Инар Мочалов
Академик Владимир Вернадский: «Наука есть природное, активное выражение геологического проявления человечества, превращающего биосферу в ноосферу». Фото 1940-х годов
В июле 1941 года В.И. Вернадский, как и ряд других пожилых академиков и членов-корреспондентов Академии наук СССР, был эвакуирован с семьей из Москвы в расположенный на севере Казахстана санаторий «Боровое». Здесь он продолжал работать над подготовкой книги мемуаров «Пережитое и передуманное», но главным образом над итоговой «книгой жизни», своим «завещанием потомкам», как он ее называл, – «Химическое строение биосферы Земли и ее окружения». Последняя глава книги, по замыслу автора, целиком посвящалась развернутому изложению его учения о ноосфере. К сожалению, работа над главой не была завершена…
«Основные линии верны»
Как и в предыдущий ряд десятилетий своей жизни (начиная с 1874 года), Владимир Иванович в Боровом продолжает вести дневник, в котором переплетаются между собой линии научная, философская, социальная, политическая, бытовая. На их пересечении нередко высвечивается также и «ноосфера». Вот типичный пример – дневниковая запись около месяца спустя после отъезда из Москвы.
«Боровое. 30.VII.1941. Среда.
Вчера жена академика Рихтера красочно передала впечатление первого налета на Москву 21/22 VII. Основное впечатление – по существу неверное изложение <фактов> <Советским> информ<ационным> бюро. Надо в эту, почти единственную, информацию вносить коренные поправки.
Молчание информ<ационного> бюро не означает, что налетов не было. Во главе <Совинформбюро> стоят бездарные, ограниченные люди, каковы и Ярославский, и Лозовский – это сказывается и в их статьях, и в их выступлениях.
Мы знаем об окружающем только по таким фальсифицированным данным. Надо вносить поправку – из гущи жизни и жизненного опыта – охвата происходящего, сознательно и глубоко <мною> переживаемого и в 1873 (если не раньше), и в 1941 – больше 60 лет. Ноосфера, в которой мы живем, является основным регулятором моего понимания окружающего.
Если правительство не сделает грубой ошибки – гибель гитлеризма в ближайшее время неизбежна и быстра – немногие месяцы.
Основные линии верны. Создание могущественной военной силы, независимой от <поставок> извне в своем вооружении, примат в данном моменте этого создания в госуд<арственной> жизни – правильная линия, взятая Сталиным. Настроение кругом это создает здоровое. Принципы большевизма – здоровые, трутни и полиция – язвы, которые вызывают гниение – но здоровые основы, мне кажется, несомненно преобладают. Страна при мильонах рабов (лагеря и высылки НКВД) выдержит эту язву, так как моральное окружение противника еще хуже».
(В.И. Вернадский. Дневники 1941–1943. М., 2010. С. 27)
«Клаузура ноосферы»
Исполнившееся в марте 1963 года 100-летие со дня рождения В.И. Вернадского дало сильнейший толчок развитию в Советском Союзе – особенно в России, Украине, Белоруссии, Казахстане – вернадоведения (основания стали закладываться вскоре после кончины Вернадского его ближайшими учениками и последователями – А.Е. Ферсманом, К.П. Флоренским, Б.Л. Личковым и др.).
Хронологически почти одновременно последовало ноосфероведение, разрабатывавшее в историческом и концептуально-философском контексте учение о ноосфере (у истоков его стояли французские ученые и философы Эдуар Леруа и Пьер Тейяр де Шарден, которым сам Вернадский отдавал пальму первенства). Пока неизвестно, как, когда и кем было пущено в оборот название «ноосферное движение», объединившее обе ветви – вернадо- и ноосфероведение. Более чем полувековая история этого интереснейшего явления, в культурной жизни упомянутых стран сыгравшего немаловажную роль, еще ждет своего исследования.
Можно сказать, что 1970–1990-е годы стали временем, когда ноосферное движение вступило в период своего подъема, пожалуй даже расцвета. Весьма продуктивно работали представители старшего и среднего поколений интеллигенции, вернадо- и ноосфероведы – ученые и философы национальных академий наук, преподаватели высшей и средней школы, журналисты… При всех естественных и неизбежных профессиональных различиях, житейских заботах, в том числе и о куске хлеба многих, если не большинство, объединяло стремление не только самим приобщаться к духовному наследию Владимира Ивановича, но и приобщать к нему других.
