Иммунный социум

Пчелы не люди, но и у них есть не только «отшельники», но и общества-рои. Фото Reuters

Люди по-разному реагируют на эмоционально окрашенные новости. Исследователи канадского университета Британской Колумбии дополнили уже привычные картины мозга, полученные с помощью функциональной магнито-резонансной томографии (ФМРТ), данными геномного анализа. Им удалось показать связь мозговой активности и состояния генов. Результаты опубликованы в журнале J. Neuroscience.

Человеческий мозг, несмотря на бурный прогресс исследовательских технологий, во многом и до сих пор остается «черным ящиком», поскольку эксперименты на человеке категорически запрещены, и поэтому основной массив информации получен в лучшем случае на культурах клеток из разных структур и опухолей нервной системы.

Сегодня модно говорить о сетях – иммунных, нервных и социальных. Антропологи полагают, например, что фермеры сменили на просторах Европы охотников-собирателей с их уникальной культурой сообществ. В этих сообществах, по мнению сотрудников Университетского колледжа в Лондоне, наблюдалось равенство полов, обусловившее низкое генетическое родство членов групп.

Авторы статьи в журнале Science долгое время жили среди охотников-собирателей Конго и Филиппин, собрав банк генеалогических данных, показавший отсутствие зачастую родственных связей членов одной группы. В этом ученые увидели причину «отсталости» охотников от пришедших им на смену фермеров с их патриархальностью и неравенством полов. Вместе с тем лондонцы полагают, что древнее равенство полов породило кооперацию людей. А это, в свою очередь, привело к оседлому образу жизни и одомашниванию растений и животных.

Пчелы не люди, но и у них есть не только «отшельники», но и общества-рои, в которых стерильные особи проявляют альтруизм. Нечто подобное можно видеть у грызунов – североафриканских голых землекопов: множество неплодных самок и лишь одна «царица»-королева, дающая все потомство колонии.

Исследователи Иллинойского и Копенгагенского университетов в сотрудничестве с коллегами из Геномного института в Шеньжене (КНР) попытались разобраться в переходе от одиночного образа жизни к «общественному» на геномном уровне. Пример 10 пчелиных видов показал, что на пути к социальности нет единой «дорожной карты» – геномы каждого из них развивались по-разному. Тем не менее для всех видов единым оказалось усложнение регуляции генов. При этом повышение социальной сложности сопровождалось ускорением геномных изменений, что приводило к замедлению участков генов, кодирующих белки.

Нечто подобное было отмечено в 2014 году при сравнении геномов шимпанзе и человека. Наши генные регуляторы многочисленнее и сложнее.

Все это может показаться абстрактным и отвлеченным, однако геномные работы не являются самоцелью. Они прежде всего направлены на выявление механизмов эволюции человека и причин, лежащих в основе развития заболеваний. Известно, что фермерство распространялось из Анатолии на запад и север Европы, и неудивительно, что с геномами фермеров шла предрасположенность к тем или иным заболеваниям, в частности к лепре (проказе).

Сотрудники Лейденского и Саутгемптонского университетов во всеоружии современных методов изучили скелет человека, найденный в 1950-е годы в английском Эссексе. Выделенная из костей ДНК позволила доказать, что человек погиб от проказы, занесенной скорее всего 1500 лет назад на остров из Скандинавии. Результаты этой работы представлены в журнале PLoS.

Египетские фараоны если и выходили из долины великой реки Нила, то только в завоевательные походы, возвращаясь каждый раз к своим сестрам и кузинам, на которых и женились, дабы сохранить божественную кровь. «Сознательные» эксперименты над человеческой природой и геномом каждый раз выходили династиям боком, оканчиваясь их вырождением (пришедшие в Египет Птолемеи выродились за какие-то 14 поколений).

Одним из проявлений «проклятия фараонов» было уменьшение их роста, что лишний раз подтвердили сотрудники Института эволюционной медицины Цюрихского университета. Они детально обследовали 259 мумий фараонов и их соправительниц, а также подданных, показав, что рост древних небожителей раннего династического периода был около 170 см, в то время как представителей близкого к нам Нового царства – всего лишь 161см.