В поисках технологического уровня

Биотехнологии и робототехнологии пока в России «не идут». Но исправлять этот пробел за счет «Газпрома», например, было бы неправильно.
Источники: PetraSoft; kevinwarvick.com

Я – преподаватель технологического вуза и постоянный читатель вашей газеты. Именно в таком качестве хочу высказать мнение по поводу статьи «Железная логика-1» (см. «НГ-науку» от 24.01.08). Меня очень заинтересовало сопоставление трех ключевых технологических показателей (отношение ВВП к числу работающих, энергозатратам и количеству вредных отходов) России в сравнении с США и некоторыми другими развитыми странами. Не могу согласиться с пессимистическим выводом коллег-экономистов Евгения Балацкого и Александра Гусева о безнадежном технологическом отставании России от США, который делается по результатам этого сопоставления. На мой взгляд, указанные показатели в малой степени отражают реальный технологический уровень производства – они скорее относятся к эффективности экономической системы в целом.

Это очень важный момент, поскольку отставание технологического уровня производства в значительной степени связано с отставанием уровня образования и науки, которое преодолевается десятилетиями даже при наличии политической воли и средств. Повысить эффективность экономической системы можно гораздо быстрее, но здесь помимо воли и денег необходимо четкое понимание того, в каком направлении и как двигаться.

Магнит торговли

Перейдем к конкретным показателям. Производительность труда определяется отношением ВВП к числу работающих. То, что этот показатель слабо связан с технологическим уровнем производства, легко доказать простым примером. Допустим, вы приобрели современную пекарню, которая производит в год продукции на миллион рублей, и наняли двух рабочих – ваша производительность 0,5 млн. руб. Вы, не меняя технологии, наняли еще двух и снизили тем самым производительность вдвое; уволив после этого троих, можно увеличить этот показатель вдвое против первоначального.

Понятно, что снижение числа работников может увеличить ВВП, только если эти работники найдут себе работу на другом производстве. В этом как раз и корень наших проблем. Скорее всего они уйдут не на производство, а в торговлю, поскольку там выше зарплаты. Зарплата в торговле выше, чем в промышленности, потому что торговая прибыль слишком высока по сравнению с производственной. Именно в торговлю идет отток трудовых ресурсов.

Для сопоставления прибыли производителя и продавца у меня нет конкретных данных, но для товаров широкого потребления это можно сделать с достаточной степенью достоверности. Для этого нужно для конкретного товара определить диапазон вариации розничных цен. Если теперь принять, что оптовая цена производителя не может быть выше 70–80% от минимальной розничной цены, легко оценить максимальную и среднюю торговую наценку. Для большинства товаров максимальная торговая наценка совпадает или выше оптовой цены. Поскольку производственные издержки выше торговых, соотношение их прибылей еще в большей степени в пользу торговли. Экономическая система, в которой выгоднее торговать, а не производить, не может быть эффективной, какими бы высокими технологиями она ни обладала.

Вместе с тем возникает вопрос «догоним ли мы Америку» по этим показателям при самой совершенной экономической системе? Думаю, что нет. В значительной степени наше отставание по всем трем показателям связано со структурой нашего производства и географией. Преобладание энергетических и сырьевых отраслей в структуре нашей экономики, отдаленность ресурсов от потребителя естественным образом снижают все три показателя. Это никак не связано с уровнем технологии.

Простой пример. На Урале находится самый высокотехнологичный в мире завод по производству титанового полуфабриката, однако даже ему трудно соперничать по всем трем технологическим показателям с рядовым производством компонентов электроники. По этой причине не совсем корректно сравнивать страны с разной структурой промышленности и географией. Хороший пример этого присутствует в самой статье «Железная логика-1» (см. табл. 2). Тот факт, что по энергоотдаче (отношение ВВП к затратам энергии) мы отстаем от Канады только в 1,5 раза, а от Финляндии в 2,5, связан не с «технологической отсталостью» Канады по сравнению с Финляндией, а с другой структурой экономики и большей территорией. Возможно, что с учетом корректировки на эту разницу показатели энергоотдачи этих стран и России окажутся примерно одинаковыми.

Объективный «зазор»

Не хочу представить ситуацию слишком оптимистичной: износ оборудования, устаревшие станки и технологии на ряде предприятий – наши реальные проблемы. Тем не менее слишком пессимистичный взгляд на эту ситуацию не менее опасен, чем излишний оптимизм. Максимальная корректность в оценке ситуации – единственная возможность избежать двух этих крайних позиций и найти оптимальные решения.

