Наследники империи Тауантинсуйю

Именно кечуа были основной силой антииспанских восстаний в XVI и XVIII веках.
Фото Reuters

Отец-Солнце и мать-Луна отправили на Землю своего сына Манко Капака и дочь Маму Окльо; сыну дан был золотой жезл с напутствием: где этот жезл войдет в землю, основать город, который в свой срок станет столицей великой державы. Случилось так, что Манко Капак вонзил этот жезл в долине Куско близ горы Уанакури. Сын Солнца и его сестра-жена основали на этой земле свое государство. Так гласит миф о происхождении инков и их страны.

Столетие инков

В первые века II тыс. н.э. на территории нынешних Перу и Боливии проживало много небольших этнических групп, в том числе несколько говоривших на разных диалектах языка кечуа. Одной из них были инки, обитавшие в долине Куско (на юге Перу). По своему происхождению они были не из кечуаязычных племен (об этом говорят исторические и генеалогические предания инков). Но, придя в Куско, инки усвоили язык и культуру кечуа. В конце XIV – начале XV века в районе Куско возникло государство инков, которое к началу XVI века превратилось в большую империю. Трансформация города-государства в одну из крупнейших стран мира началась в 1438 году и связана с политической и военной активностью Инки Пачакути и его сына и преемника Тупака Инки Юпанки. Именно при этих двух Инках было завоевано большинство земель, составивших империю.

Цивилизация инков возникла не на пустом месте. Они усвоили, унаследовали многое из того, что было выработано, создано обществами, культурами, государствами, которые в течение многих веков развивались в Южной Америке.

На пике своего развития инки-кечуа по некоторым параметрам культуры были впереди цивилизаций ацтеков и майя (так, их металлурги уже умели создавать сплавы, в частности, бронзу). Инки превзошли эти общества древней Мексики и в политическом отношении, создав весьма развитую имперскую организацию.

История отвела империи инков менее столетия существования: с конца 1430-х годов до начала 1530-х. В 1525 году, после смерти Инки Уайна Капака, в стране разразилась ожесточенная борьба за трон между двумя претендентами, Уаскаром и Атауальпой. Последний одержал победу и казнил соперника.

В обстановке междоусобиц и потрясений небольшому отряду (62 всадника и 102 пехотинца) конкистадоров во главе с Франсиско Писарро удалось довольно легко подчинить государство инков. В ноябре 1532 года Атауальпа был захвачен в плен. 29 августа 1533 года испанцы, хотя и получили огромный выкуп золотом, казнили его. После этого обезглавленная держава стала добычей завоевателей.

В 1534 году Писарро инсценировал воцарение нового Инки Манко Капака II. Однако тот очень скоро отказался повиноваться пришельцам, поднял против них восстание и в 1536 году вместе с приближенными ушел в горы, где создал так называемое Новоинкское царство. Сопротивление испанцам продолжалось почти 40 лет. В 1572 году с Новоинкским царством было покончено: его последний правитель Тупак Амару был схвачен и казнен.

Писарро в 1535 году основал город Лиму, который стал административным центром образованного испанской короной вице-королевства Перу, включавшего все области Южной Америки, захваченные испанцами.

Однако за недолгий по историческим меркам срок инки создали страну, которая была самым большим и могущественным государством в доколумбовой Америке. Ее название на языке кечуа – Тауантинсуйю – буквально означало «четыре стороны света», точнее «четыре четверти (земного круга)». В XVI веке Тауантинсуйю была державой с населением от 5–6 до 12 млн. человек (по разным оценкам), протянувшейся с севера на юг почти на 4 тыс. км. Она включала большую часть современных Эквадора и Перу, значительные области Боливии, Чили и Аргентины, южные районы Колумбии. В столице империи Куско проживали 100–125 тыс. человек.

Во главе государства стоял почти обожествленный Сапа Инка («Великий Инка»), или просто Инка, верховный законодатель, правитель, судья. Он считался сыном Солнца, его представителем на Земле. С Богом-Солнцем связывали свое происхождение все члены родовой городской общины Куско («инки по крови»).

