Место встречи молекул

Известие о присуждении ему Нобелевской премии застало профессора Эртла аккурат в момент празднования 71-го дня рождения.
Фото Reuters

Так случилось, что Герхард Эртл, профессор берлинского Института Фрица Хабера Общества Макса Планка, узнал о том, что ему присудили Нобелевскую премию по химии, находясь на лужайке перед зданием института в окружении коллег и друзей, которые чествовали его 71-й день рождения. То есть все было готово к празднику – шампанское, претцели (сухие крендельки с солью) и гости, которые, выждав наплыв телерепортеров, в 200 глоток трижды пропели: «С днем рождения тебя!»

Разумеется, Нобелевский комитет решил пополнить банковский счет профессора Эртла почти на 1,5 млн. долл. вовсе не в качестве подарка на день рождения. Высшую научную награду он получил, как значится в объявлении о присуждении, «за его исследования химических процессов на твердых поверхностях». За этим весьма общим и расплывчатым определением кроется не более и не менее признание того факта, что именно Герхард Эртл является несомненным родоначальником современной химии твердых поверхностей.

Изучать химические реакции, происходящие на поверхностях, как говорил персонаж Ильфа и Петрова, «это тебе не ешака купить». Здесь требуется наблюдать за процессами, протекающими порой очень быстро, в очень тонких приповерхностных слоях материала, в слоях всего в одну молекулу толщиной, да и вовлечены бывают в этот процесс всего-то несколько молекул. Такие наблюдения требуют особой стерильности, высокой точности наблюдений и, разумеется, высокого вакуума.

С него-то все и началось – с вакуума. Когда в 60-х годах были разработаны новые вакуумные технологии для полупроводниковой промышленности, Герхард Эртл был одним из первых, кто понял, какие гигантские потенциальные возможности кроются для его науки в этих технологиях. Шаг за шагом он стал создавать новую методологию химии поверхностей.

Еще один сюрприз – в нобелевском пресс-релизе профессора Эртла назвали основателем новой экспериментальной школы, что, судя по всему, соответствует действительности, поскольку потом его коллеги не раз про эту самую школу упоминали. И это удивительно, поскольку в западной науке практически никогда не применяется термин «научная школа». Многие западные ученые просто даже и не понимают, о чем речь, когда говорится об этой школе. У них наука устроена по-другому, другие отношения, не те, чтобы произносить слово «школа». И раз уж даже там, да еще на таком уровне это слово сказано, то, значит, мы имеем дело со школой из школ.

Один из коллег Эртла сказал о нем коротко и ясно: «Он титан!»

Кстати, Эртл не только великолепный творец новых методологий, он еще и настоящий ученый, имеющий на счету множество научных открытий, а высокая надежность и небывалая детальность его результатов уже стали легендой. Благодаря его открытиям сегодня во всем мире активно применяются искусственные удобрения, забирающие азот из воздуха и превращающие его в аммиак, на его идеях основаны химические очистители выхлопных газов в автомобилях, его работы по поверхностным катализаторам привели к идее создания возобновляемых топлив. Благодаря работам Эртла мы узнали, как и почему ржавеет железо, как истончается озоновый слой из-за химических реакций, протекающих на поверхностях ледяных кристалликов┘

Нобелевская премия – окончательное признание его статуса создателя новой науки. А уж когда такое окончательное признание по случайности совпадает с юбилеем основателя, то оно автоматически превращается в самый дорогой в мире подарок на день рождения и оказывается признанием, самым окончательным из всех окончательных.