День Победы номер два

Ни в тучные нулевые, ни в последние несколько лет Россия не смогла предъявить миру ничего впечатляющего в области покорения Вселенной. Фото Елены Нагорных/PhotoXPress.ru

Строительство нации в России предполагает поиск общих символов. А где символ, там дата, праздник. День России не объединяет граждан – он слишком абстрактен. День независимости? Многие задаются сакраментальным вопросом: «От кого?» День Конституции? Мало кто ее читал. День народного единства 4 ноября? Все понимают, что это перекодированный революционный праздник.

Долгие годы нацию скрепляло 9 Мая. Каких бы взглядов ни придерживался российский гражданин, едва ли он станет заявлять, что воевали зря, а победа была напрасной. Сложно найти семью, в которой никто не участвовал в войне. Немало и тех, чьи родственники погибли. Однако живые свидетели уходят, гражданский культ Победы теряет своих святых. Ему нужно дополнение. И самое естественное дополнение – космос.

Четыре компонента национального символа

В 2011 году, когда в России отмечали 50-летие полета Юрия Гагарина, бизнесмен Евгений Юрченко выкупил на аукционе Sotheby’s в США капсулу космического корабля «Восток 3КА-2», в которой летали на орбиту собака Звездочка и манекен Иван Иванович. Капсула была приобретена для передачи в российский музей. Американская пресса писала, что сделано это было по просьбе высшего руководства РФ, чуть ли не самого Владимира Путина, тогда премьер-министра.

Возвращение на родину советских космических реликвий сопровождалось многочисленными заявлениями со стороны власти, приуроченными к юбилею. Суть их сводилась к следующему. Россия – правопреемница СССР, великой космической державы. Она должна вернуться к исследованию планет. Россия не может удовлетворяться ролью космического перевозчика. Ее никто не станет воспринимать как равную, если в космосе она ограничится вспомогательными функциями.

Проблема заключалась и заключается в том, что ни в тучные нулевые, ни в последние несколько лет Россия не смогла предъявить миру ничего впечатляющего в области покорения Вселенной. Ее дискурс космического величия ограничивается прошлым: Циолковский, Королев, Спутник, Гагарин. Собираемые реликвии также напоминают о том, что было. Для борьбы за лидерство в исследованиях космоса этого, конечно, мало. Но для пестования национальной идеи, для оформления нации как таковой – достаточно. Не обязательно коллективное чувство гордости за то, что делается сейчас. Вполне хватит и коллективного чувства причастности великому прошлому, способному освятить и настоящее.

В современной России национальный символ должен выполнять по меньшей мере четыре функции. Во-первых, он должен преодолевать разделение между ярыми апологетами и критиками СССР. Космос, как и Победа 1945 года, определенно способен сыграть эту роль. У каждого свой опыт отношений с советской действительностью, но отношение к ветеранам и космонавтам является и общим, и вполне однозначным. Это означает, что нацию не нужно строить с нуля: есть зацепки в прошлом, следовательно, есть и некая непрерывность чувств и человеческой общности.

Во-вторых, объединяющее начало должно быть не просто позитивным, но и масштабным, затмевающим, загораживающим любой отрицательный опыт. В публичном дискурсе эта масштабность транслируется посредством формулы «да, но». Да, были репрессии. Но выиграли войну. Да, не было гражданских свобод. Но ведь первыми полетели в космос. Все, что говорится до «но», можно, таким образом, опустить.

В-третьих, символ должен подчеркивать то обстоятельство, что Россия в чем-то была первой или лучшей и за это человечество должно быть ей вечно благодарно. Именно мы победили Гитлера. И именно наш человек полетел в космос. Человечество же нам, как правило, не вполне благодарно, всячески стремится преуменьшить нашу роль во всем великом и судьбоносном, но мы им этого не забудем и не простим.

В-четвертых, необходимо подчеркнуть не просто первенство России, но и тот факт, что она превзошла Запад и особенно США. Утерла нос, заставила с собой считаться, пожертвовала собой, пока Запад отмалчивался и отсиживался. Космос – благодатная почва. Сами американцы не скрывают, что со Спутником и Гагариным русские их обскакали, вынудили обратить пристальное внимание на положение дел в науке и образовании США и т.д.

Гагарин атеистов, православных и диссидентов

Культ космоса, как и культ Победы, невозможен без святых. А со святыми у каждого должны быть личные отношения.