«Не воруй!», «Не лги!», «Не ленись!»

По мере развития, расширения Тауантинсуйю, возрастания роли инков, ставших высшей кастой в государстве, термин «инки» из этнического все более становился социальным. Только представители этой группы могли занимать высшие должности в государстве, быть военачальниками, главными жрецами, наместниками областей. Ниже их на социальной лестнице были люди, которые за большие заслуги получали право называть себя инками – «инки по привилегии». Низшую страту социальной элиты составляли курака – вожди подчиненных племен.

Базисная социальная ячейка – крестьянская община (айлью) была поглощена государством, стала его структурной единицей. Общинники-крестьяне, формально свободные, но реально жестко контролируемые чиновниками, под их присмотром трудились и в поле, и в рудниках, и на строительных работах.

Основными моральными принципами инкского общества были: «Ама суа!» («Не воруй!»); «Ама льюлья!» («Не лги!»); «Ама кэлья!» («Не ленись!»). Вполне разумные сами по себе, они были важным инструментом контроля над людьми и поддержания порядка в государстве. Их нарушение сурово наказывалось.

Важнейшими пищевыми культурами в стране были кукуруза и картофель. Именно андийским индейцам человечество обязано культурой картофеля; отсюда он был вывезен в Европу и затем распространился широко по миру. До европейской колонизации Анды были единственной в Америке областью животноводства: кечуа и аймара приручили ламу и альпаку. На побережье развито было рыболовство; разными способами законсервированную рыбу поставляли во все районы страны.

В Тауантинсуйю высокого уровня достигли многие ремесла. Ткачи изготавливали различные ткани (от очень плотных до полупрозрачных), которые отличались изысканной красотой отделки. Керамическим изделиям гончаров-кечуа свойственны были разнообразие форм и тщательная обработка. Металлурги выплавляли золото, серебро, медь, олово, свинец, умели создавать сплавы; ювелиры-кечуа делали из них замечательные украшения. Кстати, название «Анды» – от кечуанского «анта» – «медь»; плавка меди была известна кечуа, возможно, еще до нашей эры.

Больших успехов достигло в стране инков строительное мастерство: сооружались дворцы и храмы, крепости, мосты, плотины, вместительные хранилища продовольствия. Инки научились делать прочнейшие сооружения из огромных блоков (весом до 100 т и более), которые выдерживали нередкие в том регионе землетрясения. Были проложены прочные протяженные дороги. Инки создали централизованную систему ирригации, которая обеспечивала и орошение посевов, и сохранение от размывания почв на полях, расположенных на горных склонах (террасное земледелие).

Индейский этнос № 1

Можно много рассказывать о разных сферах жизни инкского общества. Но я хочу остановиться на самой интересной для меня, как этнолога, теме – говоря современным языком, на национальной политике в государстве инков. Из небольших этнических групп, различных по языку, по уровню социального и культурного развития, инки создали большой народ, ставший впоследствии самым крупным индейским этносом Америки – кечуа, который ныне живет единым этническим массивом от южной Колумбии до северных Чили и Аргентины.

Главным принципом и направлением их национальной политики была этническая ассимиляция – «кечуанизация» подчиненных племен, земли которых стали частью Тауантинсуйю. Новые подданные Сапа Инки должны были усвоить, принять язык, культуру, религию инков-кечуа. В этом правящая верхушка видела гарантию прочности и целостности все разраставшейся страны; и потому политика кечуанизации проводилась очень продуманно, планомерно, неуклонно, жестко. Особое внимание уделялось языковой ассимиляции.

В конце XVI века неизвестный испанский автор, составляя перечень основных законов государства инков, на первое место поставил следующее: «Все подданные империи инков должны говорить на одном языке». Любопытный (и очень показательный) штрих: официальный язык государства (тот вариант кечуа, который был принят в Куско) назывался руна-сими (буквально «уста человека», то есть «настоящий», «человеческий язык»).