Заниженная прибыль производственного сектора экономики по сравнению с торговлей приводит не только к оттоку трудовых ресурсов, но и к другим негативным последствиям. Очевидно, что это способствует снижению затрат на обновление оборудования и технологий. Но мне кажется, что наиболее важное следствие заниженной прибыли – сверхнизкий уровень оплаты труда на производстве. Из-за более низкой производственной прибыли по сравнению со своими конкурентами на Западе работодатель не может в принципе обеспечить работникам нормальную оплату. Так возникает объективный «зазор» в их зарплатах по сравнению с западными коллегами.

Казалось бы, в этом нет ничего страшного – пусть мы пока получаем меньше, но экономика развивается, потребность в квалифицированных кадрах увеличивается, возникает реальная конкуренция между работодателями на рынке трудовых ресурсов и в результате этот «зазор» снижается. Но в реальности этого не происходит или происходит чрезвычайно медленно и сопровождается инфляцией, которая съедает большую часть прибавки к зарплате. Иначе и быть не может. Экономисты объясняют это отсутствием роста производительности труда. Действительно, рост зарплат без соответствующего роста ВВП дает только изменение масштаба зарплат и цен.

В чем же дело? Я вижу только одно объяснение. Здесь проявляется кумулятивный эффект. Суть его в следующем.

Из-за наличия объективного «зазора» зарплат у работодателя возникает соблазн его увеличить сначала немного, а потом как следует. В конечном счете в него включаются все дополнительные издержки производства, связанные с его технологической и организационной отсталостью. В результате снижается мотивация к развитию, поскольку при уровне зарплат на порядок ниже, чем у западных конкурентов, можно не вкладывать деньги в науку и образование, а покупать готовые технологии, оборудование и специалистов в других странах, стимулируя их развитие.

Инновационный интеллект

Теперь попытаюсь прокомментировать рекомендации по инновационной стратегии России, предложенные в продолжении статьи – «Железная логика-2» (см. «НГ-науку» от 27.02.08). В ней даются рекомендации по инновационной стратегии России.

Приведенные данные о долевых показателях затрат на исследования в разных отраслях промышленности приводят меня к прямо противоположным выводам. Следуя «железной» логике авторов, низкая доля затрат на исследования и разработки «Газпрома» свидетельствует о его низком инновационном потенциале по сравнению с биотехнологиями и электроникой, в которых на НИОКРы тратится намного больше. Исходя из этого, авторы рекомендуют переориентировать исследовательский потенциал на те области, где доля затрат на них выше.

Механизм этой переориентации не ясен, надеюсь, не за счет закрытия «Газпрома». Видимо, имеется в виду изъятие недоиспользованной на инвестиции в науку части его прибыли и направление ее на финансирование исследований в более наукоемких отраслях. Единственным результатом этого будет увеличение государственных затрат на науку, при этом вызывает сомнение их эффективность. Приведенные цифры затрат необходимы для расчета налогов на прибыль, которая должна учитывать затратность отрасли, в том числе и на исследования. При этом высокий уровень этих затрат должен стимулировать скорее покупку лицензий на производство продукта или целиком предприятия.

Авторы статьи совершают, на мой взгляд, серьезную методологическую ошибку при оценке эффективности финансирования различных научно-технологических направлений. Высокий уровень затрат на исследования возникает не в результате государственных вложений, а только на основе производственной деятельности соответствующих предприятий. Нельзя ставить телегу перед лошадью, нужно сначала получить большую прибыль и оценить, какую долю этой прибыли направить на исследования. Только так можно гарантировать эффективность этих затрат.

Более того, если мы отстаем в какой-то области науки и конкуренты уже затратили большие средства на исследования в этой области, то догнать их практически невозможно. В этом случае для страны выгоднее купить предприятие самого высокого технологического уровня и часть прибыли (если она появится) направить на исследования. При этом за государством остается возможность поддержки этих исследований, если развитие этого направления совпадает с его стратегическими задачами. Разумеется, что это не относится к оборонной отрасли, финансирование которой всегда берет на себя государство.

Наиболее естественный и эффективный способ научного и технологического развития основан на его востребованности промышленностью. В свое время академик Петр Леонидович Капица в письме в ЦК КПСС именно отсутствием такой востребованности объяснял причины отставания советской науки (интересно, как бы он оценил сегодняшнее ее положение?). Он привел примеры, демонстрирующие наличие такой востребованности в США, которая ярче всего проявляется в стремлении заполучить наиболее эффективных и творчески одаренных ученых...

