Николай Светлов
Одна из последних вершин отечественной научной и конструкторской мысли – космический челнок "Буран".
Фото с сайта www.buran-energia..com
Данных телеметрии, полученных при испытаниях ракеты «Булавы», у меня, конечно, нет. Но, чтобы назвать две главные причины неудачных стартов, они и не нужны.
Два уровня унижения
Большая часть технических решений при создании военной (и гражданской также) техники генерируется простыми конструкторами. Главный конструктор и начальники отделов, конечно, в этом участвуют, однако уследить за всеми нюансами конкретных ситуаций они физически не в состоянии. Сложность таких объектов, как «Булава», очень высока, сроки устанавливают жесткие.
И все бы ничего. Но раз в месяц (а то и два) жена напоминает тебе, что ты не конструктор первой категории, окончивший 15 лет назад МАИ или МВТУ, а ничтожество шестой категории, получающий зарплату меньше, чем у двух московских дворников с пятиклассным образованием или одного охранника в магазине (цифры предельно точные). Хорошо еще, что не все жены конструкторов знают, что даже средние футболисты российской премьер-лиги получают в 40–50 раз больше, чем их высокообразованные, умные и трудолюбивые мужья.
Стерпеть семейное унижение еще как-то можно. Но терпеть унижение со стороны государства, лидеры которого уже три года заявляют, что Россия встала на путь инновационного развития, конструкторам сложной техники, видимо, труднее.
Вторая причина неудач с «Булавой» ярко иллюстрируется показателями тиража журнала «Изобретатель и рационализатор». С 1989 года он сократился в 100 раз и составляет сейчас около 4 тысяч экземпляров. О том, что творческая активность людей, способных генерировать в России новые идеи и решения, резко упала, свидетельствует и годовое количество заявок на изобретения – их стало в 10 раз меньше, чем было 20 лет назад.
У многих, видимо, возникает вопрос: а какая связь между неудачными стартами новой баллистической ракеты и увядающим российским изобретательством? Все просто. Для создания качественно нового образца военной техники необходимы полторы-две сотни технических новшеств. Иначе качественного скачка не произойдет. Эту закономерность выявила известная американская компания «Ренд корпорейшн» 40 лет назад.
В сегодняшней реальной практике на начальной стадии сложной разработки нужного количества научно-технических новшеств, как правило, нет. В лучшем случае они появляются на стадии рабочего проектирования и экспериментальной отработки. А это приводит к многократным переделкам рабочей документации, срыву всех предельных сроков и временному цейтноту. Появление ошибок, просчетов и недоработок в такой ситуации явление неизбежное. Вот и не желает лететь ракета.
Правильные акценты
Геополитическое положение России диктует жесткое требование разрабатывать не просто современное вооружение, а быть в этом отношении хотя бы немного «впереди планеты всей». Это, надеюсь, понятно. Однако следует особо подчеркнуть, что финансовых ресурсов такая задача требует и будет требовать огромных.
Не претендуя на исчерпывающую полноту, попытаемся разобраться с «правильными акцентами».
Главные действующие лица при создании новой военной (и не военной) техники – конструкторы и технологи. Поднять в три-четыре раза зарплату инженерам-разработчикам – это самое простое и быстрое, что можно и нужно сделать. В Германии, например, самые высокооплачиваемые категории – физики, химики и инженеры-машиностроители: в среднем больше 4,5 тыс. евро в месяц.
Следующий акцент необходимо сделать на системах автоматизированного проектирования и конструирования (в простонародье САПР), которые значительно повышают качество и уменьшают сроки проектирования. За последние 20 лет в России появились неслабые конкуренты западных фирм и на многих предприятиях пользуются отечественными САПР. Это очень хорошо, но умиляться не стоит. САПР не имеют пределов совершенства и их надо еще развивать и развивать. К сожалению, государственные структуры не выделяют ни рубля на совершенствование этих систем, и отечественные фирмы тратят на это собственные скромные средства. Можно, конечно, и так. Но крайне недальновидно.
Третий акцент надо делать на том, что позволяет хотя бы немного сократить (и по срокам, и по стоимости) самую затратную часть опытно-конструкторских разработок – стендовые и натурные испытания. Похоже, что в государственных управленческих структурах никто об этом не думает. Иначе как объяснить такие факты. Среди 2 тыс. софтверных фирм России (а также Украины и Белоруссии) нет ни одной, которая специализировалась бы на создании программных комплексов для имитационного моделирования экспериментов и испытаний. Специалистов в этой наисложнейшей и суперактуальной области мало, и они разбросаны по разным вузам, НИИ и КБ.
