Яков Этингер
Борьба за здоровый образ жизни, по Сталину, – это не только обтирание холодной водой, но и уничтожение медицинской элиты.
В.Корецкий, В.Гицевич. Плакат 1950 г.
Нынешний читатель, наткнись он сегодня на статью, в которой упоминается «дело врачей» 1953 года, вряд ли в состоянии ясно понять, что скрывается за этим делом, какие цели оно преследовало, какую зловещую роль могло бы сыграть в политической жизни страны. Но это неудивительно, ведь с того времени прошло более 50 лет.
Первое сообщение о «деле врачей» было опубликовано 13 января 1953 года в рубрике «Хроника» ТАСС под заголовком «Арест группы врачей-вредителей». В нем фигурировали девять имен известных московских врачей. Из них шестеро – евреи и трое – русские. Первым по «делу врачей» 18 ноября 1950 года был арестован известный профессор-кардиолог Яков Гиляриевич Этингер – мой отец. Именно с его задержания и началось это громкое дело. Следствие вел подполковник М.Д.Рюмин, который на первом же допросе 20 ноября 1950 года обвинил его в том, что он «вместе с другим известным кардиологом В.Н.Виноградовым умертвил А.С.Щербакова» – кандидата в члены президиума ЦК ВКП(б), секретаря НГК и НК партии, начальника Совинформбюро, начальника Главного политического управления Красной армии, генерал-полковника.
На первом допросе моей матери, которая была арестована годом позже, 16 июля 1951 года, ее следователь, полковник Родованский, заявил ей, что она «в курсе дела» преступного лечения ее мужем и Виноградовым Щербакова. Аналогичное обвинение было предъявлено и мне. Я был арестован, так же как и отец, осенью 1950 года.
Щербаков скончался 10 мая 1945 года, то есть сразу после Дня Победы. Накануне вопреки возражению лечащих его врачей он отправился с загородной дачи в Москву, чтобы посмотреть праздничную столицу. Он был сравнительно молод. Ему было 44 года. Но Щербаков страдал многими заболеваниями. Лечившие его в течение девяти месяцев отец и Виноградов в сопровождении начальника Лечсанупра Кремля А.А.Бусалова два раза в день посещали его на загородной даче и составляли бюллетени о состоянии его здоровья. Эти бюллетени немедленно направлялись Сталину, который самым внимательным образом следил за ходом лечения Щербакова.
В следственном деле Я.Г.Этингера я обнаружил два документа. В одном из них сообщалось, что у отца в период следствия имели место 29 острых сердечных приступов, из которых 10 в кабинете Рюмина во время допросов. В связи с этим медсанчасть Лефортовской тюрьмы, в которой находился отец, направила в следственную часть справку, в которой отмечалось, что «каждый последующий приступ может привести к неблагоприятному исходу». В другом документе о причинах смерти арестованного Я.Г.Этингера утверждалось, что 2 марта 1951 года в пять часов дня он возвратился с допроса, «подошел к столу, откусил кусочек хлеба, сделал несколько шагов к двери и в бессознательном состоянии упал». Смерть наступила, как сказано, от паралича сердца.
Я подробно описал обстоятельства его смерти в своей книге «Это невозможно забыть. Воспоминания». Однако недавно мне стало известно от некоторых весьма авторитетных источников, в том числе и заграничных, что в действительности Я.Г.Этингер умер не своей смертью.
В 1950 году обсуждался вопрос о возможности выдвижения отца на Нобелевскую премию по медицине за «исключительно оригинальные работы в области современной кардиологии». Документ об этом я обнаружил в библиотеке Конгресса США в Вашингтоне. Как недавно мне сообщили, это предложение обсуждалось в кругах Нобелевского комитета.
В течение почти двух лет руководство НГБ, генералы Абакумов и Питовранов, неоднократно обращались с предложением к Сталину дать им санкцию на арест отца. Тот несколько раз им отказывал. Но, очевидно, советским властям стало известно о возможном присуждении Нобелевской премии моему отцу, Я.Г.Этингеру, и в ноябре 1950 года Сталин дал указание немедленно его задержать. В это время уже замышлялось «дело врачей». Главное обвинение отцу сводилось к тому, что он вместе с Виноградовым «преступно лечили» видного деятеля СССР Щербакова, которого они «сознательно погубили». А ведь в то время Щербаков рассматривался Сталиным в качестве своего наиболее вероятного преемника.
Но поскольку в 1951 году уже готовился процесс над врачами, Сталин, очевидно, считал, что посадить на скамью подсудимых лауреата Нобелевской премии было бы слишком скандальным делом. Вот почему Я.Г.Этингер был арестован по «делу врачей» еще в 1950 году, а его «подельник» профессор Виноградов – лишь в ноябре 1952 года, вместе с остальными врачами.
Советским властям было необходимо поскорее избавиться от отца. По данным зарубежного источника, он был отравлен. Что касается двух упомянутых документов, то они, видимо, были составлены уже после смерти Я.Г.Этингера и «на всякий случай» помещены в его дело.
