Юлдуз Халиуллин
Выдающийся отечественный физик-теоретик Дмитрий Блохинцев стремился не только в научном, но и в художественном творчестве объяснить квантовую картину мира.
Источник: изображение работы Д.И.Блохинцева предоставлено пресс-службой Объединенного института ядерной энергии, г. Дубна
Эти два понятия – «квантовая революция» и «литература» – на первый взгляд выглядят совершенно несовместимыми. Действительно, какая логическая связь может быть между квантовой физикой и художественной литературой? Тем не менее упомянутые радикальные изменения в этих двух областях человеческого познания произошли в один и тот же исторический период – в первой трети XX века.
Квантовый одиночка
Это лишь случайное совпадение – скажет мой неугомонный литературный оппонент и будет по-своему прав. А вот физик ему обязательно напомнит, что с некоторых пор случайность стала одним из основных постулатов современной науки. Ведь предсказуемый ранее мир с появлением квантовой механики стал случайным.
Существенно и то, что квантовая физика создавалась невероятными усилиями многонациональной семьи блестящих ученых, у ее истоков стояли такие выдающиеся физики, как Макс Планк, Альберт Эйнштейн, Эрнест Резерфорд, Нильс Бор, Поль Дирак и многие другие. Исследования по квантовой механике и физике были столь значимы в истории науки XX века, что все вышеупомянутые физики, создатели новой картины мира, получили Нобелевские премии.
А вот переворот в мировой литературе (в философском и художественном восприятии) осуществил корифей-одиночка, великий ирландский писатель Джеймс Джойс (1882–1941), творческая деятельность которого протекала в трех точках старой Европы – Триесте, Цюрихе и Париже.
Джойс прославил свой народ и страну оригинальными произведениями о европейцах разных национальностей, но почти всегда с ирландским акцентом и с «оглядкой» на Дублин. Сорок лет своей жизни он провел за пределами Ирландии в «добровольном изгнании». Всеобщее признание к нему пришло значительно позже, после его смерти, во второй половине ХХ века. В отличие от «квантовых» нобелевских лауреатов своего времени он так и не смог получить эту престижную премию за литературу.
Небезынтересно и то, что имя Джеймса Джойса навсегда вошло и в историю квантовой физики. Суть этого явления предельно четко изложена в предисловии к книге «Роза для Джойса», изданной в Международном центре по теоретической физике в Триесте, текст которого я привожу ниже в переводе на русский язык.
«Три кварка для мистера Марка»
(Из романа Джеймса Джойса Finnegan’s Wake, 1939 год)
«Кварки – строительные блоки протонов и нейтронов. Это слово впервые было использовано лауреатом Нобелевской премии М.Гелл-Манном при описании элементарных частиц. Кварки появились в научной литературе в 1964 году, в том же году, когда в Триесте был открыт Международный центр по теоретической физике (МЦТФ).
Именно здесь, в Триесте, Джойс собрал материал, побудивший его написать свой знаменитый роман Finnegan’s Wake («Поминки по Финнегану», 1939 год). Возможно, это было лишь простое совпадение, но с изданием этой книги («Роза для Джойса») мы одновременно отмечаем три важных события: столетие прибытия Джойса в Триест, пятидесятилетие возвращения Триеста в состав Италии и сорокалетие создания МЦТФ. В этом 2004 году Джойс и МЦТФ как бы воссоединились, когда мы провели в нашем Центре очередную, восьмую сессию летней школы имени Джойса.
Молодой ирландец, прибывший в Триест сто лет тому назад, стал великим писателем; молодой пакистанец <Абдус Салам>, прибывший сюда 40 лет тому назад, стал всемирно известным ученым, создав в Триесте МЦТФ и позже став лауреатом Нобелевской премии. Но кто знает, может быть, один из нынешних посетителей Триеста из какого-нибудь малоизвестного уголка планеты вскоре станет такой же выдающейся личностью».
К.Р.Шринивасан, почетный профессор МЦТФ имени Абдус Салама, директор МЦТФ
Атомная структура человеческой ткани
Джойс, будучи человеком высочайшей культуры, в двух своих знаменитых романах беспощадно стремился выяснить – нередко с противоположных позиций – взаимопроникновения искусства и жизни, взаимосвязи научного познания и литературного творчества. Почти все герои «Улисса» представляются мне многомерными живыми существами, которые сами по себе разговаривают с читателем и уводят его в неизвестные пласты потока сознания, из которого потом трудно «выпутываться».
Интеллектуальный заряд Джойса так искусно прорывается во внутренний мир человека, как будто писатель проникает до самых глубин исследуемой материи – до атомной структуры человеческой ткани. Как тут не вспомнить джойсовских кварков, с легкой руки нобелевского лауреата прочно засевших в современной модели атомной структуры.
