Неспящее человечество

Длительное применение снотворных приводит к молекулярным нарушениям в местах нейрональных контактов.
Фото PetraSoft

В новую – пятую по счету – версию «Диагностического руководства ментальных расстройств» (DSM-V – Diagnostic and Statistical manual of Mental disorders), представленную в начале 2010 года на обсуждение специалистов, авторы впервые включили отклонения в поведении, приравненные к разного рода зависимостям и привыканиям, в том числе и употреблению различных веществ. На первом месте из них стоит пристрастие к азартным играм, которое рассматривают как зависимость, сходную с наркотической. Наряду с депрессией и тревожными состояниями в перечень DSM-V включены расстройства аппетита и препсихотический синдром риска, а также нарушения цикла сна и бодрствования.

Яркой иллюстрацией основательности новой версии мог бы служить Эрнест Хемингуэй, страдавший от алкогольной зависимости, усугублявшейся диабетом, тяжелой формой бессонницы и депрессии, которая в конце концов привела его, так же как отца и брата, к самоубийству. Писатель отказывался ложиться в постель с выключенным светом, мучимый большую часть жизни кошмаром, о котором написал такие строки: «Я не хотел спать, потому что в течение долгого времени я жил со знанием того, что стоит мне закрыть глаза в темноте, моя душа тут же покинет мое тело».

В подобном убеждении нет ничего нового, поскольку уже древние греки верили в связь между сном и смертью. В их мифах богиня ночи Никс является матерью Гипноза и Танатоса – богов сна и смерти, а ее внук Морфей становится богом сновидений, живущим в полях опиумного мака, коробочки которого дают сок, приносящий грезы и дремотное состояние. В этом они были солидарны с древними шумерами, в клинописных табличках которых опиумный мак упоминается многократно. Эллины предпринимали паломничества в особые храмы сна, в которых после омовения в священных водах им во сне являлся Асклепий, бог врачевания их недугов и ночных тревог.

Европейские врачи XIX века свято верили в существование особых «нервных флюидов» – жидкой субстанции, вырабатывавшейся во сне. У тех, кто мучается от бессонницы, ее вырабатывается мало, что превращает жизнь страдальца в пытку, при этом «оголенные» нервы становятся аномально чувствительными и возбужденными.

Как бы там ни было, но о масштабах проблемы нарушения сна в тех же США говорит тот факт, что там помимо Национального центра расстройств сна есть и Американская академия медицины сна. Их специалисты советуют прежде всего придерживаться основ «гигиены сна», включающей такие простые меры, как прогулки перед сном и соблюдение строгого режима сна и бодрствования. И никаких стимуляторов для тех же студентов, пытающихся выучить все в последнюю ночь перед экзаменом.

Потом это фармакологическое насилие над мозгом так или иначе проявится теми или иными симптомами бессонницы, на борьбу с которыми американцы тратят до 2 млрд. долл. в год (3,9 по прогнозам на 2012-й). Мало кто из них знает, что прием снотворного дает им всего лишь 11 с половиной минут дополнительного сна по сравнению с приемом плацебо! А ведь снотворные нарушают нормальный физиологический сон и, как следствие, формирование памяти, не говоря уже о самочувствии по утрам и в течение рабочего дня.

Взять того же Майкла Джексона, страдавшего в течение многих лет от хронической бессонницы, с которой он пытался справиться с помощью различных снотворных и транквилизаторов. В конце концов он потребовал от своего врача такой мощный анестетик, как пропофол, прием которого, как подозревают, и стал причиной его смерти. Майкл называл его своим молоком на ночь, хотя выпитый стакан теплого молока мог оказывать большее воздействие на его мозг.

Кстати, сотрудники Женевского и Цюрихского университетов раскрыли механизм развития привыкания, связанного с приемом бензодизепинов, благоприятный первоначальный эффект которых связан с тем, что эти «рекреационные» препараты способствуют повышению мозгового уровня допамина (дофамина), активирующего эмоциональную лимбическую – поясную – кору головного мозга. Клетки последней отвечают за субъективное чувство вознаграждения и удовлетворения. Действуют препараты через нейроны торможения, содержащие гамма-аминомасляную кислоту, используемую в клинической практике для вызывания охранительной комы, то есть состояния, которое предупреждает развитие вторичного поражения нервных клеток.

К сожалению, длительное применение тормозных «колес» приводит, как установили швейцарские ученые, к молекулярным нарушениям в синапсах или местах нейрональных контактов. Получается нечто похожее на действие того же кокаина с тем же эффектом привыкания и требованием все больших доз. Не произошло ли то же самое и с Майклом Джексоном? В своей статье, опубликованной в журнале Nature, они, конечно же, этим вопросом не задаются, однако пишут в заключении, что надо искать такие молекулы, которые обладают более селективным действием, не вызывая привыкания.

Через номер журнал поместил статью, согласно которой при засыпании сначала выключается электрическая активность клеток таламуса, или зрительного бугра – самого мощного подкоркового образования. Таламус – это своеобразный «мотор» коры, которая, таким образом, на непродолжительное время продолжает работать как бы в автономном режиме. Именно в этом состоянии у засыпающего человека рождаются смутные видения и могут появляться неосознанные галлюцинации.

Все эти пока еще не очень большие открытия помогают ученым пусть и медленно, но все глубже и глубже проникать в тайны сна, порождая пусть пока еще и не совсем оправданные надежды на то, что врачи смогут оказывать помощь людям, страдающим от бессонницы – извечной проблемы человечества┘