Средневековый богослов Алан Лилльский писал, что «у авторитета нос из воска – конец его каждый может повернуть в любую сторону». С космонавтами-супергероями (сверхлюдьми, полубогами) именно это и происходило, и происходит. Каждый хочет приватизировать легенду о них: те, кто ностальгирует по советской мощи, и антисоветчики, атеисты и православные.

Последние, к примеру, отчаянно бьются за первого космонавта. В книге Валентина Гагарина «Мой брат Юрий» 1972 года встречается такой сюжет. Юрий Гагарин, уже знаменитый на весь мир, приезжает домой, в Гжатск. К нему направляется «делегация божьих старушек» во главе с тетей Маней, которая и задает первому космонавту вопрос: видел ли он Господа Бога? Среди верующих бродит слух, что Бог наказал Гагарина, лишил его волос, вынудил ходить в парике из собачьей шерсти. Юрий Алексеевич в ответ снимает фуражку, демонстрирует натуральную шевелюру и сообщает, что никакого Бога не видел, убежден в том, что его и не существует. 

Он также говорит, что прогресс скоро позволит слетать в космос старушкам и местному священнику – там они сами смогут найти ответы на все свои вопросы.

А вот строки из книги самого Юрия Гагарина «Дорога в космос»: «К нашему дому приходило много народу: школьники с учителями, колхозники, пришла даже группа дряхлых старушек. Их интересовало, видел ли я в небесах господа бога? Я вынужден был разочаровать их. Полет человека в космос нанес сокрушительный удар церковникам. В потоках писем, идущих ко мне, я с удовлетворением читал признания, в которых верующие под впечатлением достижений науки отрекались от бога, соглашались с тем, что бога нет и все связанное с его именем – выдумка и чепуха».

Сколько правды в этом общем месте из рассказов о Гагарине, сказать сложно. Очевидно, что книги и воспоминания о покорителе космоса были вписаны в контекст советской пропаганды, в том числе и атеистической, с ее специфическим языком, условностями и топосами. Так или иначе, православная среда породила собственную мифологию о Гагарине.

Один из свидетелей гагаринской религиозности – полковник Валентин Петров. По его словам, они вместе с первым космонавтом были в 1964 году в Троице-Сергиевой лавре. Там выяснилось, что Гагарин не только в два счета способен установить контакт с наместником монастыря, но и знает молитвы. В Церковно-археологическом кабинете Московской духовной академии он увидел макет храма Христа Спасителя и якобы воскликнул: «Какую красоту разрушили!» По словам Петрова, впоследствии он возил по монастырям и других космонавтов, например Германа Титова, который, оказавшись в Ленинграде, первым делом захотел побывать в Александро-Невской лавре.

Дальше – больше. Гагарин не просто скорбит о разрушенном храме Христа Спасителя, но и поднимает вопрос на пленуме ЦК по вопросам воспитания молодежи о восстановлении здания, причем зал ему аплодирует, а партийное начальство не может открыто полемизировать с народным героем.

Символ, формирующий нацию, должен обладать воспитательной силой, служить примером правильных мыслей и поступков. Фото PhotoXPress.ru

В создании скафандра Юрия Гагарина участвовала Варвара Чичагова – будущая игуменья Серафима, настоятельница Новодевичьего монастыря. В этом тоже усматривается Божий промысел. Скафандр превращается в волшебный доспех.

Выясняется, что незадолго до полета Юрий Гагарин крестил свою старшую дочь Елену, а дома у них всегда отмечали православные праздники и почитали иконы. Молился и исповедовался также Сергей Королев. Георгий Гречко всегда верил в своего ангела-хранителя. Алексей Леонов тайно участвовал в крещении космонавтов. Алексей Губарев на орбите постоянно размышлял о Боге. Павел Попович, глядя в иллюминатор, задумывался о том, кто создал Вселенную.

Некоторые изводы православного мифа о космонавтике доходят до того, что и гибель Юрия Гагарина была инспирирована советским руководством. Оно якобы не могло смириться с тем, что всеобщий кумир не просто является верующим, но и активно высказывается на сей счет, перечеркивая атеистическую линию.

Православное мифотворчество отчасти пересекается с «диссидентским». Здесь два основных мотива. Во-первых, Гагарин поездил по миру, посмотрел на то, как живут люди, и, разумеется, разочаровался в советской действительности. Более того, он стал ее кулуарным критиком. Как мог партийный истеблишмент это терпеть? Никак. Вот и «убрали» Гагарина.