Особый и самый главный акцент следует сделать на организации и финансировании изобретательства. Изобретений много не бывает, поскольку в реальные проекты попадают в лучшем случае только 10–15% от всех предлагаемых. Иначе говоря, если мало изобретений, разработка новейших систем вооружений весьма проблематична. Говоря грубо, положение дел с изобретательством в России «дошло до ручки».
По данным за 2006 год, по количеству полученных патентов на 1 млн. населения страны впереди нас находятся Япония (2884 патента на 1 млн. японцев), Южная Корея (2189), США (645), Германия (587), Австралия (479), Великобритания – 320, Франция – 236, Израиль – 227. Для России этот показатель – 160. Хорошо, что отстает Китай (51). Но это, видимо, ненадолго.
Тренировка изобретательности
Реальна ли задача в короткие сроки изменить положение с техническим творчеством? Очень хочется ответить: «Да!» Но нет никакого намека, что соответствующие советники и помощники президента и премьер-министра понимают проблему и намерены что-то делать для ее решения. Более того, в окружении первых лиц вообще не видно фигур, отвечающих за технический прогресс и промышленную политику. Нельзя же серьезно воспринимать кого-то из помощников, организующих мероприятия типа «Вручение Д.А.Медведевым молодым ученым премий и грантов в области науки и инноваций».
После выхода в свет в 60-х и 70-х годах нескольких книг Генриха Альтшулера по теории изобретательства во многих городах СССР начали функционировать курсы по изучению теории решения изобретательских задач (ТРИЗ). Этот опыт обучения показал, что способность людей мыслить нестандартно может возникать не только от природы и окружающей среды, но также в результате целенаправленного обучения и тренировки.
Обучать новаторскому техническому мышлению можно даже в детсадах и школах, но уж совсем обязательно это нужно делать во всех технических вузах. Рожденной в России ТРИЗ уже более 45 лет, а в Минобрнауки только недавно что-то стали предпринимать. Студентов с особыми способностями следует обучать по специальным программам и готовить из них профессионалов высокого класса в сфере генерации новых технических идей и решений. Примеры для подражания можно найти в ФСБ, ГРУ и СВР. Там за два-три года делают суперпрофессионалов в определенных сферах и не стесняются тратить на обучение значительные бюджетные средства.
О том, что компьютеры умеют решать сугубо творческие задачи в шахматах и преферансе, знают сегодня даже школьники младших классов. А вот о том, что в России есть несколько программных систем, способных весьма эффективно помогать изобретателям получать решения, для генерирования которых человеческий мозг откровенно слаб, знают только китайские спецслужбы. Минобрнауки и другие министерства и ведомства не только не знают, но и знать не хотят (или хотят, но не очень).
А ведь от применения изобретательских систем не просто повышается производительность творческого инженерного труда. Появляется возможность получать изобретения высокого уровня в нужное время и нужном количестве. На вопрос «Что делать?» ответить несложно: необходимо, не скупясь, финансировать дальнейшее развитие имеющегося задела, а также любые мало-мальски разумные начинания в этой сфере.
Еще один важный аспект проблемы – научно-технические периодические издания. Журналы «Изобретатель и рационализатор», «Инженер», «Наука и жизнь», «Химия и жизнь», «Техника молодежи» – это, говоря по-современному, великие российско-советские бренды. Позволить им умереть самим, видимо, не очень умно. Диверсификация и модернизация экономики, технический прогресс нуждаются в некой ауре. Одним Интернетом, а тем более гламурными журналами, «желтыми» и рекламными газетами и даже нормальными газетами ее, эту ауру, не создашь. В ЦК КПСС это понимали. Хорошо бы и в сегодняшнем ЦК подумали на эту актуальную тему.
 О том, что в России есть ПО, способное весьма эффективно помогать изобретателям, знают только китайские спецслужбы. Фото Александра Шалгина (НГ-фото) |
Интересный капитализм
Особый акцент должен быть сделан на развитии опытных производств и экспериментальной базы. К сожалению, последние 20 лет мы «проспали». Обнадеживает только то, что с прежних времен кое-что сохранилось и может послужить основой для развития.