Пример, конечно далеко не единственный, справедливости сказанного – выход в свет в 1988 году коллективного труда в двух частях «Клаузура ноосферы». Содержание книг (общий объем 544 страницы) составили тезисы более 100 докладов участников прошедшей в Москве научно-практической конференции «Ноосфера – настоящее и будущее человечества». Издание, вышедшее тиражом 525 экземпляров, было подготовлено Молодежной секцией Комиссии АН СССР по разработке научного наследия В.И. Вернадского и советом объединения инженеров-социологов «Ноосфера» МВТУ им. Н.Э. Баумана.
Средний возраст участников конференции умещался в пределах от 20 до 30 лет. Единственным самым «старым» был вечно юный душой Юрий Андреевич Жданов (1919–2006), член-корреспондент АН СССР (тоже единственный).
Издание предваряла аннотация-предисловие:
«Клаузура» – термин зодчих. Так называют предварительный набросок на ватмане общих черт будущего архитектурного сооружения. Это слово очень удачно выражает основную суть всех публикуемых в данном сборнике тезисов научных сообщений о возможности и необходимости сознательного и планомерного конструирования ноосферы уже сегодня и всеми нами– планетянами, косможителями.
«Клаузура ноосферы» – первый эскизный рисунок так необходимого сейчас теоретического обоснования современного мировоззрения всего человечества Земли, его идеологии или нового мышления эпохи перестройки, начатой нашей страной.
Мы полны радости от причастности к этому общему делу и хотели бы подарить частицу ее каждому его участнику. Творить ноосферу и в себе самом и вовне может каждый, кто обладает разумом!» (Клаузура ноосферы. Отв. редактор И.И. Мочалов. Кн. 1. М., 1988. С. 2).
Вернадский – знакомый и загадочный
На сегодняшний день Вернадскому уже посвящена целая библиотека трудов, начиная от книг, выходивших и выходящих в разных издательствах, до великого множества статей и очерков в журналах и сборниках научного, научно-популярного и философского профиля. Это те публикации, в которых авторы обращаются к Вернадскому напрямую, где он является единственным или одним из главных героев.
Что касается публикаций, где он просто упоминается, так сказать, мимоходом, то очевидно, что это бесконечность, разветвляющаяся перед нашими глазами, и учесть такого рода публикации фактически невозможно. И поэтому пока не имеет смысла этим заниматься вообще хотя бы из соображений экономии времени и скоротечности жизни каждого из нас…
Наконец, по-своему эпохальным стал выход в 2014 году в академическом издательстве собрания сочинений Вернадского в 24 томах, приуроченный к 150-летию со дня его рождения. Развернутая оценка этого издания – дело будущего, возможно ближайшего, но может быть, и отдаленного.
Сейчас же зададимся на первый взгляд простым, но в действительности очень сложным вопросом: кем же был – и является – В.И. Вернадский как личность в потоке истории: личностью, вовлеченной в этот поток, захваченой им, но наряду с этим самой этот поток созидающей, придающей ему содержательный смысл и разумную форму? Другими словами, кем был Вернадский?
Ответ может быть представлен в виде следующих тезисов. Вернадский был:
- украинцем – по родителям и родословной;
- славянином, прежде всего русским и украинцем, по культуре;
- правдоискателем, праведником, правозащитником – по совести, категорическому нравственному императиву, вослед своему старшему собрату В.Г. Короленко, достойно занявшему свое место в ряду славянских – и не только славянских – подвижников, борцов за правду-истину;
- либералом, интернационалистом, патриотом, социалистом – по общественно-политическим убеждениям, образу жизни и характеру социальных действий – поступков;
- пассионарием – по эмоциональному складу;
- жителем Земли и Космоса, – по мироощущению и миропониманию;
- человеком ноосферы, намного опередившим свое время и как ученый, организатор науки, и как философ – по общекультурному своему положению в нашем ноосферном пространстве-времени, к которому принадлежим мы сами и к которому, будем надеяться, будут принадлежать наши ближние и отдаленные потомки.
Может показаться странным причисление Вернадского к социалистам. Однако если суммировать размышления его на тему «Советский социализм и ноосфера», то в итоге приходишь к следующему выводу.