Второй мотив: Юрий Гагарин неудачно вписался в конфликт внутри коммунистической элиты. У него были хорошие отношения с Хрущевым и совершенно не сложился контакт с Брежневым. Полет в космос связывали с Хрущевым, а Брежнев пытался стереть память о своем предшественнике, следовательно, нужно было убрать из публичного поля и Гагарина. Мифы и легенды сообщают об открытом конфликте первого космонавта и генсека. Драматическая кульминация – пощечина, которую Гагарин якобы влепил Брежневу на приеме за нелицеприятные слова о женщинах. Но власть, согласно этой мифологической традиции, не уничтожает Гагарина физически. Авиакатастрофа, в которой разбился герой, – прикрытие. На самом деле Гагарин (а как же иначе?) был помещен в психиатрическую лечебницу, где и находится чуть ли не по сей день. Диссиденту – карательную психиатрию. Все логично.

Само совершенство

Символ, формирующий нацию, должен обладать воспитательной силой, служить примером правильных мыслей и поступков. Война – образец. Бесконечное множество больших и малых героев, история каждого из которых может считаться уроком патриотизма, чувства долга, чести, мужества, самоотверженности. Абсолютно не важно, являются ли такие истории полностью достоверными. Их значение выходит за рамки фактологии.

Космос обладает схожим потенциалом, и в советские времена этот потенциал использовался. Петр Вайль и Александр Генис посвятили отдельную главку своей книги «60-е: мир советского человека» космическому дискурсу в СССР и, в частности, представлениям о космонавте как о герое, который не просто тренируется, потом садится в корабль, говорит «Поехали!», совершает полет вокруг Земли, а затем на нее возвращается. Герой должен быть многогранной личностью, более того – личностью совершенной.

Прежде всего это означало, что космонавт должен принадлежать одновременно к двум сферам. Он практически небожитель. В то же время он подчеркнуто доступен, что во многом обусловлено его рабоче-крестьянским происхождением. Он безупречен в общении. Если о космонавте рассказывается какая-то байка, то она тут же обретает функции назидательного примера.

Вместе с тем космонавт – это интеллектуал и энциклопедист. Например, Павла Поповича каноническая биография представляет читателем дневников Генриха Гейне. Гагарин в интервью говорит, что космонавт не может замыкаться на одной области знания, он должен интересоваться историей, искусством, поэзией и спортом.

Пример со спортом довольно показателен. Несколько лет назад, когда в России была запущена Континентальная хоккейная лига, ее главный трофей решили назвать Кубком Гагарина. Никаких особых вопросов или нареканий эта идея не вызвала. Иначе было бы, пожелай руководство Лиги назвать приз Кубком Достоевского. Или Ломоносова. Или даже маршала Жукова. Но Гагарин – это нормальный вариант, потому что первый космонавт – универсальное совершенство.

Совершенная структура личности, житийный жанр рассказа о человеке – в закрытых или же вовсе тоталитарных обществах все это является частью культа личности вождя. Он общается с детьми и простыми сельскими жителями. В беседах мечет бисер мудрости. Вдохновляет на подвиги. Способен на горные марш-броски и чемпионские заплывы, а тигры сторожат его одежду.

Космонавт получает право на ношение этих нарративных одежд, становясь тем самым полубогом вроде Геракла. В связи с этим мне вспоминается рассказ моего университетского преподавателя о его чувствах 12 апреля 1961 года. Тогда он, юноша, школьник, узнав, что человек полетел в космос, был совершенно уверен в том, что этот человек – Хрущев. И каким же было его разочарование, когда выяснилось, что речь идет не о вожде советского народа, а о никому прежде не известном Юрии Гагарине. Как мог божественный Хрущев подвергнуть простого, не наделенного высшими силами человека такой опасности!

Покоритель космоса обретает природу полубога, потому что побывал там, наверху, куда нет доступа простым смертным. Вместе с тем он культурный герой. Он воплощает в себе добродетели, которые каждый хотел бы воспитать в себе и своих детях. Его жизнь любая социальная или идейная группа может считать доказательством своей правоты. Наконец, он сделал то, чем могут гордиться все граждане вместе, при всех своих различиях. Из 12 апреля вполне можно сделать новый День Победы. Другое дело, что и космонавты с их подвигами уходят. Имена тех, кто летает сегодня на МКС, известны меньшинству…