Бомбей – точка ядерного отсчета

К. Сантанам, Р. Чидамбарам (секретарь Департамента атомной энергии) и Абдул Калам (руководитель Организации по развитию оборонных исследований) – отцы индийской атомной программы, после успешного подземного испытания 45-килотонной водородной бомбы в мае 1998 года. Испытание индийской атомной бомбы готовилось втайне 25 лет.
Источник: фото из журнала Nature, 21 may 1998

28 декабря 2009 года в главной индийской ядерной лаборатории (Атомный исследовательский центр Бхадбха, или BARC, – в Бомбее) в совершенно таинственном и очень интенсивном пожаре сгорели заживо два молодых биохимика. Никто до сих пор даже и предположить не может, что такого пожароопасного там могло произойти – в помещении, если не считать небольшого количества растворителей, выключенного спектрофотометра да пары компьютеров, ничего такого особо горючего не было.

В жизни происходит очень много маловероятных и труднообъяснимых событий, поэтому можно было бы этот инцидент отдать на откуп трудолюбивой бомбейской полиции, да и забыть о нем как о страшном сне. Но вот беда – за месяц до того на атомной электростанции Кайга-3, что в 700 км к югу от Бомбея, где в сентябре произошла довольно безобидная авария, из-за чего реактор пришлось остановить, 55 рабочих, направленных на починку (покраска там, обои, линолеум – словом, косметический ремонт) напились чистой воды из кулера, а потом оказалось, что водичка-то была с примесью радиоактивного трития.

Слава богу, здесь хотя бы обошлось без летальных исходов. Само отравление было обнаружено только через неделю, когда люди стали жаловаться на самочувствие и им исследовали мочу. По версии начальства, кто-то злонамеренный украл тритий (вы сами в состоянии украсть тритий?), наполнил им шприц, а потом тем шприцем проколол кулер и добавил в воду нештатный ингредиент.

Злонамеренного так и не вычислили, но шум был великий. Однако после пожара в BARC это был уже не шум, а гром взрыва. В индийской прессе заговорили об уязвимости ядерных установок страны и о том, что эти два случая представляют собой только предупреждение о куда более серьезной ядерной трагедии, которая сейчас готовится террористами для Индии и может произойти в любую минуту.

Власти об этих инцидентах либо благоразумно помалкивают, либо, как президент Индийской комиссии по атомной энергии Шрикумар Банерджи, отказываются видеть в них хоть какую-нибудь угрозу: «Это два совершенно не связанных между собой события». По словам Банерджи, этот пожар не имеет никакого отношения к стратегической программе ядерного вооружения Индии. Более того, этот инцидент не имеет никакого отношения ни к реактору, ни к радиоактивности», – говорит он. И действительно, погибшие ученые работали в лаборатории аналитической химии, занимались возможным использованием травяных экстрактов для защиты от радиации и ни с какими вредными химикатами вообще не работали.

Может, так оно и есть на самом деле, кто знает. Но вот только индийский Департамент (читай, министерство) по атомной энергетике уже задолго до этих двух инцидентов находится в состоянии полной боевой готовности. Он в этом состоянии находится с октября 2008 года, когда в США арестовали Дэвида Хэдли, американского гражданина, подозреваемого в терроризме и причастности к уничтожению нью-йоркских башен-близнецов, а также к взрывам в Бомбее в 2002 году, унесшим более двухсот жизней.

Дело в том, что при аресте у Дэвида Хэдли были найдены фотографии помещений BARC. Узнав об этом, индийский Минатом тут же провел проверку условий соблюдения безопасности на всех ядерных установках страны, а после таинственного пожара в BARC потребовал дополнительного доклада по безопасности. Тот же Банерджи, который официально не связывает между собой эти два инцидента, заявил: «Мы работаем в режиме военного положения».

Русские есть русские, индийцы есть индийцы, и вместе нам не сойтись, если уж по Киплингу, но есть между нами и что-то общее, недаром многие из нас так любят Раджа Капура и его «Абарая». В частности, общее заключается в том, что и у нас, и у них есть атомные станции, а также в том, что и нам, и им мало платят. Правда, и тут разница – им платят даже еще меньше, чем нам. И в данном конкретном случае эта разница представляется существенной.

Дело в том, что, как мы помним, некоторое время назад и Россию тоже напрягала проблема атомной безопасности. Во время какой-то из чеченских войн (кажется, второй) боевики пообещали устроить русским ядерный армагеддон. Народ на это криво усмехнулся типа «щаз-з-з, как же!», однако после московских взрывов забеспокоился. Корреспондент «НГ» съездил тогда в Обнинск, на уже неработающую первую АЭС, и убедился, что охрана там работает хорошо – буквально через 15 минут фланирования перед проходной его вежливо, но непреклонно препроводили внутрь для установления личности. Внутри корреспонденту «НГ» устроили аудиенцию с главным человеком по безопасности АЭС и сообщили много интересного.

Оказывается, уже три года, сразу после чеченской угрозы, охрана работала в режиме повышенной бдительности (и так, уверили меня, на каждом ядерном объекте страны). Было много успокаивающих слов сказано о том, какие меры принимаются, но в конце, уже не для печати, сказали: «А что вы хотите? Найдут террористы какого-нибудь недовольного своей жизнью, предложат кучу денег, он и пронесет взрывчатку и подложит ее в самое опасное место. Мы-то, конечно, стараемся такого не допустить┘»

У нас пока такого не допустили. И необъяснимых инцидентов у нас тоже пока еще не случалось. Но индийцам, я слышал, платят еще меньше, чем нам.