Еще одна тема для внимательного рассмотрения – фундаментальные и прикладные исследования. Сегодня на них выделяется средств намного больше, чем, скажем, пять лет назад. Но, если посмотреть, сколько тратится в США, благость улетучивается мгновенно.
Мне трудно судить о возможностях российского бюджета, но, думается, затраты на научно-исследовательские работы (НИР) могут и должны быть подняты как минимум на порядок. Необходимо только прийти к согласованному в обществе и руководящих ведомствах мнению – для чего нужны НИРы и как на НИРах «делать деньги».
Лет 20 назад изобретатели японских и южнокорейских фирм сделали несколько десятков изобретений на основе результатов фундаментальных исследований, проведенных под руководством российского физика Жореса Алферова (г. Санкт-Петербург). В результате японские фирмы вырвались в мировые лидеры на рынке бытовой электронной техники и заработали миллиарды. А институт, которым руководит Жорес Алферов, с трудом сводил концы с концами до тех пор, пока Жорес Иванович не получил Нобелевскую премию по физике.
Надо сделать так, чтобы наиболее талантливые российские изобретатели могли стать миллионерами, и не только рублевыми. С тех пор как в 1992 году изменилось патентное законодательство и в нашей стране окончательно победил капитализм, ни одного изобретателя-миллионера в России не появилось.
Не буду перечислять, что и как для этого предпринять. Есть опытные чиновники, которые и более знающие, и более могущие. Приведу лишь малоизвестную в России информацию о выдающемся японском изобретателе Йосиро Накамацу. Мировую славу Накамацу принесло изобретение флоппи-диска. Всего у него более 1000 патентов, и состояние измеряется 2 млрд. долл.! В России тоже есть изобретатель, у которого более 1000 патентов. Это петербуржец, доктор технических наук Евгений Васильевич Лодус. У него нет и малой доли того, что можно назвать состоянием.
Интересный в России сложился капитализм: среди бизнесменов есть и миллионеры, и миллиардеры, среди чиновников также есть миллионеры, есть они даже среди юристов и врачей. А вот среди главных творцов технического прогресса изобретателей как не было, так и нет. Не в этом ли одна из главных причин того, что в Японии на 1 млн. жителей выдается в год в 20 раз больше патентов, чем в России?
Нематереальные активы
Теперь несколько слов о золотом ключике от потайной двери в каморке папы Карло, которая вела в страну благоденствия. Этот ключик, как, видимо, понятно из вышесказанного, – изобретательство. Но не просто изобретательство, а очень высокий уровень изобретательства в стране – порядка 2 тыс. патентов в год на 1 млн. жителей. Имея некоторые знания о возможностях экспертных систем для поиска новых технических решений, думаю, что реально достигнуть уровень, равный 4–5 тыс. патентов. И тщательно спланировав, сделать это за восемь-десять лет.
Возьмем, к примеру, известный всем из рекламы по телевидению пылесос Джеймса Дайсона. Он просто напичкан новаторскими решениями. Если бы патенты данного товара принадлежали российским авторам, то для организации его массового производства было бы абсолютно оправданно, без риска разогнать инфляцию, напечатать нужное количество рублевых знаков и наладить изготовление пылесоса в любом регионе России. В США, кстати, делали точно так же – печатали доллары под удачные инновации. Таких прецедентов может быть тысячи, лишь бы товар успешно продавался не только в стране-изготовителе, но и по всему миру. И не надо в таких случаях ждать иностранных инвестиций. Своих хватит.
Можно и с другой стороны посмотреть на изобретения. В балансе любого предприятия есть статья «Нематериальные активы». Огромная разница в стоимости российских машиностроительных компаний и зарубежных (США, Германия, Япония и др.) объясняется в большой степени размерами нематериальных активов. У многих зарубежных фирм доля нематериальных активов достигает 50 и более процентов в объеме так называемой капитализации.
Можно предвидеть, что довольно скоро интеллектуальные активы в области науки и особенно техники в разы обгонят материальные активы. К этому надо быть готовыми и, не мешкая, проявлять больше активности и инициативы на этом истинном «поле чудес». Иначе придется опять находить свою страну в самом конце какого-нибудь рейтингового списка.
Но особенно важно посмотреть на изобретения с третьей стороны. Вряд ли кто будет спорить, что более сильного влияния на производительность труда не оказывает ничто. Вот поэтому уровень развития изобретательства с полным основанием можно назвать золотым ключиком к процветающей экономике.
Дарья Гармоненко 
