Сто граммов грунта с Фобоса

Академик Лев Зеленый: "У нас с программой "Фобос-Грунт" связано много ожиданий".
Фото Евгения Зуева (НГ-фото)

Есть в этом году для российской космической программы знаковое число – шесть единичек, то есть 11.11.11, или 11 ноября 2011 года. В этот день планируется долгожданный запуск миссии «Фобос-Грунт», в ходе которой российский аппарат опустится на спутник Марса и после проведения ряда исследований доставит на Землю около 100 граммов почвы. Ничего мистического в этом числе нет – это просто самый выгодный день для начала полета к Марсу. И возможно, этот день или близкий к нему (реальную дату старта сейчас не может назвать никто) станет началом возрождения российского космоса. Академик, директор Института космических исследований РАН Лев ЗЕЛЕНЫЙ в беседе с обозревателем «НГ» Владимиром ПОКРОВСКИМ отнесся к этой перспективе с осторожным оптимизмом и предложил на всякий случай постучать по дереву.

– Лев Матвеевич, откуда такая суеверность?

– За последние 20 лет у нас то и дело назначались, а затем откладывались сроки начала стратегически важных проектов, поэтому не хотелось бы загадывать. Правда, так сложилось, что в этот год Россия собирается начать сразу несколько важных и давно ожидаемых миссий, и если все получится, то действительно этот год можно будет назвать стартовым.

– Какие это миссии?

– Во-первых действительно «Фобос-Грунт». У нас с этой программой связано много ожиданий, и, в случае ее удачного завершения, мы надеемся продолжить ее. Во-вторых, на выходе – «РадиоАстрон», десятиметровый радиотелескоп, предназначенный для космической радиоинтерферометрии, очень амбициозный совместный проект Астрокосмического центра Физического института РАН и НПО имени Лавочкина, этим летом его собираются запустить.

Мы также активно работаем сейчас над двумя проектами по исследованию Луны – «Луна-Глоб» и «Луна-Ресурс». Это магистральная линия российских космических исследований. Оба проекта предназначены для исследования лунных полюсов. В составе первого, «Луна-Глоб», будут один российский посадочный модуль и один российский орбитальный аппарат. Проект «Луна-Ресурс» включает в себя работу российского посадочного и индийского орбитального аппарата. Некоторая асимметрия объясняется тем, что «Луна-Ресурс» готовится совместно с Индией и будет запущен индийской ракетой-носителем.

Не могу обойти вниманием маленький, но уникальный спутник «Чибис», разработанный нами совместно с Физическим институтом РАН. В свое время академик Александр Гуревич разработал теорию, из которой следовало, что при молниевых разрядах электроны получают очень сильное ускорение. Сталкиваясь затем с атомами, они тормозятся, испуская мощные гамма-кванты.

Несколько лет назад один из астрофизических спутников эту теорию подтвердил, зарегистрировав во время разряда молнии наземную гамма-вспышку. Открытие вызвало большой ажиотаж, вспомнили и теорию Гуревича, стали эти гамма-вспышки искать. Но гамма-вспышки такого рода с Земли практически не видны, а из космоса их пока наблюдали только астрофизические аппараты, не предназначенные для таких целей.

«Чибис» будет первым спутником, специально приспособленным для наблюдения земных гамма-вспышек, – он будет помимо оптических и ультрафиолетовых наблюдений видеть гамма- и радиоизлучение, испускаемые при молниевых разрядах. Из 50 килограммов веса 20 будет приходиться на необходимые приборы. Его запуск планируется произвести в конце этого года. Грузовой корабль «Прогресс», доставив контейнер со спутником на МКС, поднимет затем «Чибис» на высоту 450–480 километров и вытолкнет в самостоятельный полет.

Но, собственно, серия запусков в этом году уже началась. Так, в январе НПО имени Лавочкина успешно запустило спутник «Электро-Л». Наш институт большого отношения к этой работе не имеет, но этот спутник важен тем, что в нем используется новая платформа, которую потом можно будет применять и для других аппаратов, в том числе научных.

– Впечатляющая картина. Но достаточно ли будет этой серии запусков для полноценного возвращения России в большой космос? Все-таки 20 лет застоя не могли не сказаться┘

– Да, конечно, все далеко не так просто. Во-первых, ситуация совсем не та, что была в 60-х, на заре освоения космоса. Это была эпоха, сравнимая с эпохой географических открытий.

