Современная наука как ловля покемонов

Элементарная частица, предсказанная Питером Хиггсом (в центре с кружкой пива) и открытая в ЦЕРНе, лишь подтверждает кризис в современной физике. Фото Reuters

Недавнее, летом этого года, явление покемонов не может не поражать любого вменяемого человека, хотя оно не в первый раз подтверждает давно известную истину о том, что глупость – это имманентное свойство человека и с наибольшей охотой он платит за пустоту. И всегда находятся люди, готовые платить, подобно голому королю, за новое платье тем предприимчивым ткачам, которые, тоже всегда, наготове, чтобы заработать на не знающей границ человеческой глупости.

Но явление покемонной глупости отличается тем, что оно в какой-то степени подготовлено современной интеллектуальной деятельностью и, в частности, современной наукой, которая в XXI веке превратилась, по существу, в ловлю покемонов. Произошло подобное не случайно, а с фатальной неизбежностью накатывающегося колеса истории. Яснее всего это видно по эволюции физики элементарных частиц, уже несколько десятков лет переживающей эпоху полного отсутствия каких-либо великих открытий, и суета вокруг бозона Хиггса только подтверждает этот факт.

Лимит великих открытий исчерпан не только по тривиальной причине, когда поиск неизведанного давно уже требует таких ресурсов человечества, каких у него нет в настоящем и не будет в будущем. Он исчерпан по более глубокой причине: фундамент современной физики – единственной точной науки о законах природы, – заложенный классической и квантовой механикой, нельзя ничем изменить, как нельзя изменить законы природы. Говоря конкретнее: с созданием теории относительности и квантовой механики были установлены все точные законы природы, и на этом их список исчерпался.

В произошедшем не было ничего драматического, потому что реальное проявление точных законов бесконечно разнообразно и неисчерпаемо. В этот момент перед научным сообществом возникла не лишенная благородства задача: сохранить научный и критический взгляд на окружающий мир, научить новых приходящих в него людей видеть в нем не всегда до конца понятное, но всегда являющееся следствием уже установленных точных законов природы (законы сохранения, скорость света, принцип неопределенности, принцип Паули, уравнения Шредингера и Дирака и т.д.), бесконечное разнообразие природных явлений, а не пришествие НЛО или «барабашек». Однако верх взяла ничем не истребимая жажда чуда, в современной науке вылившаяся в жажду великих открытий. Но их нет и уже не будет никогда.

Тогда, если их нет, ничего не мешает выдать за них вполне скромные и сиюминутные результаты. И современные доктора Фаусты, не испытав никаких душевных переживаний, взялись за дело. Произошло это не по дьявольскому, мефистофелевскому наущению, а по двум чисто техническим причинам.

Первая связана с революцией в производстве технических средств обработки информации, которая привела к созданию Интернета, то есть такого информационного пространства, в котором произошел коллапс информации. Говоря проще, мы живем в мире, в котором информация, как выбегалов упырь, все время съедает саму себя.

По этой причине, с одной стороны, время жизни любой новости равно практически нулю, а с другой – их гиперколичество превращает этот ноль в конечную величину, но уже претерпевшую такое преобразование, после которого она выглядит по-своему сказочной и фантасмагоричной. И игра в покемоны, в которой самое привлекательное заключается в их непрерывном рождении и аннигиляции, точно отражает описанное информационное поле как информационный вакуум. В таком вакууме можно позволить себе любое высказывание и любой, говоря по-английски, hype. Но для этого необходима критическая масса «хайпоносителей», чтобы образовалось переносящее информацию стадо, превращающее информационный ноль в информационную единицу и обратно.

В современной науке это условие давно выполнено благодаря экспоненциальному росту в течение многих лет людей, занимающихся академической деятельностью. И этот факт является второй из упомянутых выше технических причин, делающих современную науку ловлей покемонов. Ниже я приведу два примера такой ловли из совершенно разных областей современной физики.

Первый – это, конечно, современная космология, являющаяся самой востребованной у обывателя, о чем говорят миллионные тиражи бестселлеров Стивена Хокинга. Что делает ее ловлей покемонов? Это претензия перевернуть мироздание ничтожно малым сигналом или вообще его отсутствием. В ней планковское «существует только то, что можно измерить» вывернуто наизнанку, и существует только то, за чем побежит толпа обывателей. И в ней самый главный покемон – суперструны. Следуя галлилеевско-планковской логике научного познания, они всего лишь игры математического ума. Но именно эти игры представляют в интернетовском пространстве практически всю популярную науку – куда ни кинь – всюду лекции, нередко блестящие, о том, что такое теория струн и суперструны.

Здесь и возникает бесконечный водораздел между реальностью, диктуемой точными законами природы, и представлениями о ней, когда человек, рассуждая о рождении и смерти Вселенной, не может объяснить, почему происходит смена времен года. Впрочем, и в науках, где все можно измерить, тоже возник такой водораздел. Даже грамотный эксперимент становится источником не научной истины, а «хайповых» сущностей.

Этот факт хорошо иллюстрирует второй покемон – графен, который я бы назвал самым главным покемоном внутреннего потребления, так как он явно уступает космологии в популярности и не занимает такого же места в сознании народных масс, как черные дыры, кротовые норы, суперструны и темная материя. Вообще говоря, нет никаких сомнений, что наука о графене имеет право на жизнь. Что тут говорить – интересная система, к тому же все еще имеющая шанс, правда, все более призрачный, быть очень полезной в народном хозяйстве. Но число посвященных ему работ почти достигло совершенно неприличной сотни тысяч.

Не надо быть «гигантом мысли», чтобы понять, что перед нами не научный поиск, а настоящая погоня за графеном-покемоном. Она собирает самое большое и долгоживущее «стадо» в современной науке, превращающее физику графена в ловлю графеновых покемонов.

Здесь рассказано только о двух наиболее ярких покемонах современной физики. Но их число не сильно уступает числу придуманных к настоящему времени в самой игре. Не упомянут, к примеру, такой замечательный покемон, как квантовый компьютер, который владеет многими умами уже более 20 лет. Или те, что появились позже, из которых можно выделить топологические изоляторы и майорановский фермион, о поимке которого заявило уже много групп. Или о других не столь известных, но не менее привлекательных.

А сколько покемонов в современной биологии, беспардонно спекулирующей на экзистенциональном страхе современного человека перед неизлечимыми болезнями. Но пора заканчивать. Добавим лишь, что существует принципиальное отличие между простодушными игроками в настоящих покемонов и теми, кто занимается этим на научном поприще. Первые выкладывают деньги из своих карманов, а вторые, наоборот, на этом зарабатывают. И первые, к слову сказать, счастливее.