Поставленной цели служили разные методы. Одним из них было переселение целых племен или каких-то групп населения – навсегда или на какое-то длительное время. Поселенные в чужой для них среде (это могли быть либо кечуа, либо ранее кечуанизированные племена), новые подданные Сапа Инки старались побыстрее стать «как все», то есть кечуанизировались, усваивая государственный язык, новую для них культуру, государственный религиозный культ (сохраняя при этом культы своих традиционных божеств – это властями не возбранялось).

Вожди подчиненных племен должны были каждый год несколько месяцев жить в Куско (а их сыновья – постоянно); здесь, среди прочего, они изучали язык кечуа в специальных школах. Как отметил известный американист профессор Юрий Березкин, «хотя подобные депортации были обычным делом в древних и средневековых государствах Востока и в тоталитарных империях двадцатого века, инки (…) придали им особенно широкий размах».

Другим методом было переселение на вновь завоеванные земли отдельных групп кечуа с задачей как можно быстрее ассимилировать подчиненные племена. Существовала также система временного переселения отдельных групп или лиц. Например, в Куско привлекались из разных областей ремесленники – для работы в храмах, для обслуживания столичной знати. Они также изучали язык кечуа в специальных школах. Была и такая практика: на завоеванные земли направлялись специальные воинские части, которые должны были перестраивать жизнь покоренного населения по общегосударственным стандартам. Центрами кечуанизации были и те места, где производились крупные общественные работы (сооружение дворцов, храмов, крепостей, мостов, строительство дорог и каналов). Разноязычные работники, чтобы понимать отдаваемые указания и общаться между собой, вынуждены были «ударными темпами» выучивать язык кечуа.

Ко времени испанской колонизации для большинства населения обширного региона кечуа стал либо единственным, либо вторым языком. Фото Reuters

Резюмируя итоги деятельности инкского государства в сфере «этностроительства», можно констатировать: ко времени испанской колонизации для большинства населения обширного региона кечуа стал либо единственным, либо вторым языком. Реально это означало, что он был и языком общения многоплеменного населения большой страны, и все больше становился родным языком этноса, который вобрал в себя, ассимилировал, интегрировал многие этнические группы кечуанского этноса. За столетие существования империи инков он вырос численно в десятки раз.

Эти этнические процессы продолжались и после испанского завоевания. Организуя свою колониальную систему, испанцы волей-неволей должны были использовать язык, который был понятен большинству индейского населения – язык кечуа, что неизбежно повышало престиж и этого языка, и самих кечуа. Католические миссионеры использовали для христианизации индейцев преимущественно все тот же кечуа. Язык кечуа даже вышел за пределы территории бывшей державы инков. К концу колониального периода на кечуа говорили в восточных районах Эквадора и в южной Колумбии, в восточном Перу и в северо-западной Аргентине.

Большое значение для дальнейшей кечуанизации индейских племен андской зоны и этнической консолидации самих кечуа имело то обстоятельство, что именно они, кечуа, были основной силой антииспанских восстаний в XVI и XVIII веках. Кечуа стал языком, объединявшим всех, кто сопротивлялся колониальному владычеству. После поражения большого, но плохо организованного восстания в начале 1780-х годов тысячи повстанцев бежали из родных мест, чтобы избежать репрессий. В новых для них районах кечуа становились распространителями своего языка.

В войне за независимость испанских колоний в Америке (1810–1826 годов) участвовали и десятки тысяч индейцев Андского нагорья. Вожди освободительной войны (Симон Боливар и другие) высоко оценивали вклад индейцев в достижение независимости Латинской Америки. Специальные декреты провозгласили равенство индейцев со всеми гражданами в новых странах, образовавшихся на обломках испанской колониальной империи. Были аннулированы все законы, которые так или иначе дискриминировали коренное население.

Однако реальное положение индейцев изменилось мало. В руках креолов были и власть, и лучшие земли. Индейцы составляли «социальный низ» новых обществ и государств. В ХIХ–ХХ веках развитие капитализма, рост городов и связанные с этими процессами возможности и отношения еще больше увеличивали разрыв между верхними и нижними социальными «этажами» в латиноамериканских странах.