После Второй мировой войны фирма «Кодак» решила пригласить на работу автора перспективных исследований, который работал на маленьком заводе в Германии в условиях послевоенной разрухи. Получив отказ, было принято решение купить завод, а вместе с ним и этого ученого. В одной американской фирме работал талантливый ученый, определявший ее инновационный потенциал. В какой-то момент он решил уйти на академическую работу в университет, расположенный в другом городе. Чтобы сохранить этого ученого, совет директоров фирмы принял решение построить в своем городе университет.

Могу привести на эту тему более свежий полудетективный сюжет, к которому я сам оказался причастен.

В начале 90-х годов прошлого века известная японская металлургическая компания разработала состав и технологию новых сталей для штамповки корпусных деталей автомобилей (IF стали) и отказалась продать лицензию южнокорейскому металлургическому предприятию. Тогда, в 1995 году, корейцы решили пригласить трех специалистов из России для разработки аналогичной технологии. В Москву приехал президент фирмы, начались переговоры, но неожиданно все контакты прекратились. Причины этого вскрылись позднее. Через два года на конференции в Екатеринбурге я познакомился с японским ученым, одним из соавторов этой разработки, который рассказал, что уже два года работает профессором в Южной Корее, именно в том городе, где расположен металлургический завод, и помимо преподавательской работы сотрудничает с этим заводом. Дальнейшее не стоит объяснять. Три года назад на конференции во Франции я узнал от южнокорейских коллег, что этот профессор бросил металлургию и работает в совершенно другой области, если не ошибаюсь, в археологии!

Уровень зарплат и уровень культуры

Я попытался показать, что любая самая совершенная технология не даст существенной пользы без адекватной экономической системы. В свое время СССР приобрел завод «Фиат» и стал производить самые лучшие в стране автомобили, но цена им была назначена лишь немного выше, чем у «Москвича». В результате «Жигули» были в дефиците и покупали их с переплатой, которая оседала в торгово-распределительной системе, а не на производстве. Постепенно качество «Жигулей» стало снижаться – если нельзя получить дополнительную прибыль от продажи более качественного товара, единственный способ наживы – снижение издержек, пусть и за счет качества.

Низкий уровень зарплат в реальном секторе экономики, препятствующий его нормальному развитию, может быть преодолен только с помощью активной государственной политики. Сейчас создаются государственные корпорации, включающие крупные предприятия. При этом мне кажется необходимым, чтобы эти корпорации решали не только проблемы деятельности принадлежащих им предприятий, а также способствовали решению стратегических задач соответствующих отраслей.

У государства появилась возможность создать, в частности, конкурентную среду на рынке трудовых ресурсов. Руководители корпораций могут существенно повысить уровень зарплат. За счет этого привлечь на конкурсной основе наиболее квалифицированные кадры и тем самым стимулировать повышение уровня оплаты труда на других предприятиях отрасли. В конечном счете это приведет к позитивным сдвигам в науке и образовании, высокий уровень которых наконец станет востребованным товаром.

Вообще говоря, повышение зарплаты инженеров и ученых, так же как учителей и врачей, окажет положительное влияние на уровень культуры, основными потребителями которой они тогда смогут стать, как это было в советское время. Особенно это касается театров, которые расположены в мегаполисах с высокой долей работников офисов и торговли. Поэтому руководство театров ориентируется на уровень их зарплат в ценах на билеты и на их специфическое восприятие в своем «творчестве». Повышение интеллектуального уровня зрителя вынудит повысить качество постановок и тогда, возможно, президенту не придется давать им советы по этой части.

Кстати, раздражающе примитивная и назойливая реклама на ТВ во многом связана с тем, что в отличие от большинства стран мира наибольшей покупательной способностью у нас обладают люди, мягко говоря, не самые образованные, и профессионалы рекламы учитывают это в своей работе.

Мне кажется, что наша страна внесла определенный вклад в экономическую науку ХХ века, продемонстрировав две возможности малоэффективного ведения хозяйства на основе социалистического и капиталистического принципов. Пора наконец остановиться. И последнее, мне как металлургу должна быть близка «железная» терминология авторов статьи, но боюсь, что «железная» логика в сочетании с «железной» волей может привести к таким же печальным последствиям, как в известном рассказе Лескова.