Каждый полет приносил что-то новое – были открыты рентгеновское излучение Солнца, пульсары, гамма-всплески, магнитосфера и плазмосфера Земли, ее радиационные пояса┘

Схема миссии «Фобос-Грунт». Фото пресс-службы Института космических исследований РАН

Но эта эпоха закончилась, пришло время систематических исследований. Притом если в советское время мы конкурировали только с США и чуть-чуть с Европой, то теперь появилось много новых участников: Европейское агентство, Япония, Китай, Индия, Бразилия┘ Многие интересные задачи, особенно в астрофизике, уже разобраны желающими их решить, и многие уже решены. Большинство научных ниш уже занято, и найти достойную задачу, такую, чтобы не повторять чужие результаты, сейчас довольно непросто.

Мне кажется, одну из таких ниш мы нашли – это посадочные аппараты, исследования in situ. Наша космическая промышленность (особенно НПО им. Лавочкина) имеет очень хороший опыт в мягких посадках на Луну и Венеру еще с советских времен. Сегодня, конечно, эти задачи надо решать на другом уровне, и мы надеемся, что примером этого станет наш «Фобос-Грунт».

– В разгар кризиса многие говорили, что страны – участники космического пула заинтересованы в нашем опыте, в наших разработках, но только до тех пор, пока этот опыт не устареет, а разработки не закончатся. Это так и было?

– Да. За эти 20 лет у нас было сделано мало нового, мы жили прошлым капиталом, да, в общем, и сейчас так во многом живем. Интерес к этому капиталу со стороны других космических стран был очень велик, и если в теории мы не слишком сдали позиции за счет блестящих теоретиков, оставшихся еще с советских времен, то, вот что касается промышленности, ноу-хау, новых технологий, здесь мы развивались очень мало. И сейчас интерес к нам стал иссякать. Но знаете, интерес – дело наживное.

Взять тот же проект «Фобос-Грунт». Его так часто откладывали, что многие начали терять веру в то, что когда-нибудь этот аппарат полетит. Но как только что-то начало получаться, к нам сразу стали подтягиваться зарубежные ученые и целые институты. Сейчас просто нет отбоя от предложений о сотрудничестве, всех интересуют те 100 граммов грунта, который в случае удачи, доставит «Фобос».

Вообще сейчас очень развита интеграция между космическими агентствами, и мы в ней довольно активно участвуем. Есть, например, совместный проект НАСА и ЕКА по экспедиции на спутник Юпитера Европу, где под многокилометровым слоем льда есть океан соленой воды, подогреваемой приливными силами Юпитера. Сама программа довольно обширная, экспедиция получается международной – американцы планируют послать к Европе орбитальный аппарат, европейцы такой же аппарат пошлют к Ганимеду, следующему спутнику Юпитера, где тоже, по-видимому, есть водяной лед. Мы предполагали отправить посадочный аппарат на Европу. Но сейчас у наших американских коллег возникли сложности с их орбитальным аппаратом, так что мы с нашими европейскими коллегами сейчас рассматриваем альтернативный вариант координации с ЕКА и посадки не на Европу, а на Ганимед.

Мы часто обмениваемся приборами с другими агентствами. Так, на европейском орбитальном корабле «Марс-Экспресс» работает наше оборудование, на лунном орбитере NASA LRO (Lunar Reconnoissance Orbiter) тоже стоит наш прибор, а на «Фобосе» будет установлен газовый хроматограф, изготовленный нами совместно с Францией и Германией. И это только малая часть списка.

– Для полноценного возрождения нужны еще и соответствующие финансы. Как обстоит ситуация с этим делом?

– Знаете, лишних денег никогда не бывает, но сейчас финансирование отрасли увеличилось, и финансы перестали быть проблемой номер один. Сейчас денег более или менее хватает. На первый план вышла проблема кадрового голода. За это время многие специалисты ушли, многие, к сожалению, ушли и из жизни, а молодежь, которая пришла на их место, – ее уже довольно много, но ее и многому надо еще учить. Нужно, чтобы разными делами занимались разные команды – одни Фобосом, другие Луной и так далее. Но пока такого не получается, что, конечно, приводит к большим перегрузкам. Нам не хватает экспериментаторов, электронщиков, прибористов, техников┘ Но и эта проблема, я полагаю, к числу необратимых не относится.