В этническом плане важно отметить следующее: единая территория проживания кечуа оказалась разрезанной границами пяти государств. Но если в ХIХ веке межгосударственные границы практически не имели для кечуа реального значения, то в ХХ веке они все более становились этническим разграничителем, который стал оказывать негативное влияние на процесс консолидации кечуанского этноса.

С середины прошлого века наметился перелом в государственной политике латиноамериканских стран по отношению к коренным народам (indigenas), в формировании которой начали активно участвовать ученые (этнологи/антропологи, лингвисты, социологи и др.). Политика эта получила название индихенизм (исп. indigenismo). С 1980-х годов конституции латиноамериканских стран признают индейские группы на своих территориях в качестве этнических меньшинств, защищают их права на социально-культурное, этническое своеобразие. При этом основной задачей и целью социальной политики всех государств континента по отношению к аборигенному населению является постепенное включение его в национальную метисную культуру.

На конец ХХ – начало ХХI века численность кечуа, по разным оценкам, составляла от 15 до более 25 млн. человек: в Перу – от 7,7 до более 13,9 млн., 47% населения страны; в Эквадоре – от 4,3 до 6 млн. чел., более 41% населения; в Боливии – от 2,5 до 3,8 млн., более 37% населения; около полумиллиона кечуа живет в Аргентине; сравнительно небольшие группы – в Чили и Колумбии. В Перу большая часть населения двуязычна, здесь основной тенденцией этнического развития является формирование единой перуанской двуязычной нации. В Боливии большинство населения говорит на двух языках (испанский и один из индейских – кечуа, аймара, гуарани). Некоторые исследователи говорят о полиэтничном характере этой страны; другие считают, что основной вектор ее этнического развития – формирование боливийской нации, которая постепенно интегрирует все этнические группы. В Эквадоре кечуаязычное население – это разноязычные и разноплеменные по происхождению группы, которые в последние века кечуанизировались, усвоив язык и культуру кечуа. Здесь, как и в Перу и Боливии, значительная часть населения двуязычна.

В 1950-е годы активизировался процесс стандартизации языка кечуа. В 1954 году III Межамериканский индихенистский конгресс утвердил единый кечуанский алфавит (письменность на латинице для языка кечуа была создана католическими миссионерами еще в XVI веке). В 1975 году кечуа стал, наряду с испанским, государственным языком Республики Перу. Он является одним из трех государственных языков Боливии (наряду с испанским и аймара).

Лингвисты отмечают богатство словарного состава языка кечуа. Испанский и другие европейские языки заимствовали из кечуа немало слов; есть они и в русском: кока (так называется вечнозеленый андский кустарник, в листьях которого содержится кокаин), кондор (название самой крупной хищной птицы), пума, лама, пампа (травянистая равнина, степь; отсюда пампасы), гаучо (профессиональный пастух в этих самых пампасах).

«У свободы нет цены!»

В историю и в легенды народа кечуа вошел национальный поэт этого народа Хуан Уальпаримачи Майта, стихи и песни которого считаются классикой кечуанской поэзии. Он проявил себя и как талантливый военачальник, и как бесстрашный воин, искусно владевший пращой. Во время войны за независимость в известной битве у Лас-Карретас (7 августа 1814 года) он командовал двухтысячной бригадой индейцев-пращников и погиб от вражеской пули. Ему был всего 21 год (1793–1814). По преданиям, он вдохновлял своих бойцов призывом: «У свободы нет цены! Вперед, и мы победим!» Это было кредо всей его короткой жизни.

Невольно вспоминается национальный поэт венгров Шандор Петефи, 26-летним (1823–1849) погибший в бою. Когда мадьяры восстали против ненавистной тирании Габсбургов (революция 1848–1849 годов), Петефи возглавил повстанцев в Пеште. Все они знали написанную им в 1848 году «Национальную песню»: «Встань, мадьяр! Зовет отчизна!/ Выбирай, пока не поздно:/ Примириться с рабской долей/ Или быть на вольной воле?»

Человечество состоит из народов; народы состоят из людей, индивидуумов. Некоторым из них суждено стать лицом своего народа.