Я долгое время не понимал, почему корифей мирового модернизма совсем «оголил» своих героев – «выпустил» всех персонажей «Улисса» на улицы большого города, где царствует толчея и анархия, случайные столкновения и стихия общественных и личных коллизий, – абсолютно распахнутый пейзаж для потока человеческого сознания! В конце концов, будучи немного знаком с «эвереттизмом» (должен признаться – весьма поверхностно), я начинаю задумываться, не является ли всё это каким-то отдаленным отблеском непрерывного «столкновения вселенных», рьяным проповедником которого является оксфордский физик Дэвид Дойч. Ведь поток сознания в произведениях Джойса, прежде всего в «Улиссе», – это непрерывный процесс прямого столкновения всех предметов и действующих лиц с реальной жизнью, причем открыто у всех на виду, даже в спальне главных героев, за что американцы долгое время не пускали главное произведение Джойса на американский рынок.
А, между прочим, столкновение вселенных, по Дойчу, пока для нашего понимания недоступно – в ожидании концептуального прорыва в квантовой механике, если, конечно, такой переворот все же состоится.
Если современник Джойса, печально известный американский писатель Эзра Паунд (он семь лет просидел в вашингтонской тюрьме за поддержку идеологии Муссолини), в своей знаменитой поэме Cantos («Песни») – итог полувекового труда – сделал безуспешную попытку создать культуру ХХ века «из фрагментов» ушедших веков и цивилизаций, то ирландский писатель совершил более удачное действие – «на обломках» богатейшей литературы ХIХ века создал совершенно новую модернистскую культуру, которая была сначала воспринята послевоенной европейской элитой и затем американским обществом.
Заговорщики квантовой революции
Знаменитое уравнение Е = mc2 создателя теории относительности Альберта Эйнштейна (1905 год) и планетарная модель атома Эрнеста Резерфорда (1911 год) дали мощный импульс «заговорщикам» квантовой революции. Тогда и началась беспрецедентная коллективная «бомбардировка» атомного ядра с участием сотен и тысяч первоклассных физиков и математиков, наступление на основы классической механики Ньютона. То, что произошло тогда в науке, перевернуло все наши представления об окружающем мире. Квантовая механика предложила принципиально иную систему законов, управляющих миром.
Почти одновременно и почти то же самое произошло в сфере литературы и культуры. Драматургия норвежца Ибсена, поэзия Йитса, философия американского изгнанника Паунда, переворот в оперной музыке Вагнера, поэзия Бодлера и Верлена – они и подготовили Джойса к совершению окончательного переворота в мировой литературе ХХ века. Порыв великого ирландца развили такие величины мировой культуры, как Хемингуэй и Элиот, Вирджиния Вулф и Томас Манн, Феллини и Пруст, Дали и Пикассо, Кафка и Корбюзье, что и привело к торжеству современного модернизма.
Если говорить языком науки, все они совершили в культуре своеобразный переход от ньютоновской механики к квантовой.
Образ и методы мышления джойсовского человека оказали громадное влияние не только на европейскую литературу, но и на всю мировую культуру. Джойса мы находим в Хемингуэе и Шнитке, в Фолкнере и Дали, в Гелл-Манне и Абдус Саламе, в Ландау и Орхан Памуке. А подражатели – сотни и тысячи во всех сферах творческого познания.
Секрет гениальной полифонии романа «Улисс», видимо, еще и в том, что он впитал опыт многих титанов культуры. «Переработав» все лучшее в мировой литературе в духе творческих и научных требований ХХ века, Джойс представил свой замысел перед мировой элитой в весьма «удобоваримой» форме не только для праздных размышлений, но и для использования в виде установленных норм поведения современного общества. Свое литературное творчество всегда и везде – в Триесте и Цюрихе, Париже и Лондоне – он освещал туманным ирландским светом, дабы никто не обвинил его в абстрактных размышлениях европейского наблюдателя и, конечно, в антипатриотизме.
Литературный мир Джойса чрезвычайно сложен для понимания, как и высшая математика и квантовая физика для большинства людей, непосредственно не связанных с этой сферой науки. В отличие от точных наук в «Улиссе» и других книгах Джойса – огромное количество вариантов прочтения, к тому же для российского читателя они были закрыты в течение почти 70 лет со дня их публикации.
Поток сознания и логика океана
Десять лет жизни в Триесте у берегов Адриатического моря оставили заметный отпечаток в творчестве Джойса. Он очень часто задумывался о том, что легче исследовать: глубь океана или глубины человеческой души. Он исследовал и то и другое – нередко с параллельными зарисовками. При этом Джойс исходил из того, что поток человеческого сознания, как и океанские волны, редко поддается логике упорядочения. Он вылавливал отдельные вспышки и мерцания человеческого сознания и все подсознательное, тем самым выстраивая движения потока сознания в «стройный» или хаотический ряд. Не так ли изучают физики движение электронов вокруг атомного ядра?
До Джойса никому не удавалось столь глубокое проникновение в бессознательное начало человеческого духа и вряд ли удастся и после него – одними подражаниями до океанского дна невозможно опуститься. А Джойс достиг и глубин океана, и вершин гималайских восьмитысячников, превратив собственный опыт и интеллект в бесценный источник творчества – в сознательное бессознательное.
