Вадим Алфеев
С давних пор на Руси ведет свою родословную категория странно-мудрых людей.
В.М. Васнецов. Гусляры. 1899. Пермская государственная художественная галерея
Философский энциклопедический словарь (М.: Советская энциклопедия, 1983) в статье «Война» сообщает: «За период с 3600 года до н.э. по 1980 год н.э. было примерно 14 550 больших и малых войн, в которых погибло 3,6 миллиарда человек. Такова цена, которую человечество заплатило за разделение общества на угнетателей и угнетенных».
Оставим в стороне причины, породившие и питающие явление под названием «война» – равно как и классово-марксистскую их трактовку. В явлении этом есть некий частный аспект – с ним будет попроще, да, пожалуй, и поинтереснее.
Для любого вооруженного конфликта, как известно, требуется какое-никакое оружие. В первобытные времена («эпоху дикости и варварства») изобретением его занимался диковатый первобытный разум. С приходом эпохи Цивилизации эстафетную палочку принял разум «цивилизованный». И дела пошли в гору. Первобытный человек десятки, если не сотни тысяч лет совершенствовал свои каменные орудия, а «цивилизованный» всего лишь за 5–7 тыс. (максимум – 10) лет совершил гигантский прыжок от каменных орудий к ядерному оружию!
Правда, не так давно перед учеными-оружейниками возникла хоть и побочная, но все же весьма серьезная проблема в виде нравственного закона внутри нас, «открытого» одним философом-классиком. Ученое сообщество до сих пор то ли затрудняется, то ли стесняется высказать свое отношение к создавшейся ситуации. К счастью, кое-какие соображения на сей счет имеются у отечественной околонаучной общественности. Полюбопытствуем.
С давних пор на Руси ведет свою «родословную» категория странно-мудрых людей, выступающих в обличье то юродивых, то шутов-скоморохов, то Платонов Каратаевых. Сегодня это по большей части деревенские старички, которых можно было бы назвать народными или «наивными» философами (по аналогии с популярными ныне «наивными» художниками). Любят они в сельской тишине поразмышлять и порассуждать на досуге, коего у них вдоволь, – причем на темы не только житейской, но и «высокой» философии.
С одним из них довелось не раз и не два пообщаться. Однажды беседа повернула в сторону войн и гонки вооружений. По этому поводу дед Авдей философски заметил: «Все идет своим чередом. Человечки в обращении с собой из животного закона еще не выскочили. У животного закон – что? Сила! Она и руководит досей человечками-то. Потому как ум-разум молод еще, зелен. В прислугах у ей бегает. Надо быть, придет и его час. Он свое возьмет».
Вот такая любопытная «теория» обнаружилась на просторах нашей Родины. Конечно, заинтересованные лица наверняка высмеют утверждение о том, что Разум прислуживает тому, что стоит явно ниже его по интеллекту. Советовать, рекомендовать – пожалуйста, прислуживать, обслуживать – извините! Тем более что Сила – вещь самодостаточная. Не зря же в народе говорят: «Сила есть – ума не надо».
Собеседник, однако, не смутился – видимо, готов был к такого рода поворотам – и на последнее замечание ответил так: «Вот, видишь ли, уважаемый, сила бывает большая, бывает маленькая. Вон давеча у нас Петька с Васькой – мужики уже! – задрались спьяну. Ум-то пропили – так он им и не нужен: кулаками обошлись. А ну как задерутся государства! Тут уж кулаками да кольем не обойтись. Тут подавай танки с самолетами. Да, бывает, и с ракетами. А кто их конструирует?»
И то правда. Тут, однако, требуется некоторое уточнение, своего рода комментарий к тексту. Дело в том, что «животный закон» (Сила), как сказали бы нынешние юристы, – закон непрямого действия. Реализует его на практике всем известный «подзаконный акт» (действие) под названием насилие. С учетом этого обстоятельства можно предположить, что «маленькая сила» – это мелкое, бытовое насилие, а Большая сила скорее всего – насилие социальное, государственное.
С первым юридическая мысль разобралась по полной программе: классификация, меры ответственности и т.д. А вот что делать со вторым? Нужна ли и тут серьезная юридическая работа? С одной стороны, вроде бы да, с другой – вроде бы и нет. Во всяком случае, даже к первичной, элементарной классификации Большого насилия, кажется, никто еще не подступался. Где уж тут думать о мерах ответственности?!
Судя по всему, Большое насилие насчитывает по меньшей мере три основные разновидности.
1. Большое физическое насилие (БФН). Не станем останавливаться на репрессиях, пытках, казнях и прочих «мелочах». Первенство в категории «БФН» прочно удерживает тот случай, когда «задерутся государства», то есть массовое убийство и кровопролитие на поле брани.
А над «конструированием» средств для этого работает, по крайней мере некоторой своей частью, научно-техническая мысль. Говорят, что работает не без творческого и спортивно-соревновательного азарта. В итоге гонка вооружений сумела-таки превратить планету в громадную пороховую бочку, готовую взорваться в любой момент.
2. Экономическое насилие. По-научному – эксплуатация, в просторечии – грабеж без разбоя. На законных, так сказать, основаниях. В основаниях же этих – гипотеза о «священности и неприкосновенности частной собственности», получившая юридически-законодательное оформление еще в незапамятные времена и пролонгированное вплоть до наших дней. (В отдельных странах – с небольшим перерывом.)
Между тем законность, а тем более неприкосновенность той частной собственности, которая нажита эксплуатацией чужого труда, в разные времена приветствовалась далеко не всеми (Оноре де Бальзак: «За всяким большим состоянием кроется преступление»; Уильям Блейк: «Законом скованные цепи…»; Томас Мор: «Обуздайте же лихоимство богатых, лишите их права грабить! Пока вы не устраните это зло, не говорите мне о вашем правосудии – оно ложь!»). И что же? А ничего! Поди-ка «погляди в окно: под голубыми небесами» она всегда и всюду с нами, жива и невредима, вот!
3. Экологическое насилие. Оборотная сторона материального прогресса, обслуживаемого прогрессом научно-техническим. С середины прошлого века (начала эпохи НТР) экологическое насилие переросло в настоящую войну с природой: отравление почвы, воды и воздуха, уничтожение растительного и животного мира, перманентное устройство техногенных и экологических катастроф (пока локальных).
Писатель Владимир Солоухин как-то сравнил планету Земля с космическим кораблем, экипаж которого ведет себя не вполне адекватно: методично и упорно разрушает систему собственного жизнеобеспечения, разбирая ее по винтику-гаечке и подбираясь уже к целым узлам. Словно движет им суицидный синдром: поскольку глобальная ядерная катастрофа откладывается на неопределенное время, то надо срочно готовить ей замену. На эту роль вполне подходит катастрофа экологическая (тоже глобальная).
* * *
«Записки» эти можно было бы, наверное, дополнить фактами переписывания истории в политических целях, освящения «научным авторитетом» известных тоталитарных режимов и т.д. Однако не хочется заканчивать на грустной ноте.
Поэтому воздадим должное деревенскому «философу», чья замечательная «теория» обнаружила в научном конформизме смягчающие обстоятельства.
Псков-Новгород-Вологда
Дарья Гармоненко