Игорь Шумейко
Серьезность намерений японских фирм выражалась в направлении переговорщиков верхнего уровня и гейш на обязательную завершающую часть. В центре стола сидит Н.П.Шумейко.
Фото из архива автора
«Хрущев: самодур-волюнтарист», «Коммунизм в 1980 году: демагогия» – эти аксиомы перестроечной прессы не были известны в 1950-х годах, и потому ученые рискнули выложить «самодуру» некоторые расчеты. Коммунизм – каждому по потребности? Потребность души населения в животных белках – медицинский факт. Эта норма недостижима «рывком по мясу»... Значит, остаются морепродукты! И важнейшим народно-хозяйственным направлением стало форсированное развитие рыбной промышленности.
В бой за гидробионты
Миссию возложили на товарища Ишкова, многолетнего министра рыбной промышленности СССР. Строились порты, заводы, целые рыболовецкие флоты. Понадобилось – пробили и «Святую стену СССР», монополию внешней торговли. Для Минрыбхоза единственное исключение: закупка новейшего оборудования, обмены уловами с борта на борт.
Пришлось ломать и привычки, вековые вкусовые традиции, в которых океанические гидробионты просто отсутствовали. Эта пищевая революция была вторая по значимости после внедрения картофеля. Помните те смешки, анекдоты про «рыбные дни» (в Москве это был четверг) – и здесь кое-какой прогресс: 200 лет до этого «внедрителей» картошки, случалось, сжигали, поднимали на вилы...
Рыболовный флот пополнился крупнотоннажными морозильными траулерами с неограниченным районом плавания, универсальными плавбазами, консервными заводами, рефрижераторными, сухогрузными судами, доставлявшими в промысловые экспедиции транспортную тару, промысловое вооружение.
Развернулся Минрыбхоз мощно, флот и базы были просто первоклассные, в общем, в 1990-х было что разваливать и разворовывать... А главным районом той «рыбной революции» стал Дальний Восток.
И на Тихом океане...
Северная часть Тихого океана с дальневосточными морями – самый продуктивный район Мирового океана, дающий треть общемировой добычи гидробионтов. В российской экономической зоне Тихого океана и его морей на начало 90-х годов объем биологических ресурсов оценивался в 26 млн. тонн рыбы и других морепродуктов. Среди них 16 млн. тонн тресковых рыб, 3 млн. тонн сельди, по 0,5 млн. тонн камбалы, окуня, сардин, лососей и сайры. Ресурсы нерыбных гидробионтов – 2,5 млн. тонн. Исключительно продуктивный водоем – Охотское море, главный рыбопромысловый бассейн России.
На Дальнем Востоке вылавливается 99% всех лососевых, почти 100% крабов, свыше 90% камбаловых, более 40% сельди, около 60% моллюсков, около 90% водорослей от общего улова по России.
В экономической зоне России на Дальнем насчитывается более 2 тыс. видов гидробионтов. Наши рыбаки в отличие от японских, китайских и корейских используют несколько десятков.
Чтоб представить всю меру ответственности в «рыбной империи», напомню, что консервируют и мясо-молочную, и овощную продукцию. Но... Именно – рыбопродукты (не сгущенка, огурчики!) при некачественной банке дают смертельные отравления. Тогда же родилось простое, но и оригинальное решение: сделать Минрыбхоз головной организацией по исследованиям консервирования, разработкам консервных материалов, технологических линий – всего съедобного.
Мистер «ламистер»
Исполнять это решение пришлось во многом моему отцу, Николаю Прохоровичу Шумейко. В 1960-х он руководил Находкинской (Приморский край) жестяно-баночной фабрикой. Водил по цехам Микояна, Косыгина.
Кстати, и технологии всех консервов для космонавтов тоже были сосредоточены в Минрыбхозе. Равно как и одно из отцовых изобретений: «ламистер». Это название он придумал для тончайшей алюминиевой фольги, хитро спаянной с полиэтиленом. В результате легчайшие «мягкие консервы» (не ломающие ребра нашим воздушным десантникам, как жестяные банки в вещмешках) пошли и под мясное, молочное и прочее сырье.
Кроме жестяной тары, мой отец разработал технологии пищевого применения алюминия, выпустив в 1970-х об этом книгу. Некоторые свои изобретения довел до всесоюзного внедрения: в подмосковном Дмитрове был построен и завод, использующий их по нынешний день.
На некоторое время ему доверили и всю международно-техническую политику Минрыбхоза, в связи с чем мы и переезжали на пять лет в страну – лидер по части рыбной промышленности – Японию.