Советский социалистический строй в основе своей представлял собой, по Вернадскому, не что иное, как в определенной своей части удавшуюся попытку государственного созидания ноосферы. Решающая роль в этом принадлежала, во-первых, фундаментальной и прикладной науке и, во-вторых, народным массам (рабочим, крестьянам, интеллигенции) и их социальным организациям. Отношение Вернадского к социализму в общем напоминает отношение к социализму Эйнштейна.
Субстрат ноосферы
В 1920-е и особенно в 1930-е годы В.И. Вернадский, отчасти под влиянием своего сына, крупнейшего русского историка, эмигранта Георгия Владимировича Вернадского, существенно углубляет свое социально-историческое мировоззрение, вводя в него понятие субстрата. При этом он понимает под этим понятием, во-первых, основание связи разнообразных явлений человеческой истории, во-вторых, глубинное содержание этих явлений, в-третьих, их организацию в пространстве и времени.
Более конкретно – субстратом человеческой истории, по Вернадскому, является вся биосфера как целое и в особенности те части литосферы, атмосферы, гидросферы, в которых существует, модифицируется и развивается живое вещество, живой покров Земли как планеты. Неотъемлемый элемент биосферы – сам человек, его сообщества и человечество в целом.
«Человеческая история, – подчеркивал неоднократно Вернадский, – не есть что-нибудь случайное, она теснейшим образом связана с историей биосферы». Ряд работ этой проблеме посвятили доктор геолого-минералогических наук Б.В. Поярков, доктор биологических наук Э.Н. Мирзоян, другие исследователи.
Сказанное Вернадским относительно субстрата социальной истории полностью сохраняет свою силу применительно к ноосфере. Но с одним существенным добавлением: субстрат ноосферы, помимо перечисленных выше вещественных компонентов, органично включает в себя также и компоненты невещественные, или, другими словами, духовные, идеальные – все то, что мы понимаем под культурой, наукой, искусством, религией…
В широком смысле, по Вернадскому, и это «невещественное добавление к вещественному субстрату» является столь же природным и по-своему столь же вещественным, органично связанным с «веществом», как и, например, живой покров Земли в его геологической истории.
 |
| Cубстратом человеческой истории, по Вернадскому, является вся биосфера как целое. Фото Depositphotos/PhotoXPress.ru |
Размышления Вернадского на эту тему многочисленны и разбросаны по разным по жанру трудам, в том числе и дневникам. Сошлемся в связи с этим на некоторые заметки 1938 года.
«26 мая
Наука – это не создание отдельного ученого, а всего коллектива поколений. И в своей основе состоит в «мире» – реальности, построенной и выражающейся прежде всего в научном аппарате человечества, состоящем из понятий – естественных тел, охватываемых эмпирическими обобщениями и связываемых преходящими научными теориями и гипотезами – неизбежно временными и на фоне поколений неизбежно бренными.
27 мая
<…> «Мир не существует независимо как таковой, но только в соотношении его с сознанием» (Герман Вейль. Разум и природа. Филадельфия, 1934. С. 21). <Это утверждение> по сути – ошибочно.
Человечество не есть <только> сознание. Представление о мире основано на созданном совокупностью отдельных сознаний и на геологически длительном «опыте проверки» этих совокупностей. Мир – реальность геологически длительного проявления вековой совокупности сознаний. Значение векового опыта превышает и всегда заходит за пределы достигнутого отдельной личностью. Это не наивный реализм.
28 мая
Вечером – заседание Отделения <математических и естественных наук АН СССР>. Блестящий доклад Ферсмана о кобальте.
<…> В докладе Александра Евгеньевича странно себя чувствовать как прошлое – в связи с ростом геохимии. Доклад поражает совершенно исключительным сопоставлением фактов на основе поразительной эрудиции. Но по существу много интуиции и нет резкой ясности. Широта охвата этого не позволяет делать.
Вчера в президиуме – резкое столкновение Н.И. Вавилова и Т.Д. Лысенко. Спор – философский на почве научной.
<…> Наука есть природное, активное выражение геологического проявления человечества, превращающего биосферу в ноосферу. Она в обязательной для всех форме выражает реальное соотношение между человеческим живым веществом – совокупностью живых людей – и окружающей природой, в первую очередь ноосферой. Человек и его совокупности могут быть только мысленно от нее отъяты. Соотношение: человек/ноосфера неразделимо.
29 мая
Два заседания в Академии. Явно подлаживаются – такие, как Губкин, делают это прямо и грубо. Удивительно, что люди, прошедшие огонь и воду, как наша власть, могут им верить. Неуменье выбирать людей является характерной чертой современного момента. Сталин раньше этим не страдал.
