты, поджелудочной железы и так далее, – вот тогда можно, скажем так, очень экономно проводить лучевую терапию. Потому что в этих случаях малейший промах чреват негативными последствиями.

– То есть это, образно говоря, снайперская винтовка?

– Вся протонная терапия должна быть как снайперская винтовка, потому что сейчас она приближается к тому, чтобы точно попадать в конкретное место. А это базируется на технологиях диагностики, установления топографии опухоли и далее – точной ориентировки пучка: отклонения допускаются, но не более нескольких миллиметров. Для того, чтобы точно попасть в опухоль, как раз и необходимы стол или кресло, которые нужным образом вращаются вокруг этого пучка, а он все время должен попадать в цель.

Тут важна фиксация больного, контрольные снимки, установка меток, дозиметрических приборов, работающих онлайн, – все это сложная техническая задача, которая должна быть решена в одном медицинском комплексе. Комплекс не требует громадных зданий – мы можем сделать 2–3 кабинки, в которых можно облучать больных за 2–3 сеанса. Но это дело будущего, а в настоящем нужно внедрить в ведущих центрах страны хотя бы полтора десятка этих установок, в том числе в Сибири – Восточной и Западной, Зауралье, Забайкальском крае, на Восточном побережье страны. И не надо строить такие гиганты, какие существуют сейчас.

Я недавно приехал из Праги, где побывал в новом центре в три этажа. Там находится громадная установка IBА, требующая колоссальных затрат, плюс большую площадь занимают ее дополнительные системы – охлаждения и создания вакуума.

– И установка Балакина выгодно отличается в этом смысле...

– В ходе работы с установкой мы убедились, что весь комплекс работает хорошо. Сейчас мы «привязываем» наши системы к тем, которые установлены у него. В частности, топографию, которую делают непосредственно на установке в процессе лечения, к топографии, которую мы получаем для обследования больных. Обе системы мы сейчас совмещаем, этот этап очень важный, и мы уже близки к его завершению.

Мы даем задание с разными размерами опухоли, а комплекс сам решает, как это сделать, и различными энергетическими пучками обрабатывает опухоль. Пучок толщиной несколько миллиметров должен обработать большое образование, причем в разные его районы нужно дать пучок с разной энергией, например, сюда – 200 мегаэлектронвольт, а сюда – только 60. Вообще это сложнейшая технология, что называется, ювелирная работа.

Сейчас весь Запад переходит на сканирующий пучок, и в установке «Прометеус» он как раз сканирующий – то есть каждый раз в каждом новом месте его энергия меняется.

Владимир Егорович – человек прямолинейный, и вначале он иногда воспринимал некоторые наши замечания так горячо, как будто мы претендуем на что-то. А на самом деле у нас было и остается единственное желание – помочь доработать установку, чтобы она скорее была внедрена и чтобы это было сделано правильно.

– С вашей точки зрения, каковы результаты лечения на установке?

– Мы обнаружили, что попадаем туда, куда нужно. А для того, чтобы получить определенный результат, нужно время – не менее двух лет. Представьте, среди 30 пациентов, проходивших лечение на «Прометеусе», были самые разные – и опухоль мозга, и сосудистые образования, и метастатические, а ведь все это требует разной оценки.

Я считаю, что для нашей радиологии установка Балакина – это и прорыв, и позитивное событие. Например, недавно мы облучали метастазы в области шейных позвонков – тело и дужки шейного позвонка. Нужно было облучить всю эту зону, причем дать достаточно большую дозу, но при этом не затронуть спинной мозг. Нам это удалось, мы реализовали эти сложнейшие условия, которые невозможно было сделать прежде.