Космос как форма безумия

Мир всегда был готов хорошо заплатить за безумие. В первой половине XX века он не жалел для этого миллионов человеческих жизней, и мандельштамовское «Миллионы убитых задешево/ Притоптали траву в пустоте,/ Доброй ночи, всего им хорошего/ От лица земляных крепостей./ Неподкупное небо окопное,/ Небо крупных оптовых смертей...» – афористически точная констатация этого факта.

Надо сказать, что после ужасов Второй мировой войны человечество слегка приструнило свои безумные замашки и первые 10–15 лет после ее окончания можно отнести к самым спокойным в его истории. Потом безумства взяли свое, но, к счастью, приобрели вегетарианский характер. Бесспорно, первым из них оказался космос, и в особенности пилотируемая космонавтика.

Сейчас ни для кого не секрет, что полет Гагарина был началом, а лунная программа – апофеозом космической дороги в никуда c колоссальными и ничем не восполнимыми затратами. Но 50 лет назад, когда мир с бешеным энтузиазмом рукоплескал первому космонавту Земли, или спустя 10 лет, когда все, затаив дыхание, следили за первыми шагами человека по поверхности Луны, подобное могло прийти на ум только очень трезвым головам. Но их, как известно, всегда катастрофически мало, да к тому же их никто никогда не слушает. Что ж говорить о временах космического безумия. Отличительная черта этого безумия – тот факт, что его не избежали даже США, всегда отличавшиеся крайним, вестерновским прагматизмом.

Зачем, казалось бы, ковбою какие-то космические штучки, когда можно заняться кое-чем поинтереснее и попрыбыльнее на диком Западе? Но после Второй мировой войны Америка, ставшая в результате ее не только самой богатой страной, но и научно-технической державой номер один, захотела и космического величия. Надо сказать, не без решающего влияния Советского Союза. И это – самое интересное.

Дело заключается в том, что в советской сказке, в которой все было устремлено в будущее и в бесконечное, космос оказался своего рода топологическим инвариантом всех устремлений советских граждан. То есть интегрирование советских людей по любым пространственно-временным координатам давало однозначный топологический инвариант – космос. Поэтому Советский Союз обречен был на космические свершения не по каким-то историческим, социальным, политическим и прочим мелким причинам, а согласно законам пространства и времени.

По этой же причине явление калужского затворника Константина Эдуардовича Циолковского с его безумными космическими планами было встречено с таким же безумным энтузиазмом в стране, где заметная часть населения временами умирала от голода, а подаляющая никогда не знала, что такое стол, полный яств, и магазины, ломящиеся от избытка товаров. И полсотни лет назад она бросала практически все свои, далеко не сказочные ресурсы в котел космического безумия.

Кто знает, если бы не это безумие, люди Страны Советов много быстрее сбросили бы с себя пелену советской сказки и поняли, что жизнь человека на Земле решается на земных просторах, а не в холодных и пустых пространствах космоса. Но не случилось. А случились сначала спутник, а затем полет Гагарина. И тем самым случился по-настоящему болезненный удар (к слову сказать, единственный в истории отношений СССР и США) по самолюбию самого богатого государства мира. И оно не смогло его пережить.

Так возникла безумно затратная даже для США лунная эпопея: 6 лунных экспедиций, 12 астронавтов. Только в отчете Конгрессу 1973 года фигурировала фантастическая по тем временам сумма прямых расходов в 25,4 млрд. долл. А сколько было косвенных? И все практически с нулевым экономическим эффектом. В этом смысле лунная программа – это единственная в более чем 200-летней истории США пирамида. Это было чистое безумие, правда продемонстрировавшее всему миру, что инженерам и ученым США тех времен были подвластны задачи фантастической сложности.

Но с тех пор никаких новых попыток. Прагматизм взял свое, и уникальный для США приступ расточительства оказался единственным. Но реванш по большому счету так и не состоялся. Ведь первый человек на Луне – это не первый человек в космосе, пусть этот космос и находится всего в 100 километрах от поверхности Земли.

Настоящий реванш Соединенные Штаты Америки взяли позже, когда распространили по всему свету информационную революцию и человечество впало в много более утилитарное и поэтому, слава богу, много более вегетарианское безумие. Теперь люди с таким же энтузиазмом, с каким человечество следило за подвигами космонавтов, занимаются информационным эксгибиционизмом, дифференцируя себя по социальным и прочим сетям и форумам и распыляясь в пространстве Интернета, хотя и существующем в расположенном рядом системном блоке, но еще более иллюзорном, виртуальном и пустом, чем далекие пространства космоса.