<…> В связи с книгой Вейля начал недавно систематически вести набросок философского дневника.
30 июня
Окружающая жизнь невольно врывается и отражается. Глубокий развал и в то же время – огромная положительная работа. Идея плана сказывается, главным образом, своими плохими сторонами. Цель, а не план, выдвигается <должна выдвигаться> сейчас вперед.
<…> Продолжается самопоедание коммунистов и выдвижение новых людей – без традиций, желающих власти и земных для себя благ. Выдвинутая молодежь в Академии – ниже среднего уровня. Постоянные аресты разрушают жизнь. А все же жизнь идет, и стихийный процесс, мне кажется (или <так> хочется думать?) положительной главной работы идет в среде тех, которые находятся в положении рабов, это чувствующих, – спецссыльных, интеллигенции.
В Украине полный разгром. Террор продолжается <…> Появилось чувство непрочности. Что будет? Но, мне кажется, положительное победит, но какие примет формы, – неясно.
10 ноября
Работу НКВД видишь на каждом шагу. Она проникает всю нашу жизнь.
В быту идет в том же направлении развал – борьба с православием. Арестовывают последних священников. Их облагают явно для всех несправедливыми налогами. Те, которые добиваются отмены этих явно тенденциозных обложений, арестовываются, и новые священники не идут или их нет. Церкви закрываются – но создается глубокое недовольство и расстройство социального строя.
14 ноября
Вчера работал над книгой <«Научная мысль как планетное явление»>. Основные черты демократии выяснил себе как ноосферные явления. Думал хорошо.
17 ноября
Вчера был на выставке «Слова о полку Игореве». Яркое проявление не только возбуждения чувства национальной гордости, но и культурного воспитания народа в духе национального патриотизма.
<…> Вечером был Н.И. Вавилов. Очень интересный разговор с ним о положении науки. Волевая, невежественная, но талантливая фигура Лысенко – сейчас очень влиятельный сановник; резко выступает как продолжатель дарвиновско-мичуринской научной методики; резко обрушивается на генетику, основ которой не знает. И это в тот момент, когда человек этим путем овладевает экспериментальным созданием новых не только видов, но и родов. Николай Иванович ярко это чувствует. И я тоже. Открывается геологически новый великий взрыв в биологии.
22 ноября
В сущности, новая Россия создается в значительной части, по-моему, не коммунистами (которые, в общем, ниже среднего уровня), но «спец»- ссыльными. Интересная форма использования «рабского» труда свободных людей. Они (коммунисты), конечно, учатся и меняются – по существу, это не изуверы, а реалисты. Но будущее не будет ближе к ним, так как <в настоящее время> вера партийцев, основанная на философии прошлого, держится только силой. Под ней нет прочного базиса.
4 декабря
Бессмысленный террор – можно погубить свою жизнь и близких без всякой вины.
<…> Многие смотрят в ближайшее и отдаленное будущее мрачно. Академик Н.Н. Лузин: «Человек идет к одичанию». Я совершенно другого мнения: идет к ноосфере. Но сейчас становится ясно, что придется пережить столкновение, и ближайшие годы очень неясны. Война? Я не верю в силу германского фашизма, но столкновения с ним демократии боятся больше <самого> фашизма – это опасное положение.
<…> Переход к ноосфере, вероятно, произойдет в пароксизмах».
(В.И. Вернадский. Дневник 1938 года // Дружба народов. 1991. № 3. С. 254–255, 257, 262–265).
Читая и перечитывая удивительные дневники В.И. Вернадского, и отнюдь не только 1938 года, всякий раз поражаешься перекличке разных, казалось бы, совершенно непохожих друг на друга, несовместимых между собой исторических эпох. Что может быть общего между российским 1938-м и российским же 2014(15)-м?! Оказывается, такое общее есть – и прошлое наше способно кое-чему научить наше настоящее и кое от чего его предостеречь.
Тема субстрата социальной истории – равно субстрата ноосферы – не просто пересекается, но практически тождественна совокупности экологических проблем в их истории и современном состоянии – проблем экологии растительного и животного мира, экологии человека, городских и сельских поселений, экологии производства, экологии культуры и науки… Для нашей страны сохранение и развитие субстрата отечественной истории, субстрата российской ноосферы на рубеже ХХ–ХХI веков приобрело по большому счету судьбоносное значение.
