Ученый во главе фирмы – это редкость

В технологической "теплице" создан целый ряд фирм, которые на сегодняшний день являются весьма успешными бизнес-проектами.
Фото Green Technology Incubator Ltd

Израиль по праву считается одной из самых технологически развитых стран мира. Превращение идей в работающие технологии, приносящие постоянную и высокую прибыль, поставлено здесь на поток. О том, как работает система бизнес-инкубаторов в Израиле рассказала директор Green Technology Incubator Ltd. г-жа Клара Орен.

– Госпожа Орен, расскажите, пожалуйста, об идее создания бизнес-инкубаторов, или «теплиц», в Израиле. С чего все началось?

– Первые «теплицы» в Израиле были созданы в 90-е годы, когда в страну приехало много ученых из стран бывшего СССР, которые из-за высокого уровня безработицы подметали здесь улицы. Они привезли разные идеи, с которыми никто не знал, что делать. Можно сказать, что именно с русских репатриантов началось создание инкубаторов в Израиле. Green Technology Incubator Ltd. был создан по моей личной инициативе. Мы принимали проекты, которые нам казались полезными и перспективными.

Концепция создания «теплиц» исходит из того, что в Израиле нет полезных ископаемых. Нам продавать почти нечего. У нас нет тяжелой промышленности, нет нефти и газа, и поэтому, по сути, мы можем продавать только мозги. Израиль хочет быть экономически независимой страной и не жить на подачки из-за рубежа. То есть мы вынуждены быть страной высоких и новых технологий в самых разных сферах. Из этой надобности проистекает вся система инкубаторов.

«Теплицы» – израильское изобретение. К нам приезжают учиться из многих стран, в том числе и промышленно и технологически развитых, например, из Германии, Японии. В отличие от бизнес-инкубаторов, которые есть во всем мире, израильские построены совершенно иначе. Инкубаторы, например в Америке, дают только площади и какие-то мелкие услуги. Для нас инкубатор – это помощь личности. У нашей «теплицы» есть владельцы, которые приватизировали нас некоторое время назад.

– В чем состоит основная задача компании-инкубатора?

– Главная задача инкубатора – организовать работу молодой фирмы, аккумулировать частные деньги, сделать проект достаточно привлекательным для инвестиций.

Мы здесь создаем стартовые компании на основе новых технологий. Под новыми технологиями мы подразумеваем их новизну на мировом уровне, на мировом рынке. Это означает, что группа вкладчиков содержит «теплицу», предварительно получив государственную лицензию на ее содержание. На основе этой лицензии, после проверки проекта ведомством Главного ученого Министерства промышленности Израиля, государство выделяет на проект 85% стандартного бюджета, который составляет 500 тысяч долларов США на два года. Эти деньги поступают в инкубатор в виде займа для вложения в утвержденный проект. 15% – это деньги «теплицы».

Несмотря на то что нашими инвесторами были вложены немалые средства и в получение лицензии, и в организацию работы самого инкубатора, они получили, таким образом, очень удобный инструмент для получения денег из госбюджета. Государство берет на себя самый главный риск: когда никто не соглашается, никто не готов вложить деньги в новые идеи неизвестного ученого, государство эти деньги согласно выделить.

– А как происходит отбор идей для последующего создания компании?

– Допустим, к нам приходит человек с какой-то идеей. Сразу скажу, что мы получаем 100–200 предложений в год, из которых отбирается 4–6. Наша первоначальная задача заключается в том, чтобы проверить эту идею. Проверка строится на трех равнозначных компонентах, которые должны между собой сочетаться.

Первое, что мы проверяем, – технологическое новшество. Второе – мы проверяем рынок. Я всегда задаю один и тот же вопрос: «Мир существует без твоего изобретения на данном этапе. Что ты можешь сделать такого, что будет лучше того, что уже существует. И кому это нужно?» Если новшество нужно пяти миллионам людей, то нам это не интересно. Необходимо, чтобы в перспективе можно было бы выйти на большой рынок, и при этом за границей. Израиль – это вообще не рынок, поскольку страна очень маленькая. Экономическая составляющая не менее важна, чем технологическая. Если нет экономического обоснования, технология в чистом виде нас не интересует.

И третий главный пункт – это личность. Мы начинаем общий с этим человеком (или людьми) путь. И без учета того, что эта личность действительно может принять участие в этом процессе, мы просто не сможем с ней работать. Человек должен быть не просто ученым. Он должен понимать, что мы создаем компанию, где должна существовать гармония. Также должен быть генеральный директор, которому этот ученый будет подчиняться. Такое бывает далеко не всегда.

Большинство ученых уверены, что могут быть всем, то есть стоять во главе проекта. Но я почти не встречала ученых, которые могли бы стоять во главе компании. Они могут быть главными учеными, ведущими специалистами, кем угодно, но ни в коем случае не руководителями всей компании. А то небольшое число ученых, которые могут возглавить дело целиком, наоборот, очень хотят, чтобы у них был генеральный директор. Они понимают, что им это нужно. А вот те, кто не понимает, порой очень жестко борются за место гендиректора, вплоть до того, что нам приходится отказаться от сотрудничества с такими специалистами. Для каждой компании мы прежде всего стараемся найти хорошего гендиректора, что совсем непросто.

– Что происходит после того, как решение о создании компании принято?