Джойс часто говорил, что у него нет никакого литературного воображения, все то, о чем он пишет, берет из собственной жизни, в лучшем случае из жизни окружающих его людей, а таковых у него было не так уж много. Как же он тогда добрался до мировых вершин? Не об этом ли говорил академик Лев Ландау, когда речь шла о творческом озарении: «Человек в процессе познания природы может оторваться от своего воображения, он может открыть и осознать даже то, что ему не под силу представить».
Поток сознания по-джойсовски уравняет прошлое и будущее, великое и ничтожное, пошлое и высокое, человеческую мощь и беззащитную слабость. Мотивация Джойса: я ускоряю распад материи, хочу спуститься в глубь материи, проникать в каждый атом┘ «Улисс» – роман непрерывного потока сознания с использованием вневременной беспорядочности и бессознательного, хаотичных воспоминаний и абсурдного пространства, с сознательно деформированным образом мира и всего сущего, с жесткой карикатурой английской и европейской литературы. Поток сознания с умелым использованием бессознательного и воображения разве не является мощным орудием исследователя современной науки?
Соотнесенные состояния
Полвека тому назад молодой американский физик Хью Эверетт предпринял смелую попытку сформулировать новую метатеорию квантовой механики. Он утверждал, что его концепция «соотнесенного состояния» (relative state) применима ко всем формам квантовой механики и может стать плодотворной структурой для квантизации общей теории относительности.
Концепция Эверетта не была воспринята тогдашним ученым сообществом, которое в то же время не смогло ее ни подтвердить и ни опровергнуть. Научные и философские дискуссии вокруг этой концепции продолжаются и поныне, то бурно вспыхивают, то вновь утихают. Тем не менее она продолжает будоражить научное сообщество. А литература фэнтези давно уже взяла ее на «вооружение», нисколько не задумываясь о научных, психологических и религиозных последствиях этого «явления».
Диапазон применения квантовой механики в современном мире чрезвычайно широк, законам квантовой физики подчиняется огромное число явлений и процессов. Во второй половине ХХ века квантовая механика непрерывно ветвилась на множество самостоятельных научных дисциплин, хотя и заметно разделенных между собой, но связанных единой логикой, угрожая философам отнять у них последний «кусок» творческой деятельности. От квантовой теории поля, возникшей одновременно с самой квантовой механикой, до квантовой теории процессов сознания...
Некоторые современные физики-эвереттисты склоняются к определению сознания как физического феномена, способного влиять на реальность. Сознание есть не что иное, как выбор альтернатив, а это – то же самое явление, которое в квантовой теории измерений называется редукцией состояния или селекцией альтернативы, утверждает глава российских эвереттистов профессор МГУ им. М.В.Ломоносова Менский.
К почти такому же пониманию человеческого сознания, на мой взгляд, вплотную подошел и автор «Улисса» Джеймс Джойс еще в тридцатых годах прошлого века. И не потому ли в начале XXI века индекс цитирования упомянутых работ по физике Хью Эверетта находится на таком же высоком уровне, как аналогичный индекс цитирования литературных работ Джеймса Джойса, написанных еще до появления на свет знаменитого американского физика?
Стало быть, наша душа (сознание) и наш реальный мир образуют «соотнесенные состояния», то есть они существуют сами по себе и могут взаимодействовать на равных основаниях. Воспринимаемая нами картина мира, в свою очередь, зависит от вычислительных ресурсов активных нейронов мозга, а память – единственная реальность, которой мы обладаем.
Хью Эверетт, по существу, утверждал, что человек существует в каждой компоненте многомировой суперпозиции, то есть сознание человека расслаивается на множество рядов. Оксфордский профессор Дэвид Дойч пошел дальше – он выдвинул идею множественности сознаний (many-minds interpretation). По Дойчу, многомирность не виртуальная, но актуальная многомирная реальность, и поэтому, дескать, без принятия этой концепции квантовая механика не может быть полноценной.
На мой взгляд, первооткрыватель приема потока сознания в литературе Джеймс Джойс в своих лучших произведениях, еще до рождения Эверетта и Дойча, самостоятельно вплотную подошел именно к пониманию сознания и человеческого духа в многомирном аспекте.
Я часто задумываюсь над тем очевидным фактом, что среди представителей многочисленного научного сообщества именно физики-теоретики квантовой эры с необычным интересом восприняли архисложное содержание литературных произведений Джеймса Джойса, прежде всего «Поминки по Финнегану» и «Улисса».
Хотелось бы надеяться, что мои фрагментарные рассуждения «под углом» квантовой механики вокруг ставшей обоюдно актуальной тематики «джойсизма» и «эвереттизма» подведут любознательного читателя к некоторым философским размышлениям. Они вовсе не обязательно должны совпадать с моим подходом к упомянутым проблемам. Ведь появление вдумчивых оппонентов столь же приятное явление, как и приобретение критически настроенных единомышленников.
Дарья Гармоненко