Еще одна удача «рыбных революционеров СССР»: предугадано еще и самое здоровое питание. Это сегодня Япония доказывает пользу рыбного стола своими рекордными 82,9 года средней продолжительности жизни, а в 1950-е сей тренд был совсем неочевиден, заслонен последствиями войн.
А вышеупомянутые крабы – о, всплеск желудочного сока! – требовали внутри банки совершенно особой эмали, микроскопические изъяны в нанесении которой на жесть могли приравнять это лакомство к стрихнину. Эти, как и все другие, банки забирали с Находкинской фабрики на рыбоперерабатывающие флотилии, возвращавшиеся потом с искомой нормой белков, калорий, микроэлементов и всего прочего для среднестатистического советского едока.
Случалось, на траулерах путали банки – это, впрочем, очень редко, чаще вмешивалась настоящая рыболовецкая удача, азарт: мощно пошел улов краба, а банки под него кончились. А под рукой в наличии остались только банка под рыбу... Бывало, консервировали самого ценного в мире ракообразного сахалинца/камчадала в рыбную банку, временно, чтоб потом на берегу, в Находке, вскрыть, переложить в положенную, с пергаментной оберткой. Да, премии за «Чатку» (мировой валютный товар, Chatka) оправдывали и такой маневр.
 Создавая отечественную консервную промышленность, было чему поучиться у японцев с их культом морепродуктов. На одном из японских предприятий, крайний слева – Н.П.Шумейко. Фото из архива автора |
Вскрыли, а там...
Так отцу на фабрику и дошло письмо – восхитительная, бесподобная жалоба из украинской глубинки. Он цитировал его несколько раз, но, увы, не сохранил. В общем: «...купляли селедку, як и було намалевано на банке. Вскрыли, а там... якись-то таки...» По сути, интересная филологическая, даже философическая задача: надо как-то описать это, сравнить с чем-то знакомым. И понятный «консерватизм», когда вместо знакомого вкуса вдруг ощущаешь нечто. И очень этим недоволен...
Камчатский краб (Paralithodes camtschaticus) в действительности – рак-отшельник семейства Lithodidae. Самый крупный ракообразный Дальнего Востока, учеными относимый к крабоидам (как бы не совсем и краб). Объект промысла – самцы, улов считают не на тонны, а на экземпляры. Максимальный вылов у японцев до войны – 32 млн.
Рекорды советских краболовов в описываемые 1960-е годы: 29 млн. экземпляров. Самая низкая численность (не вылов, именно численность!) промысловых самцов за весь период исследований пришлась на 1991–1996 годы. (Интересное совпадение. Реакция раков-отшельников на распад СССР?)
Много лет пытались завезти камчадала в Баренцево море – в транспортных резервуарах они живут более двух суток. Но в 1968 году решили и эту задачу, доставив с краболовных судов самолетами.
И в 1977 году первых крабов поймали уже у берегов Норвегии. Дальневосточник освоился мощно, достиг Шпицбергена. Коммерческий промысел краба начат Норвегией в 2002 году, Россией – в 2004 году. Замечаете – норвежцы подарком воспользовались раньше.
Советское рыбное хозяйство развалено было особо успешно: ни судов, ни инфраструктуры. А порядки в наших таможенных... вертепах и других контролирующих конторах (скорость работы, уровень вымогательства) привели к тому, что и остающиеся траулеры чаще сдают уловы с борта на борт норвежцам, японцам, испанцам, американцам или прямо идут разгружаться в их порты...
Коммунизм на 97,89%!
На 2011 год Находкинская жестяно-баночная фабрика остается крупнейшим в стране производителем металлической консервной тары. В апреле 2010 года в отношении фабрики введена процедура банкротства: внешнее управление сроком на 1,5 года.
Бурное развитие океанического рыболовства, освоение ранее недоступных биологических ресурсов континентального шельфа позволило за четыре года (1960–1964) удвоить объем добычи рыбы и морепродуктов, а к 1975 году увеличить в 4,2 раза.
Итог работы дальневосточных – в основном – рыбаков: потребление рыбы/морепродуктов на душу населения было доведено до 23,2 кг/год при рекомендованных Институтом питания 23,7 кг/год. То есть по рыбе/морепродуктам уровень потребностей был почти достигнут: 97,89%! Это отчасти вытянуло и общебелковую норму потребления в СССР. Так я шутливо утешал отца: «по рыбе» вы построили коммунизм на 97,89%!
Моей книги о Дальнем Востоке («Ближний Дальний Восток. Предчувствие судьбы». М., 2012) отец не дождался (скончался в 2011 году. Вечная память!). Но успел увидеть несколько ее фрагментов в «Независимой газете» и журнале «Нева».