– Существует стандартная отработанная схема. Мы вкладываем, например, 500 тысяч долларов, а изобретатель вкладывает идею. Мы делим акции новой компании в разном соотношении. Это зависит от того, как договоримся, и от того, что это за проект. Процент за идею может быть от 30 до 70. Мы создаем частные компании, в которых доля государства отсутствует. Если в них будет государственный финансовый интерес, то с такой компанией очень сложно что-либо сделать. То есть бюджетные деньги выделяются инкубатору, а не вновь создаваемой компании.

Тем не менее государство хочет получить гарантии. Поэтому 40% новой фирмы, принадлежащей инкубатору, не отчуждаются в течение шести лет. За эти шесть лет мы имеем право вернуть деньги, полученные от государства. «Теплица» возвращает средства государству и больше ничего ему не должна. А те акции, что удерживались, то есть проценты с них, остаются в «теплице».

За эти шесть лет государство абсолютно ни во что не вмешивается. Оно может только проверить целевое использование средств, выделенных инкубатору. Мы имеем право получать вклады, разбавлять акции и т.д. За шесть лет стоимость компании может возрасти в десятки раз, но может случиться и так, что проект окажется провальным. И в этом случае мы ничего не должны государству. Долг просто перечеркивается. То есть государство берет на себя огромный риск вложения самого первого, самого рискованного капитала в молодую компанию. Таким образом, можно сказать, что условия предоставления средств государством практически идеальны. Более того, государство продолжает поддержу новых компаний и после окончания тепличного периода. Они могут уже сами подать просьбу в ведомство Главного ученого и получить дополнительную помощь. Главное условие – наличие частных вложений.

Договор мы заключаем не с физическим лицом, а с юридическим. Мы исходим из того, что любая идея привязана к рабочему месту ученого – будь то университет, академия или институт. А сам ученый является непосредственной частью этого договора.

Предположим, что все три компонента, о которых говорилось выше, совпали. После этого мы начинаем первичную проверку проекта. Для получения оценок и рекомендаций мы обращаемся и в академию, и к представителям промышленности и бизнеса по всему миру. Если мы находим проект подходящим, то выносим его на нашу внутреннюю комиссию. В случае положительной оценки мы подаем его дальше на рассмотрение главному ученому Министерства промышленности Израиля. Там либо одобрят проект, либо откажут. Причем при отказе мы имеем право подать апелляцию.

– «Теплица» использует в своей деятельности государственные деньги. Как контролируется расход средств?

– Здесь, в Израиле, абсолютно невозможно бесконтрольное расходование средств. Существуют проверки, ведется постоянный мониторинг деятельности. Процесс совершенно прозрачен, в том числе и для общественных институтов. Во всей стране ни в одном из инкубаторов не было случаев крупных финансовых нарушений. Этого просто нет.

– В чем заключается помощь «теплицы» непосредственно после создания компании, когда уже сформирован бюджет и определено финансирование на начальном этапе?

– Компания, которая у нас начинается с двух-трех работников, в итоге может вырасти в фирму со штатом более 500 человек и стоимостью в сотни миллионов. Когда фирма встает на ноги, она переезжает в собственное помещение, а на старте инкубатор им предоставляет рабочее место. Если за два года жизни в «теплице» не привлечь деньги, то можно считать, что проект погиб. Мы должны научить наше детище ходить, дышать и делать все необходимое, что должна делать обычная коммерческая структура.

С самого старта молодая фирма имеет свой счет в банке, свой штат, свой бюджет. Мы ведем ее так, словно в ней работает не три человека, а тысяча. Мы оказываем ряд услуг, в том числе финансовых и юридических, этой молодой компании.

– Расскажите, пожалуйста, о компаниях, которые вышли из вашего инкубатора.

– Мы создали целый ряд фирм, которые на сегодняшний день являются весьма успешными бизнес-проектами. Самая, пожалуй, интересная компания началась с визита к нам врача из Тель-Авива. Он предложил способ предупреждения недержания мочи у женщин.

Этим недугом страдает огромное количество людей. В мире на решение этой проблемы тратится восемь миллиардов долларов ежегодно. Единственное эффективное решение на сегодняшний день – сложная полостная операция. Наш врач предложил очень простое и эффективное решение. В итоге его изобретением заинтересовались мировые лидеры медицинской и косметической индустрии, которые стали нашими стратегическими партнерами. Стоит сказать, что компания начиналась всего лишь с трех человек.

Среди молодых компаний, созданных нами, есть фирма, которая занимается разработкой технологий создания биотоплива. Сегодня производство такого топлива – экологически грязный процесс. Создание биодизельного топлива на энзимотических технологиях очень дорого. Наш ученый предложил создать конкурентоспособное топливо на основе энзимов, имеющее побочным продуктом глицерол, который используется в косметической промышленности. В эту фирму уже вложено 1,5 миллиона долларов.

Другая наша молодая компания занимается технологиями экономии электричества в офисных зданиях. Оказалось, что 40% расходов электричества приходится именно на офисы. Была создана беспроводная система экономии, которая не требует ни больших вложений, ни персонала с высокой квалификацией. Они поставили эту систему тут у нас, в «теплице», и мы теперь экономим около 50% расходов на электроэнергию.

– Вы работаете с Россией?

– Есть один проект по технологиям в нефтяной сфере, который финансирует крупная российская компания. Еще один проект ведется совместно с российским и израильским институтами.

Некоторое время назад мы пытались привезти технологии из России и, кстати, из Грузии. Мы договорились с грузинской Академией наук и с одним из институтов в Санкт-Петербурге. К сожалению, технология, предложенная нам в России, не заработала. Кстати, неработающая технология – вещь довольно редкая. Обычно компании «тонут» потому, что мы не можем прорваться на рынок. Успех составляет именно рынок.