Андрей Ваганов
Экспонат выставки «Мир науки глазами детей». Фестиваль науки, Москва, 2012. Фото автора
Этот биолог Джейсон Бонд, надо сказать, прямо-таки специализируется на пауках, представителях славного отряда членистоногих: он их понаоткрывал уже 33 – и все из рода Aptostichus. Причем некоторых из них ученый назвал в честь рок-н-ролльных звезд (об этом чуть ниже). Так что теперь по пустыне Мохаве ползает не просто какой-то там безымянный Aptostichus, а вполне себе титулованный паук Aptostichus bonoi – в честь Боно. Но даже и последнее обстоятельство явно не «тянуло» бы на внимание со стороны СМИ. Если бы не одно «но»…
Здесь – тенденция. И очень неоднозначная. Ведь если верно, что именно наука создала общество таким, каким мы его сегодня знаем, то также верно и обратное утверждение: общество, существующее сегодня, изменило науку до неузнаваемости по сравнению с классическими образцами, про которые нам рассказывали в школе.
Нулевые годы XXI века предоставили с излишком информации, подтверждающей сказанное. Мало того, все чаще в эти нулевые приходилось слышать мнение, что изменяется (изменился) если и не онтологический статус науки как познающей системы, то уж по крайней мере ее фенотип (внешние проявления функционирования научного знания). Биологи знают, что естественный отбор идет на основании именно фенотипических проявлений. Сегодня мало добыть новое научное знание, надо уметь «продать» его обществу. Например, так.
Во Вселенной 85% вещества буквально неизвестно что. Ученые придумали образное, интригующее название для этого «неизвестно что» – темная материя.
Разговорами о темной материи, которую пока никак не удается «пощупать» экспериментально, сегодня уже мало кого удивишь. Академик Валерий Рубаков называет проблему темной материи «головной болью для теоретиков и экспериментаторов». Возможно, еще одна гипотеза, объясняющая природу темной материи, опубликованная пару лет назад в солидном научном журнале Physical Review, так и осталась бы интересной для нескольких десятков теоретиков во всем мире. Но авторы статьи – Даниэлла Альвес, Мэриэнджела Лисанти и Джей Уэкер – придумали почти гениальный маркетинговый ход.
Свою публикацию они назвали «Бесстрастное лицо неупругой темной материи: перспективы грядущих экспериментов по ее непосредственному обнаружению». Или по-английски: Poker face of inelastic dark matter: Prospects at upcoming direct detection experiments. А Poker fac – это… название одной из популярных песенок американской певицы Леди Гаги. И это оказалось достаточным, чтобы произошло чудо. Кто бы мог подумать, что название сугубо специальной, «заумной» научной статьи замелькает в новостях мировых информационных агентств!
Жуки-пауки, земноводные с видовыми именами в честь рок- и поп-звезд (а то и политиков: в честь английского принца Чарльза, например, назван новый вид лягушек) – из той же оперы. Можно, конечно, возмущаться: мол, куда катится наука, так мы до мух докатимся! Но и ученых можно понять, ведь они фактически откликаются на запросы населения.
«Сегодня мы имеем дело с неким фундаментальным расколом, – замечает в одной из своих статей Славой Жижек, словенский философ и теоретик культуры, президент люблянского Общества теоретического психоанализа и Института социальных исследований. – С одной стороны, есть объективированный язык экспертов и ученых, который уже не может быть переведен на обыденный язык, понятный каждому, но присутствует в обыденном языке в форме формул-фетишей, которых никто в действительности не понимает, но которые формируют наши миры художественного и массового воображения («черная дыра», «Большой взрыв», «квантовые колебания» и т.д.)… Коротко говоря, разрыв между научным постижением и здравым смыслом непреодолим, и именно этот разрыв возвышает ученых до героев массового культа в качестве «людей, которые должны знать» (феномен Стивена Хокинга)».
