Дмитрий Квон
Краткий миг создания основ современной науки сменился торжеством научного тщеславия.
В.Е. Маквоский. Аллегорическое изображение М.В. Ломоносова с Музой. 1884. ИРЛИ РАН
XX век оказался веком торжества мелкого тщеславия, потому что другого тщеславия не бывает. Тщеславие торжествовало мелкое, а результаты оказались великими и чудовищными. Две мировых войны и русская революция, фашистская и социалистическая реализованные утопии, модерн и постмодерн, экзистенционализм и позитивизм, сюрреализм и супрематизм, атомная бомба и космос и т.д. и т.п.
И родивший все перечисленное революционный энтузиазм по строительству нового мира, вдруг охвативший Европу в первые десятилетия прошлого века, был всего лишь продуктом мелкого тщеславия, когда свое «право имею» осознал каждый представитель до этого веками безмолвствующей народной массы и миром стали править юродивые. Единственной областью человеческой активности, которой не коснулось тщеславное безумие начала ХХ века, оказалась наука.
Мир корчился, бесновался в модернистских конвульсиях. А в физике рождалось чудо теории относительности и квантовой механики, когда стройное здание классической физики рушилось буквально на глазах и физикам не оставалось ничего, кроме безумных идей. Указанное чудо было рождено не гением человеческого разума, как думает почти каждый в своих тщеславных фантазиях, а гением природы, и, по существу, все создатели новой физической картины мира были всего лишь пленниками великих обстоятельств («ты вечности заложник, у времени в плену»).
В истории ХХ века нет ничего прекрасней истории создания теории относительности и квантовой механики. Все остальные истории этого века создавались разбушевавшимся человеческим тщеславием. Поэтому век оказался уникальным по масштабом насилия человека над самим собой. Как сказал об этом гениальный же Осип Мандельштам: «Век мой, зверь мой, кто сумеет/ Заглянуть в твои зрачки/ И своею кровью склеит/ Двух столетий позвонки?/ Кровь-строительница хлещет/ Горлом из земных вещей,/ Захребетник лишь трепещет/ На пороге новых дней».
Но в конечном счете и краткий миг создания основ современной физики сменился торжеством тщеславия, когда на смену ее основателям пришли ее потребители, быстро придумавшие атомную бомбу, ракету, лазер и транзистор. Эти потребители тут же объявили создание теории относительности и квантовой механики плодом человеческого гения, а самих создателей – гениями человеческого разума. Гонимые тщеславием, они сами захотели стать в глазах мира столь же гениальными, постоянно сравнивая свой масштаб с масштабом Эйнштейна, Бора, Шредингера, Гейзенберга, Дирака, Паули и других участников квантовой «драмы идей».
Наиболее хрестоматийна в этом отношении известная склонность великого Льва Ландау расставлять физиков по классам: Эйнштейн у него шел отдельно под нулевым классом; затем шел первый класс создателей квантовой механики; затем – второй класс, включающий их наиболее талантливых последователей. Себя Ландау скромно относил ко второму классу. Собственно говоря, тем же самым занимались и остальные физики послевоенного времени. И пошло-поехало: я велик или не велик как…
Но шли десятилетия, и природа уже не изумляла физиков ничем замечательным, ибо в начале ХХ века она раскрыла человеку все свои тайны. И больше их не будет никогда. И соотносить свое величие с величием людей ушедших эпох потеряло всякий смысл. Но тщеславие не делось никуда. Более того, с победой информационной революции оно приобрело по своей широте просто устрашающе всемирные масштабы, став при этом совсем уж мелочным, когда каждый дурак – да и умный тоже – в приступе тщеславного эксгибиционизма готов «ай-фонно» и «ай-падно» трезвонить на весь мир о совершенстве собственных деяний и со страстью выбегалова упыря требует если не наград, то призов.
И одной из самых желанных наград, по иронии истории, оказалась сейчас Нобелевская премия, более чем столетнее существование которой позволило стать ей своего рода бриллиантовой акцией на современной ярмарке научного тщеславия, где существо научного результата никого не интересует, а главный вопрос очень прост: кому дадут премию?
Вспомним, к примеру, прошлогоднюю историю с бозоном Хиггса. Мало кого интересовала физика дела. Но что это «частица Бога», знали все. Поэтому более всего в научных и околонаучных кругах обсуждалась тема справедливости. Очень характерна в этом отношении заметка о вручении премии в одном из СМИ, которое сообщало 8 октября 2013 года: «Шотландский физик-теоретик Питер Хиггс получил Нобелевскую премию за предсказание элементарной частицы, названной его именем, – бозон Хиггса. Вместе с ним Нобелевский комитет отметил бельгийского физика Франсуа Энглера, проигнорировал заслуги еще нескольких ученых-теоретиков и никак не отметил заслуги ученых, открывших бозон на Большом адронном коллайдере».
Сегодня объявлением о премиях в области химии завершилась естественнонаучная часть очередной нобелевской ярмарки тщеславия. И если персонажи теккереевской ярмарки блистали изысканным английским аристократизмом, то персонажи нобелевской не блещут ничем, кроме простодушного желания ребенка, вдруг поразившего взрослых какой-то своей выдумкой и требующего за это немедленной награды.