Вот ученые и стараются в изобретении красивых метафор. А заодно показывают обществу свою полезность. Немецкий ученый Петер Ягер заявил, например, что, присваивая новым видам названия, в которых содержатся имена знаменитостей, ученые способны привлечь внимание людей к проблеме исчезновения редких животных.
Тут надо заметить, что авторы упомянутой выше статьи в Physical Review не вполне оригинальны.
Так, 24 января 2001 года в пресс-релизе Университета Юты сообщалось, что открытый новый вид ископаемых динозавров назвали Masiakasaurus knopfleri – в честь известного рок-музыканта, гитариста группы Dier Straits Марка Нопфлера (Mark Knopfler). Строение челюсти нового ящера, по-видимому, напомнило ученым характерный прикус Нопфлера. «Мы нашли настоящего рок-динозавра!» – статьи с такими названиями волной прокатились по всем крупным газетам и журналам. Этот прием адаптации науки под нужды и ожидания массовой культуры понравился.
В январе 2008 года новый вид жука, найденный исследователями из Университета Аризоны, назвали в честь выдающегося рок-н-ролльщика Роя Орбисона (Roy Orbison) – Orectochilus orbisonorum.
Создание мемов, таким образом, было поставлено на поток.
В мае того же 2008 года появилось сообщение, что биологи из Университета Восточной Каролины открыли неизвестный вид древесного желтого паука, который был назван в честь еще одного знаменитого рокера – Нейла Янга (Neil Young) Myrmekiaphila neilyoungi. Его-то как раз тоже открыл тот самый Джейсон Бонд, с которого мы начали свой рассказ.
Какое-то время последним в этой череде сотворенных учеными имен представителей животного мира был вид желтого паука, открытый в сентябре 2009 года, Heteropoda davidbowie. Как уже догадался читатель, за основу видового названия было принято имя еще одного рок-музыканта – Дэвида Боуи (David Bowie).
Но в прошлом, 2012 году биологов как прорвало. В июле Национальный научный фонд США (National Science Foundation, NSF) распространил сообщение, что рачок, питающийся кровью рыб, обитающих на коралловых рифах Карибского моря, получил название Gnathia marleyi в честь знаменитого музыканта Боба Марли. Биолог из Университета штата Арканзас Пол Сиккел, открывший рачка, пояснил, что решил назвать его в честь Марли, конечно же, чтобы выразить свою любовь и уважение к творчеству музыканта. «К тому же, – заявил биолог, – эти рачки – столь же уникальное явление Карибского региона, как и Боб Марли».
Правда, у биолога Брайана Лессарда причина назвать редкий вид овода Scaptia beyonceae, обнаруженный в Австралии, в честь американской поп-певицы Бейонсе более прикладная, что ли. Как сообщил автор открытия, «уникальные золотые волоски на груди овода напоминают мне об этой исполнительнице».
Так что невинную хитрость авторов статьи в Physical Review, намеренно использовавших название песенки суперпопулярной сегодня певицы в сугубо научной статье, можно рассматривать как некий новый этап в стремлении ученых «продвинуть в массы» результаты своих исследований. Да и для внутреннего употребления – скажем, для получения очередного гранта на исследования – такой ход может оказаться весьма полезным. «Объяснить важному начальству научную проблему нужно не так, как правильно, а так, как ему будет понятно. Это – ложь во благо», – уверен был академик Георгий Флёров. Плакат с этим его блестящим афоризмом до сих пор висит в Лаборатории ядерных реакций его имени в Объединенном институте ядерных исследований (г. Дубна).
Как прозорливо отмечал Станислав Лем еще в 1967 году, «без сомнения, ученым потребуется сначала «воспитать» целое поколение руководителей, которые согласятся достаточно глубоко залезть в государственный карман, и притом для выделения денег на цели, столь подозрительно напоминающих традиционную научно-фантастическую тематику». Если для этого понадобилось привлечь на помощь Леди Гагу или Боно – значит наука действительно изменила общество.
Дарья Гармоненко 
Андрей Мельников 